дальше я зажмурилась, чтобы точно соблюсти требования закона: «Первый месяц ведьме запрещено видеть родных»!
Глава 18
Прибыли мы домой громко. С грохотом!
Видимо, рухнула на пол сумка кобольда. Пес слабо заскулил, сзади бабахнула о стену входная дверь и что-то подозрительно захрустело.
– Куда морду суешь?! – возмутилась Мирелла, отпуская мою руку. – Косяк выломаешь!
– Не выломаю, я только одним глазом, уже поместился, – виновато пробубнил дракон.
– Поместился? Да ты заткнул дверь не хуже пробки! И крыльцо почти снес!
– Не снес, – оскорбился дракон. – Так, погнул… маленько…
– Эн! Кат, Софи! – рявкнула фея.
Обычно после таких воплей наше семейство неслось узнавать, что и где стряслось.
Сбоку тихо скрипнула дверь кухни. Эн… Когда удивлялась, она все время забывала, что призракам даже стены не помеха. Вниз по лестнице простучали каблучки.
– Ари? – воскликнула Софи.
– Тебе же нельзя нас видеть! – подхватила Катарина.
– Уходи, а мы притворимся, что тебя тут не было! – хором сказали они.
– А я вас и не вижу. – Я дотронулась до повязки. – я не могу уйти, – легко похлопала по шее пса.
– Действительно, не можешь, – вздохнула рядом Эн. Моей руки коснулись ее почти невесомые пальцы, соскользнули на шерсть пса. – Магией его били и металлом…
Вот что значит настоящая ведьма! Сразу определила причину ран. Волосы всколыхнул ветерок: Эн ушла. Но быстро вернулась.
– Ну-ка, гости дорогие, разойдитесь! Познакомимся потом.
Обдав меня прохладой, она опустилась рядом, звякнули склянки.
– А ты, девочка, останься! Ари только стала ведьмой, я же призрак, силы не те. А ты как раз и ведьма, и с силой.
– Но я давно с целительскими зельями не работала, – засомневалась Макс.
– Давно… недавно… Главное, было, – в голосе Эн слышалась улыбка. – Остальное я напомню.
Следующие два часа я старательно жмурилась, осторожно поглаживая пса по шее.
Звякали склянки, тихо ругалась Макс: целительство было не просто не ее специальностью, а совсем не ее. Спокойно и терпеливо Эн объясняла, как исправить ошибки, чтобы лечение поползло в нужном направлении. Попутно она отдавала распоряжения фее, и та носилась по дому, отыскивая нужные зелья или тетради с записями.
Сопели на лестнице Софи и Кат. Где-то возле них покашливал Хедвик, сзади шумно вздыхал дракон, наблюдая за происходящим из дверного проема.
– Все. Моей магии больше нет, ни капли. Осталась только магия Хедвика, – наконец пробормотала Макс. Помолчала и с надеждой спросила: – Не знаете, кто-нибудь пытался дар некроманта для лечения использовать?
Пес тихо рыкнул и напрягся, я его успокаивающе погладила.
– Пытались, – отозвалась Эн. – Получались весьма бодрые зомби. Нам это не подходит. Мы сделали все, что могли. Пес будет дней десять восстанавливаться…
Ключевое слово «будет»!
– Слышал? – я почесала пса за острым ухом. Наверное, за ухом… В общем, где-то почесала. – Ты живой!
– Все равно нужен лекарь. Долечить его, – задумчиво договорила Эн.
– Может, Зосмейна позвать? – предложила я без особой уверенности.
Жил на соседней улице старый лекарь – та еще зараза… то есть заноза в… на носу у всего квартала. Скандальный, вечно чем-то недовольный, вечно кем-то оскорбленный. Однако лечил он хорошо. И брал за услуги немного. Только вот больше всего в жизни Зосмейн не выносил двух вещей: животных и нечисть. А у нас тут все вместе: и нечисть, и животное. Два из двух.
– Разве только мы ему не скажем, кого он лечит? – пробормотала я. – Но как это сделать?
– На одном из островов, куда заходил мой корабль, имелся обычай, – усмехнулась Эн, – никому не показывать детей до пяти лет, кроме отца и матери. И поэтому там поступали так же, как ты, Ари.
– Завязывали глаза? – восхищенно выпалила Софи.
– Да, – подтвердила Эн, – и не давали лекарю обследовать дите полностью, только больное место.
– Мы за Зосмейном! – заявила Кат.
И обе сестрички скатились с лестницы.
Послышался шум у двери, потом знакомый треск. Очевидно, Рэйнар отползал, освобождая проход.
– Мы быстро! – пообещала Софи.
Раздался топот, и голоса сестер зазвенели на улице.
– Я с ними, – всполошилась Мирелла. – Надо же предупредить, что дитятко у нас волосатое, и мы не хотим его избавлять от этой особенности! Не бойтесь, показываться Зосмейну не буду, только мелких предупрежу.
– Мою шаль прихвати, – сказала Эн. – лекарю перед входом глаза завязать. Девочки впопыхах забыли.
– Точно!
Стукнул ящик комода, потом захлопнулась входная дверь, и из-за нее донеслось:
– А ты, чешуйчатый, полетай пока где-нибудь. А то если лекарь тебя увидит, его в дом никакими силами не затащишь. Софи, Кат, подожди-и-ите!
Зазвенело железо у лестницы.
– Хедвик, кинжалы – это лишнее, – сказала Макс.
– А арбалет в самый раз? – усмехнулась Эн.
– Арбалет… Он просто лежит себе на вашем комоде, для убедительности, – важно заявил Хедвик.
– Лежит заряженный. И совершенно случайно стрела смотрит прямо на дверь, – хмыкнула Эн. – Вы его хоть чуть в сторону разверните. А то, не ровен час, повязка у лекаря сползет. Придется тогда его самого лечить. От заикания.
– Если повязка сползет, – я погладила пса, – лекаря придется лечить от заикания в любом случае. Независимо от того, куда направлен арбалет. И есть ли он вообще.
– Ладно, – вздохнула Макс, – разверну.
Послышался скрип и голос Эн, в котором звенел смех:
– А кинжал на комоде тоже… для убедительности?
– Тоже, – отозвалась Макс.
– Ну да, он же в футляре, – развеселилась Эн.
– В ножнах, – поправила Макс и напомнила: – Хедвик, остальные кинжалы нужно убрать!
– Зачем убрать? – невинным тоном переспросил кобольд. – Висят себе на перилах, проветриваются. Никому не мешают…
Похоже, лекаря ждет сегодня очень эмоциональный день. В том плане, что к пифии ходить не надо, именно нашей семьей он будет недоволен, обижен и оскорблен в ближайшее время. Впрочем… Может, все обойдется?
* * *
Когда кто-то заботливо разнообразит твой досуг, это явно любовь!
Дамиана его заклятое руководство любило самоотверженно, постоянно подбрасывало нечто новенькое. Сегодня, например, нужно было разобраться со слетевшим с особняка охранным заклинанием.
Владел особняком один истеричный… чувствительный до крайности, до слез и паданья под ноги прибывшего ловца лорд. И убивался аристократ не из-за застрявших внутри его жилища гостей. И не из-за магов, решивших им помочь и отправленных защитой к лекарям. Он боялся, что пострадает уникальная архитектура строения.
Дамиан пообещал, что уникальность никуда не денется.
Не солгал ни слова.
Уникальность осталась. Немного дырявая, местами побитая и дымящаяся. Кое-где – осыпающаяся пеплом. Но здание, из которого, радостно поднимая юбки бальных платьев и полы камзолов, неслись освобожденные гости лорда, стояло крепко. Уже не поражало помпезностью, но оставалось таким же неповторимым.
Дамиан покосился на свою одежду. Ему тоже досталось от взбеленившегося заклинания. Брюки и куртка были