Я ведь как обезумевшая, дикая кошка отдавалась, ластилась, рот ему вылизывала, словно тарелку с остатками сметаны. И требовала добавки. Еще. Еще добавки. Все четыре месяца разлуки стёрлись одним горячим поцелуем. Сильным толчком его идеального члена. Тяжелым дыханием в губы, жадным взглядом.
Такое разве возможно?
Почему я теряю разум, стоит ему только появиться на горизонте.
Почему мне хочется его прибить и зацеловать. Причем, одновременно.
Почему, когда я должна чувствовать безразличие, я ощущаю щемящую радость, что сладкой патокой растекается в груди.
Я же обещала себе. Столько раз обещала. Больше никаких необдуманных поступков. Никаких сомнительных мужиков.
Да и вообще, я так хотела выкинуть из головы любые отношения на ближайшие несколько лет. Но все как обычно пошло по…
Я не учла одного. Я до сих пор до трясущихся коленок люблю этого жёсткого и такого ненавистного мужчину.
Что такое четыре месяца, если даже два года не вытравили его из сердца. Особенно, когда он сумел показать, что умеет быть другим. Что обладает чувством юмора, эмпатией и другими качествами, присущими человеку. Когда заставил поверить, что счастье с ним возможно…
И все же интересно… Что же должно произойти, чтобы я смогла его вычеркнуть из жизни?
Может быть время? Много, очень много времени. Много, много лет. Но он вернулся. Вновь.
А для чего?
Забрать меня?
То есть он бы ничего не стал делать, не загуляй я с его другом? Ему действительно было все равно?
И вообще!
Даже вот если я хочу пойти у него на поводу, хочу стать женой…
Как он представляет, что я брошу учебу и засяду с ним дома? Что я такая влюбленная идиотка, забуду, как он со мной поступил и побегу за ним хоть на край света?
Ага, волосы назад…
Ну не идиот ли? Он ведь, скорее всего, не понимает, какую боль мне причинил. Непробиваемый солдафон.
Поднимаюсь с кровати, на которой лежу так долго, что спина затекла, и иду к отцу в кабинет.
Там у него есть бар. Мне срочно нужно выпить, может быть, алкоголь распутает этот клубок из обид и претензий. Из страхов и ненависти. Из любви и огненной похоти.
Выпиваю стакан виски, морщусь и запиваю колой. Но легче не становится, только жар растекается в горле, а голова начинает кружиться. А еще мысли принимают другой оборот.
Давай честно, Алла. Ты ведь ждала именно этого. Даже с Германом сдружилась, тайно надеясь, что однажды тебе представится возможность увидеть его. Посмотреть в глаза. Ты питала надежду, что он страдает.
«И я ведь была права! — ликую я, салютуя пустоте кабинета. — Все мои ожидания оправдались».
С этой приятной мыслью я иду спать, немного пошатываясь от выпитого. Ложусь в пустую, холодную постель и смотрю на соседнюю подушку.
Смогла бы я сопротивляться, захоти он прямо сейчас взять меня силой?
Захотела бы я этого?
Конечно же нет, глупо себя обманывать. Я бы отдавалась раз за разом, пока все силы не закончились.
Только вот на похоти не построишь отношений. Теперь я это понимаю. Секс не равно доверие и любовь. Для этого нужно нечто большее. Общение, совместное времяпрепровождение, выносы мозга.
Очень надеюсь, что Тамерлан догадается об этом, а не уйдет снова в закат, а если нет, то это конец всему.
На следующее утро я как обычно иду на учебу и уже в обед оказываюсь дома, так как смену в больнице мне сегодня отменили. Сижу дома и каждую минуту поглядываю в окно в надежде, что увижу черный внедорожник с моим монстром внутри. Но он, похоже, решил, что такая миссия, как отношения, слишком сложная для него.
И вдруг:
— Доча, ты не занята? Там Тамерлан на проходной.
Что? Чтооо?!
Вскакиваю с кровати, где слушала музыку, и бегу за отцом, который успевает уйти, пока я втыкала, что к чему.
Он же был против!
А что опять!
А еще говорят женщины не постоянные!
— Стоять! — ору я, тыча в него пальцем, и он выпрямляется по стойке смирно. — Только попробуй пропустить этого придурка! Я… Я… Я убью его. Вот серьезно! Мне хватит смелости.
Наверное…
— Доча, ну что за шутки, — хмурится отец, но я топаю ногой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я не шучу! Я знаю, где у тебя пистолет. Только попробуй его впустить и выносить придется вперед ногами.
Отец кивает, пока меня трясет как после подъема в гору.
Приперся он.
Руку и сердце просить?
А не запоздал?!
Или правда думает, что смог своей волшебной палочкой все исправить?!
Стою в коридоре, слушая, как отец что-то объясняет по телефону и уже через минуту пиликает мой собственный.
Как же часто я смотрела в него, как же ждала его звонка. Но сейчас не отвечу, буду действовать его же методами.
Тамерлан: «Ты не сможешь меня убить».
Не отвечай. Просто не отвечай.
Алла: «А ты зайди и узнаешь».
Тамерлан: «Поспорим?».
Знаю я такие споры. Поэтому не отвечаю. Это потом приведет известно к чему. Я просто проиграю. Не смогу нажать курок и придется ему отсасывать. Или еще чего хуже, замуж выйти.
Тамерлан: «Трусиха».
Нет! Я просто сильная, раз не поддаюсь на подобные провокации. И все же это странно. Все это телефонное общение странно. Словно в ту ночь, когда мы как звери совокуплялись в туалете клуба, нас обоих вывернуло наизнанку. Я не поддаюсь на «слабо» как раньше. А Тамерлан пытается нормально общаться, хотя и в своем стиле.
Я знаю, каким Тамерлан может быть безразличным, жестоким, бескомпромиссным. Но знаю, что он может быть другим. Моим.
Тамерлан: «Выйди, давай поговорим».
Ага, знаю я, чем такие разговоры заканчиваются. Меня не проведёшь. И вот этим точно не возьмёшь!
Алла: «У меня нет времени, я собираюсь готовиться к экзаменам. И чтобы ты знал, в мед.вузах нет заочки».
Тамерлан: «Узнал уже. А хочешь, я тебе собственную клинику открою?».
Серьезно? Своя клиника?
И что мне с ней делать?
Детишек из детдома лечить?
Эта мысль как зараза стала растекаться в мозгу, не давая ни учиться, ни посмотреть сериал.
Я тюленем лежу и обдумываю, что бы я сделала в своей клинике, каким бы цветом были стены, и каких бы врачей взяла к себе работать. Хирурга нашего. Он хоть и пижон, но работает отлично.
День проходит, лёжа на диване, слишком быстро. Ближе к ночи я-таки отрываю задницу и иду отпаривать свое затекшее тело в ванную. А после сажусь напротив зеркала в своей комнате и, расчесывая рыжую копну, задаюсь вопросом. А не подкраситься ли мне в другой цвет?
Я знаю, как Тамерлану нравятся мои волосы, особенно цвет, а тут такой сюрприз.
Я бы посмотрела на выражение его лица…
Хотя, неизвестно появится ли он снова. Может, сегодня была разовая акция.
От тяжелых как мешки с картошкой мыслей меня отрывает странный звук за окном. От испуга я вскакиваю со своего места, бегу к комоду, где прячу свой нож, и быстро к балкону. Открываю дверь и выхожу на мороз, практически голой. Ахаю, наблюдая перед собой наипрекраснейшую картину.
Тамерлан собственной персоной под моим балконом. Опускает камень, которым мог бы разбить мне голову. Смотрит на меня, гипнотизируя, заставляя забыть про мороз и голые ступни.
Благо второй этаж. Чтобы залезть сюда, нужно очень постараться.
Пытаюсь побороть в себе шок, хлопаю ресницами, пока этот придурок светит своей кривоватой ухмылкой.
— Ты слишком стар для Ромео!
Он смеётся так заливисто, что я невольно заслушиваюсь, перебарывая в себе желание самой спуститься прямиком в его объятия. Смахиваю с себя дурман.
Это Тамерлан, Алла. Он портит твою жизнь и пришел, чтобы гадить в ней дальше.
Главное казаться безразличной.
— Ты же голая. Зайди внутрь, пока не заболела. Я сам найду способ подняться.
Какое благородство!
— А ты не ох*ел?! Мало того, что ты не понимаешь с первого раза, так ты еще и указывать мне вздумал?
Может вызвать полицию, пусть с ним разбираются в отделе.
А может позвонить Герману…
Ах, да, этот же урод тоже за него!