более какие-то маленькие заложницы.
— Шлюхи.
— Тебе бы потрахаться, дорогая, раз одни шлюхи на уме.
Парирую ловко, снова задевая больные струны души. Огонь то разгорается, и я усмехаюсь, но потом закатываю глаза и смотрю в потолок, устало вздыхая.
— Так жаль рушить твои фригидные, розовые замки, но…
— Какая ты смелая, я смотрю, что же до этого молчала, как забитая собака?
— Не видела в конфронтации смысла, а сейчас желание заткнуть твой фригидный рот перевесил голос разума. Кстати, перебивать — это еще один моветон. Осторожней, так и в минус уйти недолго.
— Я…
Марта наконец появляется в столовой, перебивая свою «госпожу», и замирает. Ее явно шокирует факт «что-я-себе-позволяю-вообще», но я улыбаюсь «открыто» и «вежливо», указываю на стол и киваю.
— Проходи, дорогая, ставь и вали, но предупреждаю: посмеешь меня еще раз тронуть, я сломаю тебе нос. Надеюсь, я понятно выражаюсь? Не нужно ходить за словариком и переводить все это на вашу итальянскую абракадабру?
Женщина поджимает губы. Вообще, я не очень люблю хамить «старшим», но простите меня, она сама отхватила свою часть «пирога», то бишь сама напросилась и плевать сколько ей лет. Никто не будет бить меня. Я не позволю.
Слежу за ней, как орел за свой жертвой, молчу до тех пор пока она не удаляется от меня на допустимое расстояние, после чего сразу же перевожу взгляд на Марину и улыбаюсь.
— Так вот, забавный факт. Мне известно, что ваша мама кто-то там из аристократии.
— Она из древнего рода, графиня, — не без гордости парирует Марина, на что я скучающе болтаю рукой, даже слегка закатываю глаза.
— Да мне пофиг.
«Клянусь, я слышала, как она сжала вилку аж до скрипа…Не УЛЫБАЙСЯ!»
— Ваш папаша то ничтожество, как ни крути. Он сын обычного солдафона без особого титула и происхождения.
— А ты что ли у нас титулованная?!
— Вообще-то да. Моя мать — норвежская графиня, а мой отец английский лорд. Один плюс один равняется двум, даже ты должна это понимать, так что если мы сейчас разрежем наши руки, моя кровь голубее будет. Я выиграла, а ты отсосала.
Марина наконец молчит, скрежещет зубами, но молчит, видимо подбирает ответ поостроумней, а может мечтает воткнуть мне вилку в глаз, которую мнет до белых костяшек — без понятия. Адель с целью исправить ситуацию и добавить сестре плюсов к карме, смотрит с надеждой на Рому, но тот никак не реагирует. Он то знает, что это правда, и, на великую печаль для своей крошки, наконец поворачивает на нее голову и слегка кивает. Подтверждает мою правоту, не спасает, и ее это дико бесит. Я же чувствую, что Мариночка почти готова, дарю улыбку, но эта сука вдруг берет и рушит мои надежды на скорое окончание, беря себя еще и в руки.
— И что с того? — усмехается, отпивая вина, — Пусть так, но твое происхождение не дает тебе защиты. Ты находишься в заложниках и в моих руках, а не наоборот, малышка. И кто теперь выиграл, а кто отсосал? Кстати, работай получше, с твоей сестрой мой брат не был таким нервным.
Внутри все долбит. Я знаю, что это видно, знаю, что не могу это скрыть, потому что, твою мать, не могу! Она точно также прекрасно чувствует, куда надо бить и как сильно, чтобы вывести меня из равновесия, и, клянусь, я знаю, что и она как будто делает это намерено.
«Марина ищет повода, чтобы мне врезать, но только спровоцировать на первый шаг хочет сама. Кажется, она ведет перекрёстный огонь, ее цель точно такая же, как моя…»
— Надеюсь, что вы закончили, девочки? — усмехается Максимилиан, приподнимая брови, — Можем начинать есть?
— Это хорошо, что ты вспомнила о моей сестре. Она тоже тебя бьет по происхождению.
— О, ну конечно…Ты серьезно думаешь, что это так важно? Ты настолько поверхностна?
— Я то как раз так не думаю, но и не я разыгрываю тут маски-шоу с королевскими коронами, а ты. Думаю, что при таком раскладе тебе будет интересно узнать, что Лилиана…
— Нет ничего, что мне интересно узнать о Лилиане.
— А мне кажется, что ее персона не дает тебе покоя, Мариночка. Не просто же так ты постоянно о ней вспоминаешь. Или стой? Может быть ты тоже влюбилась в нее, как твой недалекий братец?
— Недалекий? — усмехается, — Макс закончил лучший университет в мире с отличием и…
— А кто сказал, что я говорю о нем?
Взгляд моментально тяжелеет стократно, а за столом возникает такая тишина, будто я на небесах сказала, что Бога нет и вообще на мне футболка «Я мечтаю трахнуть Люцифера». Чую, что попала в точку, улыбаюсь шире и, опустив ноги, придвигаюсь к столу.
— Ооо…кажется малыша зовут Мат-вей?
— Заткнись… — предупреждающе шепчет Марина, а следом высказывается и Максимилиан.
— Амелия, тебе лучше закрыть рот.
Показываю ему средний палец, не отрываясь от его сестры, которую так и толкаю вперед. Возможно она это понимала "до", но не теперь — теперь ее кроет. Эмоции взяли вверх, а эмоции что? Залог проигрыша.
— Говорят, что он был влюблен в нее, это правда? Спорю на что угодно, да. Лилиана может быть какой угодно, но мужики от нее просто с ума сходят, а что говорить о юных умах? У дурачка не было и шанса.
Вскакивает, тяжело дыша и краснея. Максимилиан не пытается ее остановить, он примерно также смотрит сейчас на меня, да и никто не пытается. Я снова не веселю, а заставляю ненавидеть себя, и это не сказать, что сильно приятное чувство. Быть «инородным» предметом никогда не может быть приятно, но я стараюсь не акцентировать внимания на этом, лишь на своей цели.
— Что такое, Ма-ри-но-чка? Ты так остро реагируешь на правду. Что? Мама не научила тебя принимать ее смело и хладнокровно? Или она сдохла раньше, чем ты начала складывать такие простые числа?
Ее срывает. Меня бы тоже сорвало, если честно, так что я ее даже понимаю в какой-то степени. Где-то далеко на подсознательном уровне точно, потому что остальное место в моей голове занимает дикая злость. Как в замедленной пленке Марина несется на меня, уже даже замахивается, чтобы раздать мне коробку свиздюлей, но на этот раз то я готова. Резко вскакиваю со стула и врезаюсь плечом ей в солнечное сплетение, подхватываю под бедра и с глухим ударом заваливаю на пол. Точно, как учил Элай. От такого приема она не может и вздохнуть — так ведь нормально можно приложить, — но это не все, что меня сейчас волнует.