Содружества и США к
ак Ч
елюсти Жизни, т
орговая м
арка H
urst P
erformance, I nc. Ч
елюсти Жизни с
начала
использовались в 1963 в качестве инструмента, чтобы о
свободить г
онщиков и
з и
х транспортных с
редств
после несчастных случаев.
Глава 17
— Я оставил сообщение Бэку и Дарси, — сказал Гейдж с б
еспокойством в
о взгляде. —
Возможно, они слишком заняты, развлекаясь в Пхукете.
Люк расхаживал по кухне дома, в котором вырос, его мускулы подрагивали от
раскаленной ярости.
— Думаешь, Дарси сможет заступиться за нас? Потому что судя по последнему, что я
слышал: они с папочкой Кокрэйном не оченьто ладили.
Гейдж скривился.
— Я просто подумал…
— Подумал? — закричал Люк. — Думать — это я
вно не т
о, ч
то п
рисутствующие з
десь
умеют делать. Разве МакЭлрой одобрил двумя или хотя бы одним поднятым вверх
большим пальцем, когда Алекс вытащила хёрст и разрезала крышу машины Кокрэйна?
— Эй, не вмешивай в это остальных, —
п
еребила Алекс. —
Э
то к
асается меня и т
олько
меня.
Люк глянул на с
естру. О
н любил е
е б
ольше ж
изни, н
о прямо сейчас его руки зачесались
от желания медленно придушить ее.
— Я еще даже не начинал с тобой, Алекс. Проклятье, мы уже побывали под прицелом
Кокрэйна и его газетенки.
— И ч
ья это была вина? —
Г
ейдж всегда б
ыл т
ем, ч
то п
одставлял с
вою шею з
а А
лекс, и
наоборот. Детьми эти двое были не разлей вода, готовые сразиться с чем угодно, даже с
остальной семьей для защиты друг друга. — Ты навлек это на нас со своим
Сокрушительным ударом Люка
на YouTube, и сейчас на Дэмпси открыли сезон охоты.
Люк посмотрел на присутствующих в комнате старших в поисках поддержки. Уайатт
сидел на кухонном столе, наблюдая за обменом ударами между всеми и выжидая время
перед тем, как высказать свое решение. В четыре часа утра Люк наслаждался
посторгазменным сном с Кинси, растянувшейся сверху, каждый изгиб которой плотно
прижимался к нему. Но затем звонок Уайатта рывком вернул его к холодной реальности.
Уайатта, который никогда не звонил, потому что презирал телефонные разговоры.
Уайатта, который предпочел бы пробить дыры у себя под ногтями и залить туда
неразбавленную аккумуляторную кислоту, нежели набрать номер и поговорить.
Но прямо сейчас Люк хотел бы услышать мнение Кинси, которая настояла на том, чтобы поехать домой вместе с ним. Он так кипел от негодования, что готов был
взорваться, и только ее присутствие сдерживало его.
— Что сказал Кокрэйн? — спросил Уайатт у Алекс, весь такой рассудительный и все
такое.
Голова Люка была словно объята огнем. Может он заработал аневризму.
— Кому важно, что он сказал? Ничто им сказанное, не может оправдать такую
реакцию.
Кинси открыла рот и снова закрыла. Что бы она ни хотела, она могла высказать это
сейчас на семейном совете.
— Давай же, Кинси, — подбодрил Люк.
Она откашлялась.
— Ну, то, что сказал Кокрэйн, — важно. Если это какимто образом выражает
нетерпимость к определенным группам городских избирателей, таких как геи или
женщины, то это может быть использовано в качестве свидетельства провокации. Может
даже разжигания ненависти.
Лицо Алекс просветлело.
— Он назвал Гейджа пидором, меня мужеподобной бабой, а
с
воего будущего зятя Бэка
— гастарбайтером, — высказалась она, упрямо сжав губы, и посмотрела н
а Люка, с
ловно
во всем был виноват он.
— Здесь задеты все основные группы избирателей, — пробормотал Уайатт. — Как по
мне, звучит довольно провокационно.
Кинси подняла руку.
— Не поймите меня неправильно. Город не поддержит служащего, который р
азрушает
общественную собственность изза оскорблений, но возможно, у нас получится оказать
давление на его команду, когда он потребует привлечения Алекс к уголовной
ответственности за причинение ущерба. Что он и сделает. Он может удовлетвориться ее
увольнением.
Страдание исказило черты лица Алекс, а ее плечи поникли, признавая поражение. Не
смотря на испытываемую злость, сердце Люка сжалось.
— Я могу поговорить с Эли, но он полагается на Кокрэйна в том, что касается
поддержки и пожертвований на его кампанию. С учетом предстоящих вскоре выборов, для него слишком рискованно вступиться за тебя.
— Д
а и з
ачем бы ему это? — с горечью спросила А
лекс и е
й с
нова з
авладел гнев. —
О
н,
вероятно, будет в восторге, увидев как выгоняют еще одну недостаточно
квалифицированную женщину пожарного. Он ничем не о
тличается от Кокрэйна, —
в
этот
момент телефон Алекс подал сигнал о входящем сообщений и на ее лице вспыхнул
румянец. Она моргнула, посмотрев на Люка. — Мэр хочет срочно увидеть меня у себя
дома. Откуда у него мой номер?
Как насчет,
Он же чертов мэр, сестренка.
— Наверное, от Ларри, — Люк уже потратил десять напряженных минут на
телефонный разговор со своим крестным, пытаясь уберечь Алекс от худшего развития
событий. Срочность вызова от Купера не сулила ничего хорошего.
— Сможет ли он сразу уволить меня? — спросила Алекс, скользя взглядом по
присутствующим в комнате.
— Нет, — ответил Уайатт. — Профсоюз этого не допустит.
Зажужжал телефон Кинси.
— Меня тоже вызвали, — она бросила взгляд на Люка, и он заметил сквозившее в
нем
беспокойство.
В последние пару недель они находили общий язык, все больше сближаясь. Ее
прикосновение было волшебным бальзамом. Химия ее поцелуев была наркотиком,
которым он не мог насытиться. Люк проявлял терпение, так как Кинси заявляла, что не
хочет ничего серьезного, но выбор времени для этого был, хм, дерьмовым, если быть
честным.
— Сделай то, что должна, — сказал он, а затем поморщился от того, насколько
уязвленной она выглядела. Казалось, они снова были по разным стороны баррикад, и не
важно насколько сексуальным и личным было их перемирие. В молчаливом согласии все
поднялись и двинулись к выходу.
— Вы не можете пойти со мной, — проговорила Алекс. — Как бы мне ни хотелось, чтобы все вы были там, я должна столкнуться с этим одна.
— Я позвонил Питеру Дойлу, репортеру совета, но он у
ехал и
з г
орода н
а выходные, —
сказал Гейдж. — А тебе дорога каждая секунда. Алекс.