Читать интересную книгу "Тайны, что мы храним - Ана Вудс"

два, три.

Она вот-вот подойдет и потребует от нас объяснений.

Четыре, пять, шесть.

Сердце продолжало бешено колотиться. Учащенное дыхание Тристана щекотало лицо.

Семь, восемь, девять.

Раздался громкий стук, за которым последовал шорох. Затем шаги, быстрые шаги и биение моего сердца, готового выскочить из груди.

Прошло еще двадцать секунд, прежде чем мои веки открылись, медленно, один глаз, потом второй. Тристан поджал губы. Его глаза были широко раскрыты от испуга, а на лбу блестел пот.

Я осторожно повернула голову и выглянула из-за ветвей.

– Она ушла, – прошептала я.

Тристан отпустил мои плечи и дал выпрямиться. Мы посмотрели по сторонам: Беверли нигде не было.

– Зачем она срезала цветы? – спросил Тристан, выбираясь из кустов на дорожку. Он протянул мне руку, чтобы я могла беспрепятственно пройти за ним. Я стряхнула землю с пальто и брюк.

– Наверное, это было ее испытание.

– Но почему именно их? – Тристан прошел подальше и нагнулся за цветком, который оставила Беверли. Должно быть, остальные она засунула в рюкзак, прежде чем сбежать.

Сладкий запах цветка щекотал мне нос.

– Несколько недель назад ректор Кавано сказал мне, что это редкое дерево. Но что они собираются делать с цветами, мне тоже непонятно.

Что за странное испытание – подстрекать кого-то уничтожить растение? Возможно, тест определял, насколько далеко готовы зайти претенденты на членство.

В любом случае это был новый вопрос, на который у нас не было ответа, и мы по глупости упустили Беверли.

– Давай ее поищем, – предложил Тристан.

Вздохнув, я кивнула.

– Давай. – Я указала на следы обуви, ведущие обратно к главному зданию. – Она вернулась.

– Извини, что все пошло не по плану, – тихо сказал Тристан.

– Ты не виноват. Рано или поздно я все равно выясню, что стоит за этим обществом. – В моем голосе вдруг послышалась решимость. Понятия не имею, откуда у меня эта уверенность, но она могла оказаться полезной.

Тристан протянул мне руку.

– Так давай разгадаем эту загадку вместе, – предложил он.

Я решительно кивнула, взяла его за руку, и мы пошли по дорожке, ведущей в темноту, не зная, что нас ждет в конце.

24. Хейзел

У нас с Тристаном должна была быть репетиция в концертном зале, но сегодня, в день рождения его сестры, он выпросил себе отгул. Конечно, я согласилась, ведь мне ни в коем случае не хотелось, чтобы он пропустил ее праздник. Наоборот, меня даже радовало, что семья для него так много значит.

Когда мы с Шарлоттой и Милой вошли в зал, Джоанна неодобрительно посмотрела на меня. Она не спрашивала о Тристане, но было ясно, что она предпочла бы видеть его вместо меня. Надеюсь, однажды она поймет, что ему не интересна, ведь в какой-то момент каждому приходится оставлять прошлое позади и смотреть в будущее.

– Спасибо, правда, – в который раз повторила Мила. Она нервно покачивалась на носочках и теребила пуговицы черного блейзера.

Я пододвинула банкетку и села. Шарлотта заняла место в первом ряду, перед сценой. У нее на коленях лежала папка для рисования: пользуясь случаем, она хотела поработать над эскизами для своего курса. Ей не хотелось пропускать нашу с Милой репетицию.

– Я же тебе обещала. – За последние недели я уже несколько раз аккомпанировала Миле на фортепиано, но еще ни разу она не нервничала так, как сегодня. – Дело в концертном зале?

Она кивнула и дернула за одну из своих лент.

– И в сцене, и в количестве мест, еще я специально оделась, как на прослушивание, – в общем, во всем вместе.

Мне было грустно видеть ее такой. Я не знала, что такое страх сцены, поэтому не могла дать ей совет.

– Ты справишься, – подбадривала я Милу, хотя и сама понимала, как глупо и избито звучит эта фраза. Если бы все было так просто, никто бы не страдал.

– Хейзел права. Ты замечательная певица, всегда помни об этом. – Улыбаясь, Шарлотта подняла глаза от своей папки.

Однако щеки Милы белели, как полотно. Может, ей поможет, если я просто начну? Я размяла пальцы, повращала кистями и стала играть. Я начала с гаммы, а Мила подхватила, разогревая голос.

Мы выполняли это упражнение несколько минут с разными гаммами. У Милы и правда не было причин для страха: у нее был потрясающий голос. Я перешла к первым аккордам «Come What May» – песни, которую Мила хотела исполнить на прослушивании.

Это заглавная песня «Мулен Руж», песня, которую главные герои мюзикла написали вместе, чтобы вновь и вновь напоминать друг другу о чувствах. «Что бы ни случилось». Их любовь могла существовать лишь втайне и была обречена – абсолютный разрыв сердечка!

Когда Мила начала петь, у меня по коже побежали мурашки. Она держала глаза закрытыми и была сосредоточена только на песне. Каждый звук был идеальным и отзывался вибрацией в моем теле.

Даже Шарлотта замерла и уставилась на Милу с открытым ртом.

Здесь, в концертном зале, ее голос, отражающийся от высоких потолков, звучал намного ярче и звонче. Я представляла Милу в расшитом блестками красном платье Сатин из мюзикла – бледнокожей красавицы с яркими губами – в момент, когда та смотрела на Кристиана – своего избранника – и обещала ему этими строками свою вечную любовь.

Даже после того как умолкла последняя нота, мои глаза все еще горели. Я никогда не слышала ничего столь неописуемого.

Мила сделала глубокий вдох и подняла веки. Она неуверенно переводила взгляд с Шарлотты на меня и с меня на Шарлотту.

– Почему вы молчите? Все так плохо?

– Гм… – Я откашлялась. – Мила, это было… невероятно!

Шарлотта одобрительно кивнула.

– Эта песня будто создана для тебя.

– Вы правда так считаете?

– Да! – одновременно воскликнули мы, после чего разразились смехом.

Шарлотта осторожно отложила свою папку и поднялась к нам на сцену. Она крепко обняла Милу и еще раз заверила ее в том, что та чудесно спела.

Мила вздохнула с облегчением.

– Хорошо, тогда давай «Elephant Love Medley».

– Есть! – смеясь, ответила я и начала играть.

Мила вновь воспряла духом. Оставшуюся часть репетиции на ее лице сияла широкая улыбка.

* * *

– Рад тебя видеть, мой мальчик. – Папа крепко меня обнял.

– Я же был у вас только на прошлой неделе, – сказал я и протиснулся в открытую дверь. Мама, должно быть, хлопотала на кухне, потому что я слышал, как шипит и брызжет жир на сковороде. Кроме того, в доме фантастически пахло тушеной курицей и жареным картофелем. У меня заурчал желудок.

– Останься ты с нами – ел бы мамины деликатесы