Ха, он неправильно думал.
Однажды пудель, навсегда пудель.
— Фотографии! — сказала Гран. Она помахала Райли, которая вышла вперед с Грейсоном.
— Все ближе, — потребовал Попс, держа камеру в руке.
Нас окружили Колтон и мальчики — Брайден, Коул и Нокс — товарищи по команде и близкие друзья Мэддокса. Райли стояла рядом со мной, Грейсон был рядом с ней, а я стояла рядом с Мэддоксом. Мы образовали полукруг, и бабушка улыбалась от уха до уха.
— Скажите сыыр!
— Сыыр! — крикнули мы, и затвор камеры щелкнул.
Идеальная картина.
В тот момент, когда наш круг распался, нас окружили другие студенты Беркшира. Я потеряла Мэддокса в толпе, все девушки боролись за его внимание в последний раз. Вероятно, они надеялись, что он пригласит одну из них домой на выпускной трах. У Колтона и мальчиков тоже был свой маленький гарем.
Я нашла Грейсона и Райли, держащихся за руки, когда они стояли под деревом и наблюдали за происходящим издалека. Грейсон выглядел немного облегченным, что внимание Колтона больше не было приковано к его девушке.
Райли была убеждена, что Колтон не испытывает к ней никаких чувств. Либо она отрицала, либо действительно не замечала напряжения между Грейсоном и Колтоном, которое было чрезвычайно ощутимо.
Бабушка подошла ко мне, отвлекая мое внимание от влюбленных птиц, когда она обняла меня, удивив меня своей силой.
— Так горжусь тобой, Лила. Твои родители тоже.
Я сморгнула слезы от ее слов.
— Странно ли, что я чувствовала, что они были со мной во время церемонии? Как будто они были прямо там, наблюдая за мной?
— Нет, милая. Это не странно, потому что я знаю, что они следят за тобой. — Дедушка потер мне спину. — Ты превратилась в такую красивую и умную девушку.
— Я буду скучать по вам двоим, когда пойду в Гарвард, — призналась я, сдерживая слезы. У меня было тяжело в груди, когда я поняла, что у меня осталось всего несколько недель с бабушкой и дедушкой, прежде чем я перееду в совершенно другое состояние.
Бабушка обхватила меня за щеки, улыбаясь.
— С тобой Мэддокс и Райли.
В конце концов, Райли, Мэддокс, Колтон и я собирались в Гарвард. Коула приняли в Йель, куда он и направлялся. Другие мальчики уезжали в Принстон или Дартмут.
Я всхлипнула, кивая.
— Да, но они не вы.
Даже дедушка выглядел удрученным — я была его маленькой девочкой — той, которую он вырастил, и его единственной внучкой. Дедушка редко был эмоционален, но такие моменты напоминали мне, как сильно он любит меня и бабушку. Он целомудренно поцеловал меня в лоб.
— С тобой все будет в порядке, — сказал он с твердой уверенностью.
Через несколько часов я оказалась в машине Мэддокса. Мы больше не были в шапке и мантии, вместо этого Мэддокс был одет в белую застегнутую рубашку, черные брюки и черный галстук. Он был… другими словами, греховно сексуален, но я не собиралась говорить ему об этом. Он закатал рукава до локтей и согнул предплечья, положив руки на руль.
— Куда, Сладкая Щечка? — спросил он, одарив меня полуулыбкой. В его голубых глазах горел свет, и он мерцал дразнящим озорством. — Мир наш. Давай создадим некоторые проблемы.
Мои губы изогнулись вверх.
— У тебя плохая репутация, Коултер. Перестань пытаться развратить меня. Я хорошая девочка.
Мэддоксу было наплевать на свою плохую репутацию. На самом деле, ему нравилось оказывать дурное влияние. Такой бунтарь и возмутитель спокойствия.
— Хорошие девочки иногда совершают плохие поступки, — протянул он. — Это я и ты, Гарсия.
— Я и ты? — Я вздохнула.
Мэддокс и я против всего мира. Партнеры по преступлению и лучшие друзья.
— Я и ты, — согласился он, заводя машину. — Итак, куда?
Я подняла бровь, улыбаясь, потому что на этот вопрос был только один ответ.
— У меня есть вызов, но это опасно.
Мне нравилось, как его глаза загорались при слове «опасно». Такой нарушитель правил.
— Ты принимаешь вызов? — Я спросила.
Мэддокс хитро усмехнулся, и я получила ответ.
Кто бы мог подумать, что все закончится именно так? С того дня в кафе, когда мы были врагами… а потом заключили перемирие, стали друзьями… и до этого момента? Мы с Мэддоксом прошли долгий путь вместе. Судьба действительно умеет играть с нами.
Раньше я презирала его.
А теперь он был самым важным человеком в моей жизни.
ГЛАВА 28
Лила
Три года спустя
Я постукивала ногой по асфальту, ожидая появления Мэддокса. Я отправила Райли сообщение, сообщив ей, что опаздываю на ужин. Сегодня вечером она готовила свои печально известные равиоли. Мы праздновали, так как она закончила свою диссертацию прошлой ночью. В настоящее время мы прошли половину второго семестра третьего года обучения в Гарварде.
Пока меня приняли в Гарвард на химический факультет, Райли изучала социологию. Она планировала поступать в аспирантуру по уголовному праву.
Колтон специализировался на статистике, а Мэддокс изучал бизнес, хотя он хотел продолжить футбольную карьеру. Он получил степень в области бизнеса в Гарварде только для того, чтобы успокоить своих родителей, хотя, по его словам, ему это нравилось. В конце концов, футбол был тем, к чему принадлежало его сердце, и он чертовски хорош в этом.
Я до сих пор не могла поверить, что прошло три с половиной года с того дня в кофейне — дня, когда я пролила кофе со льдом на Мэддокса, а остальное стало историей. Я попыталась вспомнить момент, когда я ненавидела его, но, хотя мы были врагами в течение короткого периода времени, я никогда не ненавидела его по-настоящему. Конечно, я презирала его высокомерие и придурковатость, но это была не ненависть.
Может быть, поэтому нам было так легко превратиться из врагов в друзей, а затем в лучших друзей.
Такой странный поворот судьбы — с того дня и до сегодняшнего дня, почти четыре года спустя.
Меня шлепнули по заднице, и я закатила глаза, прекрасно понимая, кто это был.
— Ты должен перестать трогать мою задницу, Коултер, — предупредила я.
Он усмехнулся и обошел меня, показывая свое великолепное «я».
Многое изменилось за три года. Мэддокс, например, стал больше. В старшей школе он уже был мускулистым благодаря игре в футбол и тренировкам, но теперь у него появились дополнительные мышцы. Его плечи были на полразмера больше, чем раньше, и теперь вдвое больше моих. Его бицепсы набухли, руки наполнились венами и мышцами. Он заправил черную рубашку, которая была на нем, ткань туго обтягивала его широкую грудь. Раньше у него было шесть кубиков, а теперь восемь. Его пресс был твердым и порезанным. Мои пальцы зудели от воспоминаний о прикосновении к ним. Я бессчетное количество раз видела его без рубашки и видела, как он превратился из семнадцатилетнего Мэддокса в двадцатилетнего.
А я? Я была все та же. Тот же рост, тот же вес — все еще карлик по сравнению с Мэддоксом, и он с большим удовольствием напоминал мне об этом каждый раз, когда поднимал меня руками и ставил туда, куда хотел.
Его голубые глаза блестели на солнце. Он оглядел меня сверху вниз, его взгляд дольше задерживался на моих голых ногах. На мне были джинсовые шорты с бахромой на концах, черная рубашка с длинными рукавами, коричневая кожаная куртка поверх нее и ботильоны. Был март, и погода была немного жарче, чем обычно. К нашему удивлению, весна в этом году пришла рано.
— Мои глаза здесь, Мэддокс, — поддразнила я.
Он нахмурился, и я подавила улыбку. Я сунула руку в сумку и вытащила его зарядку для телефона.
— Ну вот. Спасибо, что разрешил мне ее использовать.
Я протянула ему зарядное устройство и махнула рукой, чтобы он уходил.
— Увидимся вечером. Ты опоздаешь на следующую лекцию. Идти!
— Я всегда приду к тебе на помощь. — Он цокнул с легкой ухмылкой. Мэддокс отсалютовал мне пальцем и начал отступать. — Всегда к вашим услугам!
— Мне не нужен рыцарь, — сказала я достаточно громко, чтобы он услышал в нескольких футах от меня.