– Разве ты не говорила, что твой баран против детей?
– Почему баран-то?
– Ну ты ведь овечка, Ада. Лелеешь свои чувства, хранишь. Блеешь перед ним, теряя старый настрой. Халид сделал тебе больно, похитил, а ты простила. Лучше бы это был Стокгольмский синдром. Но, подозреваю, это далеко не он.
– Баран и овца. Логично.
– Овечка. Но ты ведь понимаешь, что не просто так Халид загорелся идеей отцовства? Сын, правильная жена рядом. Не восточных нравов, чтобы больше обхватить голосующих. И бах. Он в дамках. Мэр или даже выше, кто знает.
Мозги работают на пределе, быстро. Осмысливаю каждую фразу, а мозговой компьютер тут же выдает различные варианты. За и против. Сама приговариваю Халида, а после оправдываю.
Не верю, что он собирался в политику и всё только ради этого. Но такие удобные слова подбирал… Нужные.
«Другую бы отправил на аборт, но не тебя, колючка».
Уверенно, прямо в глаза, чтобы никаких сомнений. А сейчас я пытаюсь вспомнить хоть один разговор о власти, легальных схемах, хоть чем-то. Но мы ведь ни о чём, толком, не говорили.
Что, если Халид действительно это планировал? А тут так удачно я, с сыном. Не нужно ничего придумывать для образа прилежного гражданина, лишь немного мишуры добавить.
Но… Халид планирует. Он планирует много, наперёд. И если бы он действительно хотел пойти в политику, то сделал бы это давно. И нашел бы себе подходящую жену, и дети у него бы были.
– Зачем тогда ему я? Нашел бы подходящую семью… Арабин, я не хочу это обсуждать. Правда, тебе лучше идти. Ты понимаешь какие проблемы будет? Планирует что-то или нет, Халид…
– Что я?
Горячие ладони на плечах кажутся тисками. Сильные пальцы сдавливают мышцы, надавливают несколько раз. Задевают основание шеи, ласкают кожу, пока всё внутри превращается в застывшую вязь.
Словно натянутая струна дрожит, заставляет мозги работать быстро. Что Халид услышал? Что он решил? Потому что у меня миллион идей, ни одна не ведёт ни к чему хорошему.
Мужчина знал, что я уехала с помощью Арабины. Знал, что это именно она помогала мне. А теперь мы сидим с ней за одним столом, практически мило беседуем.
А ведь могло быть хуже. Если бы встреча оказалась где-то в городе, если бы Арабина говорила о других вещах… Мог бы получится теплый разговор старых знакомых.
– Не знал, что у нас встреча назначена.
– Я пришла к Адель, девичьи секретики.
– К Аде.
– В паспорт заглядывай, дорогой мой.
У Арабины есть странная особенность. Любое обращение, будь то «овечка» или «козлёнок» воспринимается как само собой разуающееся. Хотя в женщине ни капли от образа обычной пенсионерки. Она будто застыла в элегантности и возрасте не старше сорока.
И даже её строгий брючный костюм не кажется странным для парка аттракционов и кафе. Способна вписаться в любую атмосферу. И накалить её до предела.
– Загляну, Арабина. Ты права, давно это стоило сделать.
– Видишь, дорогой, только разумные мысли. Я всего лишь хотела поболтать с Адель, разве это преступление?
– У нас сегодня семейная встреча.
Правая ладонь Халида ползёт дальше. Давит на грудную клетку, заставляя сильнее вжаться в спинку стула. Откинуться на мужчину. Рука поглаживает моё левое плечо, держит. Но только это не кажется захватом…
Скорее жестом защиты?
– Конечно. Хорошего дня, - Арабина без лишних вопросов поднимается, и я замечаю, как ещё четыре столика пустеют. Её охрана. – Подумай, овечка моя любимая, о моих словах.
Зач… Зачем она это говорит?
Потому что я знаю, что стоит повернуть голову, как встречусь с гневом Халида.
И не факт, что выстою.
– Хал…
– Помолчи, Ада.
Мужчина отступает, усаживается напротив. Прямо на место Арабины, внимательно сканируя меня взглядом. А я словно оказалась на собеседовании, как когда-то при поступлении в академию.
Сейчас перевернут всю родословную, залезут далеко в душу. И если тогда мне казалось это страшным, то сейчас… Я просто откидываюсь на спинку. Кажется, впервые могу предсказать действия Халида.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Где Янар? Ты…
– Прыгает на батуте, под надзором охраны.
– Хорошо. Я не звала Арабину…
– Считаешь меня идиотом?
– Нет.
– Я шарю, что ты не назначала ей встречу, Ада. Не настолько ослеп от злости. Но она посмела подойти к тебе после того, как прятала столько лет. Это был открытый вызов. Не получилось убить, так решила пройтись по угрозам.
– Хал, ну какие угрозы?
– Забрать тебя снова.
Облизываю пересохшие губы, крепко сжимаю в руках меню. Настолько честный ответ прошибает. Не то чтобы Халид хоть когда-о себя сдерживал и приукрашивал правду…
Но сам смысл меняет многое.
Забрать тебя.
– Вопрос на вопрос? – предлагаю, а горло словно наждачкой дерёт. – Ты мне, а я тебе.
– Колючка… Ладно, - он складывает руки на груди, от чего бицепсы выпирают ещё сильнее. На секунду сбивают меня с мысли. – Что хотела Арабина?
– Поговорить со мной. Убедить, что наши отношения никуда не годятся. Что ты думаешь о политике?
– Отстойная у нас политика. Что говорила, предлагала?
– Что может меня отвезти подальше прямо сейчас. Хотел когда-то пойти в депутаты?
Наш разговор напоминает бандитскую перестрелку. Коротко, быстро. Режет внутри каждым словом. И ощущение, что если не успею выпалить, то всё закончится.
Я просто хочу услышать подтверждение своим мыслям. Что кала Хал на политику и пост мэра, что ему не нужен образ и прикрытие. А дальше мы с ним разберёмся сами.
– Быть наведу? Нахрен мне такое надо. Без внимания у меня больше возможностей. А ты, Ада?
– Хотела ли пойти в депутаты?
– Нет. Хотела уехать с ней?
– Возможно, если бы это произошло на несколько дней раньше. Сейчас… Почему ты сел напротив?
Выпаливаю глупый вопрос, но мне нужно «перезарядить обойму». Привести мысли в порядок, выдохнуть. Халид не спешит меня убивать за предательство, а из крови исчезает свинец.
Могу дышать, думать.
Но не хочу заканчивать этот странный перекрестный допрос. И ведь правда, что мужчина всегда был рядом. Тащил ближе к себе, а сейчас сидит далеко.
– Ада, бля, - слышу короткий низкий смешок, а после Халид кивает на соседний стул. – Иди ко мне колючка, пока меня в худших грехах не обвинила. Давай-давай.
– Мне и тут удобно.
– Я сейчас тебя вместе со стулом передвину. Надо?
– Нет.
Поддаюсь ему, зная, что Халид именно так и поступит. Если уж что-то решил, то это никто и ничто не изменит. И почему-то впервые приносит успокоение.
Мужчина сказал, что любит. Решил всё за нас, и там хоть атомная вода – он найдёт для нас бункер. Сейчас я могу только принять это. Как женщина решение своего мужчины.
Даже такое мелочное, пересаживаясь ближе к Халиду. Чувствую привычную хватку на талии, укладываю голову на плечо.
– Лучше, колючка? Я не поворачиваюсь спиной ко всем. Предпочитаю видеть и контролировать всё вокруг. Ты сидела в плохой позиции. И устроила мне допрос.
– Это ты! Не переводи стрелки, Хал.
Мужчина шире улыбается, его ладонь скользит по моему плечу. Чуть сжимает, вдавливая в Халида, а после снова продолжает путь по моей коже. Так приятно, до покалывания и теплоты.
Едва ерзаю, устраиваясь удобнее. Нахожу взглядом Янара, который развлекается на батуте. Хмуро смотрит на какую-то девчонку, которая пролезла перед ним на горку.
– Он твоя точная копия, - Халид усмехается, оставляя поцелуй на моей щеке. Его борода колется, от ощущения кожа к коже всё скручивает. Каждая его хватка – собственническая, то как смотрит, и говорит. – Собиралась от меня всю жизнь бегать?
– Надеялась, что через пару лет ты забьёшь. А ты бы забил?
– Нет, даже если бы хотел. Многие ждали, что я тебя обратно притащу, так что…
– Зачем? Я ведь… Ну просто девка, которую ты с собой таскал.