— Это Райли? — спросила бабушка. — Скажи ей, что мне грустно, что она не пришла сегодня на бранч.
Я кивнула, сдерживая смешок. Извини, бабуля. Райли сейчас была немного занята. Занята, убеждая своего парня, что она готова трахаться.
Когда я убрала последнюю тарелку, мой взгляд остановился на Мэддоксе. Он был полностью сосредоточен на футбольном матче, и на его губах играла довольная улыбка. Выемка на его левой щеке, маленькая ямочка, подмигнула мне, когда он рассмеялся над чем-то, что сказал дедушка.
Он выглядел… как дома с моей семьей. Как будто он был здесь, с нами, а не в холодном и стерильном поместье Коултеров, наедине со своими мрачными мыслями.
— Лила, — тихо сказала бабушка. Я оглянулась на нее, и ее глаза были стеклянными, когда она тоже смотрела на дедушку и Мэддокса. — Он хорошо скрывает это, но этому мальчику нужна семья; ему нужна любовь. Он слишком молод, чтобы видеть такую боль в глазах.
Она похлопала меня по руке и ушла, чтобы присоединиться к ним в гостиной, оставив меня наедине со своими мыслями.
У него была я.
В некоторые дни я задавалась вопросом, будет ли нам достаточно просто дружбы. Мы дружили-зонировали друг друга; ну, в основном, я дружила с ним, но он в конце концов согласился с этим, что означает, что я пыталась встречаться с другими парнями, а он все еще трахался с некоторыми девушками, но они никогда не длились дольше четырех дней. Последняя продержалась всего три дня; он вышвырнул ее на обочину, потому что она назвала меня сукой за то, что я случайно застала их.
Это только заставило меня закатить глаза, но я никогда не видела, чтобы Мэддокс так быстро бросал девушку. Он был зол, хотя это было мягко сказано.
В ту ночь, когда я показала ему свои шрамы, у нас был момент. Мы с Мэддоксом смотрели друг на друга слишком долго, чтобы быть просто друзьями. Этот зрительный контакт был более интимным, чем любые слова или прикосновения. Между нами было что-то невысказанное, и в тот момент я почти подумала, что он собирается… поцеловать меня. Это были и смешанные сигналы, и мое собственное чрезмерное размышление.
Он не поцеловал меня.
Я испытала одновременно облегчение и… разочарование.
Хотя теперь, когда я подумала об этом, так было лучше. Просто друзья. Он был безопасным и знакомым. Быть чем-то большим разрушило бы то, что у нас было, а я не была готова к этому.
Наши взгляды встретились, когда я вошла в гостиную и присоединилась к нему на диване. Подогнув под себя ноги, я прислонилась к нему и отхлебнула чай. Мэддокс небрежно закинул руку мне за плечи, вероятно, не осознавая этого. Его пальцы барабанили по моим бицепсам, пока он продолжал наблюдать за игрой.
Когда футбольный матч подошел к концу, бабушка и дедушка уединились наверху до конца ночи. Мэддокс искал Netflix, и мы остановились на просмотре Анабель. Мэддокс любил фильмы ужасов; Я ненавидела их.
— Я буду охранять тебя. — Он ухмыльнулся с озорным блеском в глазах.
Я сунула в рот крошечный крендель из миски с чипсами для вечеринок.
— Вообще-то, я думаю, ты собираешься использовать это в своих целях, чтобы напугать меня, не так ли?
Мэддокс пожал мне плечами, но сжал губы, чтобы не улыбнуться. Придурок.
В середине фильма я поняла, что Мэддокс протягивает мне крендельки и ринголо, потому что они были моими любимыми, пока он ел остальные чипсы.
Да, это были мелочи. Мне нужен был партнер по преступлению. Мне не нужен был любовник в лице Мэддокса. Друзья были лучше, чем парень, верно? В отношениях слишком много драмы. Что бы у нас с Мэддоксом ни было, это было защищено от ненужной драмы.
Мои глаза закрылись, когда я боролась, чтобы не заснуть. Прежде чем я потеряла сознание, я почувствовала, как его губы коснулись моего лба.
— Сладких снов, Лила.
Просто друзья, напомнила я себе.
ГЛАВА 27
Лила
Я стояла на сцене, свет в моих глазах на мгновение ослеплял меня, прежде чем я моргнула, чтобы избавиться от размытости. Мой взгляд нашел Мэддокса в толпе. Он был одет в свою выпускную фуражку и мантию, на его губах играла ленивая ухмылка. Он подмигнул, что успокоило мои нервы.
У нас сегодня был выпускной.
Мы, блядь, сделали это, как сказал бы Мэддокс.
Я пожала руку директору, когда он вручал мне диплом. Мои руки дрожали, и я улыбалась, когда были сделаны снимки. Я спустилась по сцене, мой желудок скрутило, и я чувствовала себя вне себя от возбуждения. Я была взволнована, но я также ненавидела всеобщее внимание ко мне.
Это была моя мечта — все, ради чего я работала над собой последние несколько лет.
Я вспомнила день, когда получила белый конверт — конверт, в котором была судьба моего будущего.
— Я не знаю… я имею в виду… что, если… это может быть… письмо с отказом, — пробормотала я, мое сердце бешено колотилось. — Они… рассылают… отказные письма?
— Ты психуешь, Лила. Успокойся, — сказал Мэддокс своим ровным голосом.
— Успокоиться? — завизжала я. — Это, — я помахала конвертом перед его лицом, — все, чего я когда-либо хотела, и что, если это не то, что я думаю?
Он поднял руки, притворно сдаваясь, и я плюхнулась обратно на кровать. Все мое тело тряслось.
— Я не могу открыть его, Мэддокс.
— Лила, — начал он.
— Нет, я не могу. — Мой желудок скрутило от тошноты. Думаю, я заболела.
— Лила, я не думаю, что они рассылают отказные письма. — Мэддокс провел рукой по лицу, и я могла сказать, что он сдерживал улыбку. Какой мудак. Он смеялся, когда я волновалась. Я была немного зла.
— Как насчет того, чтобы открыть? — он посоветовал.
Я вскочила и отскочила от кровати, как чертик из коробки.
— Да! Ты сделаешь это!
Сунув конверт ему в руку, я прошлась по комнате. Пот выступил у меня на лбу, и я вытерла его.
Мэддокс разорвал конверт, и мой желудок сжался сильнее. О Боже, меня действительно чуть не вырвало.
Мои глаза закрылись, и я напомнила себе дышать.
Звук вскрытия конверта наполнил комнату. Мое сердце забилось, и я вдохнула… выдохнула…
— Открой глаза, — сказал он, его голос звучал ближе ко мне. Он стоял прямо передо мной, потому что я чувствовала исходящий от него жар. Его близость помогла… успокоить меня.
Я зажмурила глаза.
— Смотри на меня, Лила, — более настойчиво потребовал Мэддокс, его голос был низким и хриплым. — Сейчас же.
Беспомощная против его команды, я распахнула глаза и со слезами на глазах уставилась на него.
Он… улыбался.
Мои колени ослабли, и я схватила его за руку, чтобы остаться в вертикальном положении.
— Поздравляю, Лила Гарсия.
Дыхание, которое я сдерживала, вырвалось из меня. Мэддокс помахал мне письмом.
— Ты поступила в Гарвард.
Громкий визг покинул меня, застигнув Мэддокса врасплох. Я бросилась в его объятия, не в силах сдержать волнение. Он поднял меня, и я обвила ногами его талию, смеясь.
— Я поступила!
Его руки обвились вокруг меня, одна рука на моей спине, а другая крепко уперлась в мою задницу, пока я цеплялась за него.
— Ты сделала это, — прошептал он мне в волосы с такой гордостью в голосе, что мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди.
Я вдохнула его мускусный аромат, прежде чем оторвать лицо от его шеи. Наши лица были всего в нескольких дюймах друг от друга. Его выдающееся адамово яблоко покачивалось в горле, когда он сглатывал. Мэддокс коснулся своим носом моего носа, и его мятное дыхание коснулось моих губ.
— Ты сделала это, — снова сказал он.
— Спасибо. За то, что открыл это письмо, за то, что не оставил меня, за то, что обнял меня, за то, что заставил меня столкнуться со своими страхами… и за то, что был моим другом.
Мэддокс обнял меня в ответ.
— Пожалуйста.
Я освободила свои ноги от его талии, и он поставил меня на ноги.
— Ты должна рассказать своим бабушкам и дедушкам.
Я облизнула пересохшие губы и кивнула.
Гарвард, я иду.
Я получила письмо о принятии два месяца назад, немного позже, чем обычно, но когда я нашла конверт в нашем почтовом ящике, мое сердце упало, и первое, что я сделала, это позвонила Мэддоксу. Я не понимала, почему я это сделала, но я знала, что он нужен мне со мной.