Стараюсь отвлечься, треплю сына по волосам. Спрашиваю его о снах и утре, чем занимался. Ян рассказывает всё, захлёбываясь восторгом. Хоть кому-то здесь нравится.
– А ещё, - сын переходит на испанский, запинаясь. – Мы поедем в парк!
– С кем это поедете?
– С нами. Сдал все тайны, - голос Халида ложится гранитной плитой, выбивая воздух из лёгких. Невозможно дышать, когда мужчина прижимается ко мне со спины. – Маленький предатель.
– О чём он, Хал?
– Решил, что время познакомиться с Янаром ближе.
– Зачем?
– Потому что кто-то прятал сына от меня пять лет. Я хочу наверстать. Раз уж у нас теперь ребенок, нужно становиться отцом. Не буду так лажать со следующим.
– Не будет следующего!
– Это ты так думаешь.
Халид непробиваемый мудак!
Всё, что его спасает – отсутствие оружие рядом. Потому что мне не нравятся разговоры о детях, которых я не планирую. Не нравится его непоколебимая уверенность, что всё будет так, как хочет он.
– Хал…
– Не ворчи, колючка.
Он так просто затыкает меня, отворачиваясь. Подталкивает сына в сторону карусели, будто так и надо. Ну конечно, наесться сладостей и пойти кататься.
Прекрасное решение!
Я злюсь. И ревную тоже, чего не должно быть. Но Янар так легко сходится с Халидом, без всяких проблем. Посматривает враждебно, но всё меньше.
Может, в детях это есть? Интуитивно тянутся к родителям, просто знать это. То, как сын доверчиво тянет ладошку и не озирается каждую секунду на меня.
На всякий случай я прикидываю свой цикл, потому что такие реакции… Ладно, пора признать, что рядом с Халидом я просто слетаю с катушек. Без каких-либо оправданий.
А ещё не получается избавиться от этого страха, который был во мне с самого начала. Как взяла крошечного Янара на руки, прижала к себе. И впервые задумалась о том, что Халид может его отобрать.
У меня нет власти, нет связей. Есть только Янар.
И Халид.
Медленно вдыхаю, стараясь унять раздражение. Та маленькая девочка, которая выживала в приюте, привыкла драться и воевать с каждым. Даже Яном, будь он самым заклятым другом.
Но сейчас…
Ей пора успокоиться, отложить месть ещё ненадолго. И просто насладиться моментом.
– Скучаешь? – Халид притягивает к себе, ничуть не стыдясь прохожих. – Не нравится место?
– Тебе стоило спросить меня для начала.
– Это был сюрприз, Ада.
– Для меня и моего… нашего сына. Я имею право решать такие вопросы. А если ему станет плохо? Если укачает или…
– То ты подотрешь ему сопли и пожалеешь. Колючка, я не умею быть отцом. И моё воспитание не станет мягким. Но в парке аттракционов нет ничего ужасного. А если что-то случится – жалеть будешь ты. Всё ясно по распределению обязанностей?
– Нет.
У меня полные легкие воздуха, сотни заготовленных фраз. Но ладонь Халида давит на затылок, и ничего не остаётся. Только едкий пар внутри, обволакивающий мысли.
Мужчина целует настойчиво и грубо, при всех заявляя свои права. Доказывает мне, что он может решать всё, что угодно. А я… Не ломаюсь, а прогибаюсь.
Словно пластилин в его руках, таю, поддаюсь. Внутри мёд стекает, настолько сладко от поцелуев. Как Халид едва ведёт языком по контуру, а после врывается в мой рот.
Наши языки сталкиваются, в крови взрываются эндорфины. Чертовы гормоны, которые толкают навстречу мужчине. Топят радостью, оттенками счастья, теплоты.
Прижимаюсь к мужчине, ноги дрожат от напряжения. Всё тело, дрожит на самом деле. Словно где-то произошел взрыв, а сейчас меня окатит волной.
– Ещё раз, Ада. Всё ясно?
– Ты, - глотаю кислород, провожу языком по губам. Все ещё чувствую вкус мужчины. – Не тот способ, Хал, чтобы меня наказывать. Только сильнее хочется спорить.
– Даже так, - мужчина ухмыляется, его ладонь медленно ползёт к моим ягодицам. – Я запомню. Блядское платье, Ада. Я бы половину народа уложил, кто глазеет.
– Красивое, приличное платье.
Отхожу от него, приглаживаю подол. Радуюсь, как ребёнок, своему наряду. И это глупо, кто в двадцать первом веке одевается по чужому приказу? Но Халид другой культуры, с другими правилами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
И при этом на мне «жутко открытое и блядское платье».
– Тебе ведь нравится, нет?
– Такое ты при мне должна носить, колючка. Меня соблазнять, а не всех вокруг. Я понятно объясняю причины?
– Угу. Только ты упускаешь один важный момент. Я хочу соблазнять тебя, а не всех вокруг. Так что… Мне плевать, кто посмотрит на мою задницу, если в итоге она окажется в твоих руках.
Удивляюсь собственной смелости, медленно закипаю изнутри. Никогда не была трусихой, да. Но одно дело выступить против девочек постарше или Цербера, совсем другое – так открыто говорить о чувствах.
– Раз мы сегодня в городе, - и я не замечаю двадцати охранников в округе. Черт, надо бы заняться охраной Халида, это кошмар. – Могу я попросить об одолжении?
– Заехать к твоей тетке?
– И это тоже. Но… Ян в больнице. Могу я его навестить? Как друга. И заметь, я спрашиваю. Хотя не должна.
– Твоя ублю… Под моим контролем, со мной. Сходи в кафе, займи нам столик.
– Пытаешься украсть у меня сына незаметно?
– Да-да, - мужчина подталкивает меня в сторону общепита. – Ведь для этого мне нужна будет хитрость, а не просто грубая сила. Не стой на самой жаре, колючка. Как будущей матери тебе вредно.
– Я не… Что за маникальное желание сделать меня беременной?
– Спросишь вечером, я расскажу.
Киваю, вечером так вечером. Хотя, если Халид действительно позволит навестить Яна, то я вряд ли буду в состоянии хоть для каких-то разговоров. Но послушно иду в кафе, падая за свободный столик.
Листаю меню, поглядывая в сторону аттракционов. Мне жутко интересно, как мужчина будет справляться с Янаром. Который ничуть не уступает ему в упрямстве. И если чего-то не захочет…
– Здесь занято, - бросаю мимолетом, когда кто-то занимает стул напротив.
– Я знаю, деточка.
Поднимаю взгляд, цепенея. Во все глаза рассматриваю Арабину.
Ту самую, что помогла мне сбежать несколько лет назад.
– Что ты здесь делаешь? Охрана Халида увидит и…
Не понимаю, кого защищаю больше. Мужчину или Арабину. Или себя саму. Потому что женщина не так проста, как может кому-то показаться. Держит лучшее эскорт-агентство.
А ещё половину депутатов под колпаком. Знают же, что девочки Арабины настучат при первой просьбе. И заказывают всё равно. Ну а вдруг пронесёт. Дегенераты.
– Арабина, уходи сейчас же.
– Не переживай, меня твой благоверный не тронет. Хотя я надеялась, что называть тебя овечкой – просто шутка. А ты снова на те же грабли, Ада. Со всего разбега.
– Грабли мои же.
Огрызаюсь, скрещивая руки на груди. Защищаюсь, как могу. Потому что ни Халид, ни его охрана не спешат. А Арабина… Она помогала мне столько лет, поддерживала.
Не стала семьей, конечно, но я была обязана женщине слишком многим, чтобы просто закрыть на это глаза. Она вытащила меня тогда, помогла Яну организовать побег и новые паспорта.
Но сейчас… Сейчас Арабина словно напоминание о том, что и как было. Живая угроза хрупкому балансу между мной и Халидом. И мне страшно, что всё снова пойдёт трещинами.
– Твои. Но я не хочу, чтобы он сделал тебе больно. Я готова увезти тебя прямо сейчас. Если ты захочешь, а не выберешь увядать в мире криминала.
– Ты… Арабина, ты правда думаешь, что кто-то позволит мне просто забрать Янара и уехать?
– Позволит. Не просто, но я смогу это организовать. Мне жаль, но это не просто счастливая семейная прогулка. Твой Халид собирается в политику, ему сейчас нужно как можно меньше шумихи.
– Халид и политика?
Да он на первом заседании пошлет кого-то. И журналистов, и других депутатов. Не в его характере прогибаться, а это придётся делать. Постоянно. Нет, шутки лучше я давно не слушала.