Нам надо с заводом этим разобраться!
– Так что, не будем ждать, пока привезут пострадавших? – спросил Пышкин.
– Я думаю, надо поскорее ехать на завод, – проговорил Комбат. – Пострадавшие вряд ли смогут нам сейчас что-нибудь рассказать. А там, думаю, мы сможем что-нибудь раскопать. И потом, это же тебе, а не мне уже сегодня нужно его продавать или передавать…
– Да, точно, уже утро. Уже сегодня, – сказал Пышкин, взглянув на часы, – Поздно светает, не разберешь, то ли утро, то ли вечер.
– Знаешь, какая главная примета утра в городе? – спросил Комбат, когда они вышли на улицу.
– Люди на работу спешат? – предположил Пышкин.
– А как ты разберешься, на работу или с работы они спешат? – улыбнулся Комбат и, показав на расположенный у ворот больницы газетный киоск, у которого уже выстроилась очередь, добавил: – Газеты, утренние газеты, несколько из которых мы с тобой сейчас купим.
Пышкин, поежившись от утренней прохлады, проговорил:
– Я бы лучше сейчас горячего кофе где-нибудь выпил. Я тебя в машине подожду. У Егора, кажется, есть в термосе.
– Будет тебе и кофа, и какава с чаем, – кивнул Комбат и сказал: – Я быстро.
Когда он вернулся с ворохом газет, в машине витал стойкий горьковатый аромат кофе. Пышкин тут же протянул ему чашку:
– Угощайся! Я всегда знал, что Егор – это моя опора, запаслив, предупредителен, надежен, силен, внимателен.
Егор, увидев в руках Комбата газеты, услужливо включил лампочку.
Комбат вытащил из стопки одну из местных газет.
– Смотрите! Это же Сойкина, журналистка из Москвы, – едва сдерживая эмоции, проговорил он, разглядывая фотографию в газете, и с удивлением прочитал: – Из одного из отелей в Сочи пропала девушка. Всех, кто ее узнал и может что-нибудь сообщить о ее местопребывании, просим сообщить в местное отделение милиции по телефону… Конфиденциальность и вознаграждение гарантируется.
– Ты что, ее знаешь? – удивился Пышкин.
– Да, это одна московская журналистка, – проговорил Комбат. – Очевидно, нужно сообщить хотя бы, кто она.
– А вы просто ее знаете или как-то с ней связаны? – вдруг включился в разговор Егор, который, оказывается, все слушал.
Комбат взглянул на него, и внутреннее чувство почему-то подсказало ему, что всего сейчас говорить не стоит. И он довольно весело и бодро сказал:
– А кто же в Москве не знает Сойкину!
Егор пожал плечами и проговорил:
– Ну, я думаю, тогда и без вас разберутся. Да это проверенный прием. Может, наши правоохранители тоже решили на понт взять.
– В смысле? – не совсем понял Комбат.
– Если им важно узнать, с кем связана эта Сойкина, они объявляют, что она пропала. А на самом деле она вообще у них где-нибудь парится. Человек, который вместе с ней приехал или работает, засветится. А они их вместе и накроют. Так в разведке напарников часто вычисляют.
– И откуда вы, Егор, про разведку все знаете? – спросил Комбат.
А Пышкин принял это за комплимент его работнику и сам ответил:
– Вишь, какие у меня работники!
– Вижу, вижу… – кивнул Комбат и сказал: – Вы, Егор, правы, без меня разберутся. Не до журналисток нам сейчас. Заводите, и поехали на завод.
Пышкин, который слишком хорошо знал Комбата, по его тону все понял. Но за то, что Комбат вроде как не доверяет Егору, ему было обидно. Хотя у Комбата, безусловно, опыта в таких делах было больше.
Когда они подъехали на Красную, 7, ни одной «скорой помощи» там уже не было. Начинало светать. Но, поскольку на улице Красной больше не было никаких предприятий, здесь по-прежнему было совсем тихо и безлюдно.
Егор остался в машине, а Комбат и Пышкин натянули маски, взяли на всякий случай респираторы и направились к тому зданию, откуда сами вывезли в больницу Кравчинского и нескольких качков и где оставили еще столько человеческих тел.
Осторожно переступив через порог, они вошли в здание цеха, которое больше напоминало лабораторию. Там между столами, где стояли приборы, они отлично это помнили, должны были лежать пострадавшие. Но теперь действительно не было ни одного человека.
– Странно, как будто все сразу вдруг встали и ушли. Или сквозь землю провалились… – проговорил Пышкин, расхаживая между столами.
– Ты не далек от истины, – заметил Комбат, который вернулся к входу и, наклонившись, обнаружил крышку лаза.
– В смысле? – не понял Пышкин. – Они действительно провалились под землю?..
Пышкин подошел к Комбату, и они вместе приподняли крышку люка.
Комбат вышел на улицу и крикнул Егору:
– Егор, жди нас в машине, здесь есть лаз. Мы спустимся в подземелье.
– Может, и мне?.. – с готовностью предложил Егор.
– Нет, надо, чтобы кто-то оставался наверху, – сказал ему Комбат и первым спрыгнул вниз.
Глава 14
Редактор одной из самых популярных московских газет «Криминальные новости» Роберт Степанюк, известный среди московских тусовщиков как Роберт Стэп, был хотя еще и довольно молод, но внешне вполне представителен – животик, дорогой костюм и очки в золотой оправе. Внешнее спокойствие и вальяжность свидетельствовали о том, что он, несмотря на злободневность и остроту, а иногда и явную желтизну публикаций, был уверен в своей безнаказанности. Все знали, что он имеет надежных покровителей в самых верхах, поэтому, собственно, и мог себе позволить печатать то, что другие не могли. Люди думающие редко читали «Криминальные новости», которые были рассчитаны в основном на обывателей. А если бы они обратили на них внимание, то обязательно заметили бы, что некоторые публикации в «Криминальных новостях» очень уж напоминают сценарии будущих событий.
Например, накануне переворота в одной из среднеазиатских республик в «Криминальных новостях» прошла целая серия публикаций про состояние дел в этой стране. И какие-то якобы случайные люди высказывали свои предположения, как могут развиваться события, кто может стать у власти и так далее. Через некоторое время все так и произошло. Читатели «Криминальных новостей», люди по большей части простые, если не сказать простоватые, если и прочитали эти статьи и вспомнили о них, когда все произошло в реальности, отнеслись к ним, как к предсказаниям экстрасенсов, в роли