– Вот поэтому и поедем к Дамиру. Он долгое время удерживал её расположение. Ну, не конкретно брат, один из его шайки. Но они знают о ней намного больше моего. Точно тебе говорю, у Арабины никого из росдтвенников нет.
– Но ведь… Зачем ей было врать? Я уже сбежала на тот момент, - Ада жмурится от потока холодного воздуха, когда мы заходим в помещение. – Ей не было нужды перетягивать меня на свою сторону.
– Женская солидарность. Ты ведь ненавидеть меня должна за всё, что я сделал. Вот Арабина и придумала легенду, чтобы ты её поддержала в случае чего. Или другой план.
Это женщина далеко не так проста. Мало кто мог в девяностых себе урвать чуток территории и дела. Арабина – женщина, у них ещё меньше шансов было.
А она сколотила свою сеть, подсадила депутатов на своих девочек. Самые высокие чины эскорт именно у неё заказывают. И каждая девка хоть семью предаст ради Арабины. Поразительная верность для шлюх.
Если пять лет Ада была под её контролем, значит на то был план. Что-то хотела получить в будущем. Использовать сына против меня? Слишком просто и долго, или сделала бы это сразу после рождения Янара.
Что-то глубже, детальнее. А я пока уловить не могу и меня это жутко бесит. Я привык обо всём знать. И сейчас начинаю закипать, хочется сжать ствол и пойти сразу на разборки.
Ведь с Арабиной у нас никогда терок не было. Слишком разные направления, не пересекались. Она отправляла девок на разные встречи с клиентами, чтобы скрасить переговоры. Я отправлял охрану, когда у неё возникали проблемы.
Почти что партнёры, в каком-то плане. Ей не было нужды подсиживать меня или убить. Тогда что её двигало?
– Хал, ты же… Установить отцовство быстрее, - Ада косится на меня, чувствует подвох. – Чем если усыновлять.
– Так безопаснее, колючка, - притягиваю её к себе, шепчу и прикусываю мочку уха. – Пусть думают, что я взял чужого ребёнка под крыло. Для тебя мы ещё придумаем легенду. Кто ты и почему нужна мне рядом.
– Зачем?
– Ты мне скажи. У нас ещё, - бросаю беглый взгляд на часы, веду девушку на второй этаж. – Десять минут. Попробуй угадать и подумать.
– Чтобы если с тобой что-то случится, нас не так трогали. На навязанную девку и чужого сына никто не обратит внимания. Ну, не так пристально, как если бы я была твоей любимой, а Янар – родным сыном.
– Умница.
Толкаю её к стене, двое охранников благоразумно остаются за углом. Рядом с Адой многие тормоза слетают, превращаются в искры по телу. Хочется её всё время.
Целую жадно, проталкивая язык между пухлых губ. Пробую на вкус, сжимаю кудряшки пальцами. Ада коротко вздыхает, стонет, а после подаётся навстречу.
Единственный плюс блядского платья – его легко задрать на девушке. Сжать упругую задницу, смять её и толкнуть в девушку пахом. Член за секунду поднимается, быстрее только курок взвести можно.
Проталкиваю пальцы за резинку белья, скольжу по нежной коже. Никаких, сука, сил нет. Аду хочется трахать всегда и везде. Как доказательство, что нашел и принадлежит мне. Никуда не денется.
– Хал, мы на людях. Ты же сам не хотел, - тяжело дышит, заглядывает в глаза. – Ты сам не хотел, чтобы меня кто-то видел.
– Не хотел. Ты права. Распишемся и тогда отрепетируем брачную ночь.
– Стой!
Тянет на себя, не давая отступить. Я гораздо сильнее её, но поддаюсь. Смотрю на Аду, жду, когда начнёт засыпать вопросами. Их она любит, пожалуй, даже больше ругани.
– Что значит «распишемся»?! Об этом не было разговора!
– Ада, кто даст усыновить ребёнка левому мужику? А вот твоему мужу – да. Поэтому сегодня, колючка, ты станешь моей женой.
Глава 41. Ада
Халид никогда не шутит. Хотя сейчас мне очень хочется рассмеяться. Запрокинуть голову, сказать, что мне очень смешно. И потащить мужчину к выходу, пока он не натворил беды.
Но я стою. Борюсь с желанием поправить платье или начать разбирательства. Жду хоть каких-то объяснений от мужчины, но он молчит. Скрестил руки на мощной груди, смотрит на меня.
– Тебя ничего не смущает? – получается с улыбкой вместо претензий. – Совсем?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Всё логично, Ада. Это поможет с отцовством, так? Жду твоего ответа.
– Да.
Мне кажется, что Халид откровенно потешается надо мной. Он это действительно делает. На грозном лице отчетливо видно веселье. И мужчина едва сдерживает улыбку.
Отвожу взгляд на секунду, чтобы собраться. Потому что Халид, с таким несвойственным поведением, заряжает и меня. Улыбка так и просится, но не подарю мужчине такое наслаждение.
Пускай сначала объясняет.
– Ты хотела обозначить свой статус? – продолжает, потирает шрам на щеке. – Да или нет, Ада? Когда я спрашиваю…
– Да, я хотела статус.
– Если тебе не подходит определение моей женщины или любимой, то пойдём по-другому. Жена, куда уж лучше. Найдёшь другой вариант, как высшая степень близости?
– Нет.
Цежу сквозь сжатые зубы, когда Халид тянет ладонь к моей шее. Проводит пальцами по шраму, а я заставляю себя стоять смирно. Не сжимать плечи, защищаясь.
Халид хочет стать моим мужем, притащил в ЗАГС. Он сто раз мог меня убить, но не сделал этого. Повторяю про себя, как мантру. Инстинкты вопят, желание жить требует бороться.
Не подпускать огромную ладонь к шее, ведь её так легко свернуть. Придушить, убить меня. Так было в детдоме, оттуда все мои страхи. Но Халид – не мои «сокамерники».
Он не сделает мне больно.
Не сделает.
– Тише, колючка, - сгребает меня в объятия, едва ласкает шрам. – Такая умница у меня.
– С чего это ты на комплименты расщедрился?
– Ты учишься мне доверять – так и должно быть. Но у меня ещё один аргумент припасён. Ты ведь сама назвала цену, правильно? За голову Цербера будешь со мной.
– Я не получила его голову.
– Мне приказать пацанам откопать труп и принести череп?
– Нет!
Возмущаюсь под громкий и раскатистый смех мужчины. Я, может, и сильная, но есть многие вещи, которых видеть не хочу. Как сказал Халид – я учусь ему доверять.
И если он сказал, что своими руками убил Цербера, то так и быть. Это прошлое, оно больше не может влиять на моё будущее. Нужно отпускать и двигаться дальше.
Впервые, не в одиночестве.
– Отлично. Значит, цена уплачена. Теперь твоя очередь сдерживать обещания. Скажешь «да», поцелуешь меня и дашь надеть кольцо. План понятен?
– Вполне. Есть, сэр.
– Язва.
Как ребенку, хочется показать язык. Какое-то безумие, а я просто сильнее жмусь к мужчине. Вдыхаю его запах, наслаждаюсь близостью. Ворую каждую крупицу времени вместе. Будто пытаюсь восполнить те пять лет, что мы были порознь.
– Но у меня тут тоже перечень, - вздыхаю, запрокидывая голову. – Претензий. Во-первых, ты даже предложение мне не делал.
– Естественно. Я ставлю перед фактом, а не предлагаю. Возражения не принимаются.
– То есть, я не заслуживаю цветов, кольца и прочей мишуры? Мало-мальского предложения, чтобы было приятно вспоминать?
– Ты хочешь цветов? Реально? Или просто сейчас оттянуть время, потому что страшно?
– Ты бандит или психолог?
– По совместительству. Ты не любишь мишуру и прочее, тебе это не нужно. Если бы я повел в ресторан, с музыкантами и кольцом в десерте… Тебя бы это не подкупило.
– Можно было на подушке, после секса?
– О да, куда романтичнее, когда ты вся в моей сперме.
Вспыхиваю мгновенно, пытаюсь пнуть мужчину. Ну как можно говорить такие грубости, когда нас уже зовёт регистратор? Получаю шлепок по заднице, как справедливое наказание.
Насилие за насилие, ага.
Халид крепко сжимает мою ладонь, практически тащит за собой. Словно действительно переживает, что сейчас могу передумать. Хотя «передумать» слово только для тех, кто изначально решал.
Я же просто… Поддаюсь. Оказывается, что это не так уж и сложно. Просто кивнуть и принять чужой выбор. Вполуха слушаю всю речь, закатываю глаза и вижу такую же реакцию мужчины.