Параллельно я умудряюсь залезть ей в карман и вытащить ключи от машины, пропустить его в рукав и наклонить руку так, чтобы он проскользнул точно в дырку подкладки и упал во внутренний карман. Не знаю получилось или нет, потому что меня кроет окончательно. Я залезаю сверху и заношу кулак над ее мордой, чтобы забрать свое, но, к сожалению, не успеваю. Меня стаскивают с нее, резко дернув наверх, как игрушечного зверька, а потом относят в сторону. Только разделив нас по разным частям комнаты, ставят на пол, точнее ставит, я же опять знаю, кто это, и этот «кто-то», хватает за предплечья и встряхивает.
— Ты что творишь?!
— Убери руки! — отталкиваю его и отхожу на расстояние, не отрывая взгляда от Марины, которую окружили родственники, — Ха! Жаль я тебе нос не успела разбить, было бы куда лучше! Лишила бы возможности лицезреть твои морщины и долгое отсутствие секса!
Марина порывается снова подбежать ко мне, но ее отталкивает Миша. Орет что-то на итальянском и указывает в сторону двери, ну а я упираю руки в бока и прохожусь вдоль стола. Тяжело дышу, а злость выражаю в глухом, тихом смехе. В этот момент я даже забываю о том, что у меня была какая-то цель, все что я чувствую — это глубокое удовлетворение. Кровь за кровь. Ну или почти, и все равно греет. Только когда это чувство победы отступает, я легко касаюсь своего правого кармана и нахожу там желанный предмет, а это значит…
«НЕЖЕЛИ ПОЛУЧИЛОСЬ?!»
ХА! ХА-ХА-ХА! Получилось еще как! Сегодня реально сплошной день удовлетворений, и это просто прекрасно! Останавливаюсь, отгибаю голову назад и вдыхаю, выдыхаю, снова повторяю процедуру, и, казалось, можно было бы и уйти, но…мне мало. Я плавно поворачиваю голову на двух стоящих на ногах братьев, а потом слегка жму плечами.
— Что не так? В моем мире вопросы решаются просто: кровь за кровь. А теперь я готова поесть.
Обхожу стол с остальными присутствующими, которые вскочили — да, но подбежать так и не успели, плюхаюсь на свое место. Они за моей спиной, два урагана, чью сладкую сестричку только что жестко спустили на землю, но мне плевать. Я двигаю тарелку к себе, беру первую, попавшуюся ложку и отправляю в рот остывший суп — на это мне тоже плевать. Я просто хочу, чтобы они сели, потому что я еще не закончила.
Они стоят недолго, а возвращаются втроем. Видимо переживали, что мы с Мариной снова подеремся, и явно не зря. Когда она занимает свое место, ее взгляд такой гневный и тяжелый, будто бетонная плита. Я поднимаю свой игривый, подмигиваю ей, что снова рвет эту суку с места, но Максимилиан жесткой хваткой на плечах сажает ее обратно и рычит:
— Села, твою мать. Прекрати заниматься херней.
Марина дергается и скидывает его хватку, а потом сдирает со стола за бокал и делает огромный, полный злости глоток. Все заняли свои места, словно ничего и не было, но еще как было. Им не удается полностью замять неприятные воспоминания, на что я усмехаюсь, а потом отгибаюсь, смотрю на Максимилиана и толкаю тарелку со стола. Его брови моментально падают на глаза, а я жму плечами и шепотом тяну.
— У-упс.
Он резко, сильно бьет по столу, так что некоторые, пустые бокалы падают и разбиваются, а Адель, как представитель класса «нежных принцесс» даже вздрагивает. Но я то не нежная принцесса, мне все равно — я улыбаюсь.
— Хочу выпить за вас, королевское семейство…
— Клянусь богом, Амелия, если ты сейчас не заткнешься, я за себя не ручаюсь, — хрипло, тихо произносит мой тюремщик, но я забиваю болт, берусь за горлышко бутылки с текилой и цыкаю.
— Страшно. Правда.
Наследный принц вскакивает. Думаю, что еще секунда, и его высочество побежит ко мне, роняя тапки, чтобы снова схватить и отволочь в комнату, поэтому я резко смотрю на него, так получается, что исподлобья, и угрожающе цежу сквозь зубы.
— Посади жопу на стул, господин Александровский, мой тост тебе очень понравится. Гарантирую. Он принесет тебе…научное удовлетворение.
Пыл Максимилиана утихает, конечно не до конца, я ведь все еще вижу языки пламени на дне зеленых глаз, но любопытство пересиливает. Он щурится, не двигается, но и не садится, да я и не рассчитывала на это — никогда хороший бизнесмен не пойдет на поводу своей инвестиции, так ведь? Но мне и этого достаточно. Я улыбаюсь широко, от злости, конечно же, а не от большой искренности, стягиваю бокал с водой, резко его опустошаю, вылив содержимое через плечо. Отвинчиваю крышку, разглядывая каждого по очереди, а потом резко смотрю на Рому и издаю смешок.
— Ты будешь первым, мой дорогой друг.
«Мой дорогой друг» смотрит на меня повинно, его голубые глаза так и искрят сожалением, которое меня только сильнее бесит. Я наклоняю голову на бок вместе с бутылкой, из которой наливаю в бокал навскидку первые пятьдесят грамм водки из кактуса.
— Я хочу выпить за человека, которого считала своим братом. Того, кто видел, как я росла и рос вместе со мной, кто был вхож в мою семью и фактически ей же и считался. И единственного человека, который спросил моего мнения перед тем, как меня же и предать…
Рома опускает глаза в тарелку, краснеет, его правый желвак начинает играть, ну а я приближаюсь и усмехаюсь, кивая.
— Помню, как в детстве ты сделал мне предложение выйти за тебя…
Резко смотрит на меня, чувствую что Адель негодует, требовательно ожидая объяснений, но сейчас она не «королева бала», потому что ни он, ни я не обращаем на ее персону и толики внимания. Все оно сейчас направлено друг на друга, и я придвигаюсь ближе, тихо добавляя:
— Знаешь о чем я очень сильно жалею? Что встала между тобой и Элаем. Надо было позволить ему сломать тебе колени, как он давно мечтал. Ты ему никогда не нравился, он всегда говорил, что рожа у тебя крысиная, так что извини, но я бы за тебя не вышла.
Рома прикрывает на секунду глаза, понимает, как сильно потом ему влетит от его чудной девушки, и если когда-то меня волновало это, сейчас абсолютно нет. Я лишь добавляю.
— Мне вот интересно, ты воткнул мне в спину нож, потому что я сожрала твое кольцо за три дня, а ты свое хранил еще год? Тогда ты прав, я заслужила чего и похуже.
Отстраняюсь также стремительно, как приблизилась и улыбаюсь, а потом перевожу стальной взгляд на Кристину,