Нам не нужны эти разговоры про гавань и шторм. Потому что Халид и есть мой шторм, и гавань, и личный палач, и спаситель. Всё, что мне нужно и что никогда не искала.
Ставлю размашистую подпись в документе, справляясь с желанием подумать для вида. Ни к чему злить мужчину и нарываться зря. Ведь если отбросить гордость и привычную вспышку злости, я действительно не против.
Поменять фамилию, получить…
Семью.
– Ада…
Халид зовёт меня, а я старюсь проморгаться. Спрятать обратно слёзы, чтобы никто не заметил. Это странная реакция, непривычная, дикая. Я не плачу, я не…
– Колючка, - щетина мужчины царапает кожу, когда он оставляет почти что целомудренный поцелуй на моих губах. – Что такое?
– Ничего, - голос дрожит, для полноты картины не хватает только шмыгнуть носом. – Ничего.
– Да блядь. Ты реально настолько не хочешь брака? Нахер, отменим это.
– Я не… Я уже поставила подпись, умник, в книге учета.
– Не дерзи, Ада. Переделают, похер. Если ты впервые рыдаешь передо мной из-за свадьбы, то это того не стоит.
Качаю головой, не в силах найти слова. На нас смотрит регистратор, охрана мужчины. А я просто делаю шаг вперёд, вжимаясь в тело Халида. Обнимаю его за торс, пачкаю белоснежную рубашку.
На мне короткое платье, которое мужчина считает развратным. Никакого белого цвета, пышных юбок и прочих атрибутов невесты. Халид мне даже кольцо ещё не надел.
Наш сын спит в машине, ни одного гостя. Мужчина цветы не додумался купить или встать на одно колено. Ничего о чём бы мечтала любая девушка.
Но я не любая.
Мне кажется, что лучше быть просто не могло. Халид и я, что ещё нужно?
– Так что, развод? – мужчина сжимает мои плечи, звучит напряженно. – Не слышу ответа, Ада.
– Я просто… - не отрываю головы, ощущая себя более смелой с закрытыми глазами. – Мы теперь семья, а я… Это каждый раз сложно. Не не плохо. Просто… Страшно и хорошо одновременно.
– Колючка, - как же мне нравится это хриплое обращение! – Посмотри на меня. Рядом со мной тебе нечего бояться. Эту семью ты не потеряешь.
– Люблю тебя, Хал.
Настолько, что грудную клетку просто разрывает. Ничто не способно удержать мои чувства. От этого и жутко. Потому что стоило мне почувствовать себя счастливой, как всё рушилось.
– Не новость, колючка. А теперь дай мне спокойно поцеловать невесту.
Запрокидываю голову, позволяя. Ничего другого не стоило ждать от Халида. Он не из тех, кто будет долго утешать. Скорее, пойдёт сразу отрывать головы тем, кто обидел.
Жмусь к нему всем телом, подставляю губы. Они жгут из-за настойчивых поцелуев. Той грубости, с которой Халид вгрызается в них зубами. Целует, кусает, ласкает языком.
Внизу живота скручивают узелки, всё пульсирует. Кожа становится слишком чувствительной, вспыхивая на прикосновения мужчины. Халид был прав, к черту открытые платья.
Мне нужна защита, накидка, паранджа. Чтобы спрятаться, перевести дух. Пусть меня так не трясёт всего лишь от того, что Халид проводит пальцами вдоль вен на руках.
– Документы, - мужчина бросает это охране, а меня тащит за собой. Ругается на чужом языке, подхватывая меня на руки. – Соблюдаем хоть какие-то традиции, да?
– Куда ты меня несёшь, Хал? Выход в другой стороне.
– А свободная комната где-то здесь.
Первая попавшаяся дверь, которую толкает мужчина, ведёт в маленький кабинет. Здесь полно работников, которые смотрят на нас. Пожилые женщины хмурятся, открывают рот, но Халид быстрее.
– Вон!
Будь я за одним из столов – принципиально бы не вышла. Поспорила с мужчиной, послала подальше. Но остальных сдувает ветром, мы остаёмся наедине.
– Хал! – возмущаюсь, когда меня усаживают на стол. Халид сгребает чужие бумаги, отправляет их на пол. – Дикарь.
– Помолчи, колючка, иначе нарвешься.
– Ты ведь меня не обидишь, - произношу вслух то, о чём сама давно думала. – Так что не угрожай меня просто так. Мы не можем переспать здесь!
– У нас брачный час, Ада, прекращай спорить.
– Нет такого понятия!
– Значит – будет. Хорошее платье, мне нравится.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
И всё из-за того, что никаких проблем задрать ткань повыше. Я не успеваю среагировать, как трусики стаскивают вниз. Халид шире разводит мои ноги, устраиваясь между ними.
А я срываюсь. Смотрю в черную бездну, эти проклятые глаза, и срываюсь. Тянусь к ремню мужчины, дёргаю бляху в сторону. Меня ведёт похоть, желание, любовь.
Хочу почувствовать его в себе, унять жжение между ног. Когда хорошо и разрывает, когда нельзя остановится. Каждая клеточка вопит о тмо, что Халид мне нужен.
Целиком и полность.
Сейчас, в брачный час, и ночь, и месяц… Каждый этап, что придумает мужчина. У меня внутри вулкан извергается, лава стекает по телу. Оставляет после себя только пепел.
– Защита.
Всхлипываю, когда мужчина упирается головкой между моих ног. Смотрю, как Халид сжимает свой член у основания, направляя. Ведёт по влажным складочком, растягивает моё возбуждение.
– Презервативы, Хал. Не без них, они нужны, - мысли путаются, когда я откидываюсь назад, упираясь ладонями. В голове только плотный туман, вязкий. – Слышишь?
– В браке не предохраняются. Родишь мне столько детей, сколько даст Бог. И мой, и твой.
– Хал…
Ладонь сама тянется к члену, проводит по длине. Такой горячий, огромный. Обвожу набухшую головку, растираю выступившую каплю. Всё трепещет внутри. Предвкушение растягивается, как сладкая карамель.
– Мы в публичном месте, - перечисляю, пока язык ещё слушается. Но так сложно говорить, когда пальцы Халида растягивают меня изнутри. – Хал! Я не… Мне потом в дорогу, и… Ехать… Машина… Я не…
Мужчина вздыхает, словно это очередная преграда, мелкая и не стоящая внимания. Но тянется к карману пиджака, доставая оттуда презерватив. Вижу, насколько нетерпелив Халид. Резким движением раскатывает латеск, сразу толкается в меня.
А у меня дурная мысль бьёт в голове.
Для кого он эти презервативы покупал?
– Не зажимайся! – рычит мне на ухо, толкаясь на всю длину. – Ада, блядь. Вот так, - сбивчиво шепчет, оказываясь полность внутри. Сжимает и гладит мою задницу, двигает к краю стою. – Ирада.
– Защита для кого? – отвечаю ему в тон, шпилю. Сдавливаю мужские бёдра, запрокидывая голову. – А?!
– Очередная. Гребанная. Ревность?! Для тебя, - дёргает за волосы, заставляя смотреть, как соединяются наши тела. Как его член исчезает во мне, а после появляется. – Для таких, блядь, случаев. И не надейся, что они будут часто. Ты моя жена.
– Твоя. Жена.
Повторяю лихорадочно, пробираясь пальцами под мужскую рубашку. Глажу спину, царапаю. Давлю на поясницу, полность принимая мужчину и его дикий темп.
Остановиться невозможно, я полностью сгораю. Ощущение, что внутри натянули леску. От горла до самого клитера. Накрутили, стянули. И дальше тянут, убивая.
Всё тело сводит судорогами, сжимаюсь на члене мужчины. Невероятно хорошо, как личное блаженство. С головокружением, камнем в душе, тёплой кожей под пальцами.
Я целую Халида везде, куда могу дотянуться. Щеки, шрамы, любимые губы. Всё больше поцелуев на жесткие толчки. Меня прошибает, необходимо держаться. Даже так, безумно.
– Хал!
Кричу его имя, потому что ничего не остаётся. Только Халид, этот мужчина. Чертов похититель и завоеватель. Который подмял меня, прогнул. Подчинил себе.
И я это позволяю, прекращая бороться.
Прижимаюсь к нему, принимаю бешенный ритм. Толчок. И ещё одни. Ещё и ещё. Растворяюсь в этих движениях, исчезаю. Только кричу, наплевав на всё.
Перестаю существовать.
– Хал!
– Моя.
Меня трясёт, выгибает оргазмом. Повторяю как заведенная. Жена. Его. Хала. Мне хорошо, мне безумно. Мне невероятно правильно. И мир разлетается осколками, будто впивается острыми лезвиями в душу.
Меня больше нет.
Только легкость во всём теле, вата в голове.
– Моя Ирада.
Вдыхаю запах мужчины, упираюсь лбом в его шрам на плече.