этого вещества в процессах менструации и овуляции. Революционным стало предположение о том, что желтое тело (железа, которая образуется в яичнике после выхода яйцеклетки) участвует в изменениях, происходящих в яичнике на протяжении менструального цикла и беременности. В 1903 году Фрэнсис Маршалл, пожилой застенчивый физиолог из Эдинбургского университета, презиравший «такие современные вещи, как телефоны, системы индексации карт, печатные машинки, самолеты и студентки» [23], объединил свои усилия с коллегой Уильямом Джолли, чтобы изучить влияние секрета яичников на эстральный цикл. Эструс (из греческого «страстное неистовство») означает период цикла самки млекопитающего, когда она наиболее фертильна и восприимчива к сексу. Ученые кастрировали собак, овец, хорьков и обезьяну, а после имплантировали им кусочки тканей яичников, взятых у животных во время течки. Исследователи заметили, что секрет фолликулярных клеток яичника вызывал эструс и поддерживал действие веществ, вырабатываемых желтым телом, но действовал отдельно от них.
Новые идеи о функции яичников казались противоречивыми.
Некоторые врачи не хотели отказываться от господствующих представлений о том, что яичники регулируются нервами.
Кто-то считал, что работа с трансплантатами — это опасная чепуха из разряда научной фантастики. По словам одного американского врача, абсурдно предполагать, что «это маленькое эпителиальное тело несет в себе все функции, характерные для женщин» [24].
Однако когда эндокринология шагнула в новый век, ученым стало очевидно, что яичники не работают в одиночку. В 1910 году Анна Луиза Макилрой, первая акушер-гинеколог ирландского происхождения, начала исследовать клеточную основу секрета этого парного органа. Через два года она провела эксперименты на животных, чтобы определить роль выделяемого им вещества в менструации, овуляции, беременности и лактации, а также общее влияние на женскую физиологию. Ученая пришла к выводу, что яичники работают в тесной связи с другими эндокринными железами, чтобы поддерживать «нормальное равновесие» внутри женского тела. Хотя точная причина этой связи оставалась неизвестной, Макилрой была уверена, что яичники оказывали «большое влияние на организм в целом». По этой причине, как она поняла, их удаление при «небольших патологиях» или «нарушениях менструального цикла» и наносило большой вред здоровью женщины. По ее мнению, врачу следовало удалять яичники исключительно в том случае, если они были поражены опасным для жизни «патологическим процессом» [25].
В 1898 году Макилрой, одна из четырех дочерей врача-прогрессиста из графства Антрим, стала первой женщиной, получившей степень доктора медицинских наук в Университете Глазго. После его окончания она жила в Берлине и Вене, оттачивая свои навыки гинекологической хирургии. В начале 1900-х годов Макилрой занималась лечением социально незащищенных и бедных женщин в венерологической больнице и Самаритянской королевской больнице Глазго. Благодаря своему хирургическому и исследовательскому мастерству она в 1906 году стала первой женщиной-хирургом в Больнице королевы Виктории [26].
В 1914 году, когда разразилась война, Макилрой поняла, что ее опыт в хирургии очень пригодится на фронте.
Британское правительство запрещало женщинам вступать в Королевскую армию, и на женщин-врачей, готовых оказывать помощь на фронте, обычно реагировали с сексистским пренебрежением.
В связи с этим Элси Инглис, шотландский гинеколог и суфражистка, в 1914 году основала Шотландские женские больницы дипломатической службы. Получая финансирование от Национального союза женских суфражистских обществ, Инглис открыла два больничных корпуса на 100 коек, в которых работали исключительно женщины. Макилрой стала главой хирургического отделения. И все же Министерство обороны приказало Инглис «ехать домой и сидеть спокойно». Но Инглис и Макилрой, которые никогда не позволяли устаревшим предубеждениям о женщинах душить их амбиции, предложили свою помощь союзникам. За время войны Шотландские женские больницы дали возможность 100 женщинам-врачам поработать в 14 странах, включая Францию, Бельгию, Грецию, Сербию и Россию [27].
Макилрой сыграла ключевую роль в расширении карьерных возможностей женщин в медицине и после войны стала пионером женского медицинского образования в Лондонском университете, заняв должность первого в Англии профессора медицины. Ее очень любили, и она никогда не боялась высказывать свое мнение о вторжении медицины в жизнь женщин. Как акушер-гинеколог Макилрой всегда ставила на первое место заботу о пациентке: была ярой сторонницей обезболивания всех родов и совершила революцию в медицинском понимании токсемии, известной сегодня как преэклампсия. Однако феминизм и этой активистки был неоднозначным: в 1921 году она оказалась вовлечена в судебное разбирательство с Мари Стоупс после своего комментария о том, что ее цервикальные колпачки крайне опасны. Макилрой поддерживала лишь назначенную врачом контрацепцию и боялась, что ее широкое распространение сделает женщин «рабынями» в «сексуальных делах, поскольку они останутся инструментами удовлетворения неконтролируемого мужского желания» [28].
И все же главное, что в своих эндокринологических исследованиях Макилрой поставила под сомнение утверждение о том, что тело женщины всегда управляется репродуктивной системой. По ее мнению, секрет яичников — не определяющий фактор женственности, пусть он и оказывает большое влияние на женское метаболическое здоровье. Хотя для точного установления функций внутреннего секрета требовались дополнительные исследования, Макилрой своим примером показывала, что понимание женских болезней должно выйти за рамки репродукции.
Именно благодаря эндокринологическим исследованиям менялось понимание женских тел: старые мифы, приговорившие многих девушек к опасным хирургическим вмешательствам, постепенно развеивались. Вообще, Блэр-Белл тоже соглашался с тем, что знания из области эндокринологии стремительно меняют понимание здоровья женщин. Он посвятил несколько глав «Полового комплекса» взаимодействию их половой системы и эндокринных желез. Блэр-Белл хотел понять, как заболевания щитовидной и шишковидной желез, тимуса, надпочечников и гипофиза могут повлиять на метаболические функции женского тела. Тем не менее ученого в основном интересовало не эндокринное здоровье, а теории о внутреннем секрете, которые подкрепляли деструктивные представления о женском теле, разуме и жизни.
Когда Блэр-Белл работал над «Половым комплексом», женщины еще не могли голосовать. Многие из них продолжали бороться за свои общественные, гражданские и политические права, независимость и возможность получать образование и работать. Блэр-Белл не одобрял движение суфражисток и считал, что место женщины дома. Он был убежден: работа, интеллектуальный труд, политическая агитация, поиск сексуального удовлетворения и все остальное, что не связано с замужеством и материнством, крайне отрицательно сказывается на здоровье ее самой и общества. В неспокойные военные годы, когда вопрос о женской эмансипации встал особенно остро, Блэр-Белл считал крайне важным «подчеркнуть очевидные различия» между мужчинами и женщинами [29].
Блэр-Белл полагал, что в каждом человеке есть элементы обоих полов, поскольку каждая оплодотворенная