Тогда студент вложил оставшиеся силы в призывную вязь, чувствуя, как невидимые волны расходятся по всей Академии. И на призыв ответили.
Со спины на мертвецов напал Рыков со своими студентами-оборотнями. Огромные волки с запачканной кровью шкурой без жалости смели задние ряды нежити, но враг перегруппировался, и один ученик упал с перебитой лапой. Вожак, в котором угадывался декан, перепрыгнул через съежившихся в гуще сражения Бориса и Телену, и впился клыками в ранившего волка мертвеца. Дальше Бравадин решил не досматривать, заодно прижав к себе лицо ведявы. Русалка подумала, что и не такое еще видела во время тайных ритуалов, но на секунду ей стала приятна забота, и она решила притвориться обычной наивной девчонкой.
Очень скоро бой закончился.
— Вставайте, — скомандовал Рыков. — Они прорвались, нужно собрать побольше воинов.
— Подождите! — воскликнул Бравадин. — Соланж попала в плен.
— Я видела их, отведите нас к ректору, — перебила Телена.
Декан обернулся волком, пригибая передние лапы к земле. Мордовская ведява неуверенно взобралась к нему на спину, сзади пристроился Борис, и в сопровождении оборотней они быстро преодолели оставшееся расстояние.
В лекарских палатах их появление произвело фурор: раненные маги и прочие защитники Исети расхохотались, увидев всклокоченных студентов верхом на декане факультета. Глеб Рыков вернул людской облик, и метнул убийственные взгляды на весельчаков.
— Господин Онежский! — воскликнула Телена, подбегая к ректору. — Она в плену, мертвецы захватили Соланж.
Смеявшийся секунду назад мужчина подскочил с деревянного стола, не жалея плеча натянул рубашку, и засыпал ведяву вопросами наравне с Иваном Буниным и Ильей Мизинцевым.
— Подождите, вы не знаете главного. Предатель, которого мы искали, это Антон Дробилин, преподаватель плетения вязи.
Декан магов Бунин, осознавший, что его подставил собственный подчиненный, заскрипел зубами от желания скрутить негодяя в бараний рог.
— А помогал ему фамильяр главного библиотекаря, — решительно сказала русалка, глядя в глаза изумленному мужчине. — Я видела ее, ящерку Пиявку: она выманила Соланж, и сдала Дробилину.
Теперь уже зубами скрежетал Мизинцев, понимая, что его собственный фамильяр осквернил между ними связь, а он и не заметил. Какой позор!
— Они в подземелье, я оставила их, чтобы позвать вас, и по дороге едва не попалась Герману Герцогу. Уверена, он спускался к мадмуазель Ганьон.
Ректор не стал демонстрировать эмоций, а просто схватил за плечо ведяву, и подтолкнул к выходу.
— Веди меня к ним.
Оба оставшихся в Академии декана, главный библиотекарь, Бравадин и несколько бойцов отправились с ними вызволять парижанку, но коридор, в котором оборотни десять минут назад бились с мертвецами, уже кишел нежитью. Онежского едва не охватило отчаяние от мысли, что он не успеет, что его любимая девушка снова попадет в руки врага, как и все остальные обитатели замка. Мужчина сжал кулаки, призывая свою магию.
Говорят, загнанный в угол зверь сражается с особой жестокостью, и на этот раз даже хладнокровная ведява испугалась увиденного.
Глава шестьдесят первая, рассказывающая о коралловом амулете
26 марта 1831 года по Арагонскому календарю
— Ланж, Соланж, солнечный ангел, — с бархатной хрипотцой пропел Герцог, глядя на свою пленницу. — Наконец-то все встало на свои места! Вы, — он кивнул мертвецам, — уведите ее.
— Уберите от меня свои руки! — вскричала девушка. — Я лучше погибну, чем стану такой же мерзостью как вы!
Оборотень укоризненно покачал головой.
— Откуда столько предубеждения? Быть мертвым не так уж и плохо. Но да тебе это не грозит, не волнуйся, ты мне нужна живой.
Поняв, что она станет для него зверушкой в клетке, парижанка из последних сил толкнула конвоира, и попыталась сбежать, но второй мертвец с поразительной ловкостью метнулся наперерез, сбивая девушку с ног.
— Опять мы ходим кругами, — с теми же интонациями вздохнул Герман. — Тебе не улететь, птичка, привыкай. Поднимите ее.
Ее резко поставили на ноги. Соланж с омерзением посмотрела на Антона Дробилина, злорадствующую Пиявку, и повернулась к Герцогу.
— Да и на что тебе жаловаться? — с искренним недоумением спросил парень, вытирая кровь с ее лица. — Ты останешься в живых, не всем так сегодня повезет, поверь! Мы уже неплохо проредили бойцов Сухтелена, ранили много ваших магов, а скоро захватим и всю Академию. Смирись, Соланж, ты доблестно сражалась, но там, где есть победители, есть и побежденные. Твоя учесть будет не самой ужасной.
По его кивку девушку повели к выходу, выбирая самые неожиданные ходы. Оборотень явно знал Академию лучше многих, раз ему удалось помочь врагу проникнуть в крепость, и теперь он также незаметно для остальных выводил из подземелья пленницу. Парижанка с горечью подумала, что никто не узнает, куда она делась, жители Исети превратятся в нежить, а они с верным Гастоном навсегда застрянут в какой-нибудь глухой дыре, где их будут держать под стражей до скончания веков.
Мысленная волна от ее фамильяра нахлынула так неожиданно, что она на секунду ослепла. Гастон создавал образ, и девушка сначала долго не могла понять, чего он хочет, а потом сердце на секунду замерло.
— Нет! — вскричала она, забыв о мертвецах.
Но было поздно: Гастон применил почти все свои остаточные силы, создавая выброс потусторонней энергии, характерной забытью. Мертвецов впечатало в стену, раздался звук хрустнувших костей, и девушка обрела свободу, едва не стоившую ее фамильяру жизни.
— Как ты мог? — бросилась она к нему. — Я не выживу без тебя, засранец!
— Ты не выживешь, если продолжишь здесь сидеть! Вперед, глупая!
Поднявшись с пола, фамильяр со своей хозяйкой побежал по коридору, плохо ориентируясь, но надеясь оторваться от погони. Герцог несколько минут приходил в себя, но, когда понял, что парижанке удалось ускользнуть, боль отошла на второй план, и он помчался вслед за ней. И гнал его вперед не гнев, а тот азарт, который еще не угас в мертвеце окончательно.
Вырвавшись из подземелья, Ланж увидела большую брешь в стене, возле которой стояла Диана Окская. Весенние сумерки еще не сменились ночью, и мрачный коридор заливало мягким светом.
— Куда ты так летишь, птичка? — издевательски улыбнулась Диана.
— Уйди с дороги, — решительно ответила Ланж, принимая боевую стойку.
— Я убью тебя, пришлая. Ты отняла у меня Германа.
Они закружили, внимательно высматривая движения друг друга.
— Твой волчара мне без надобности.
— В том-то и дело, — болезненно скривилась Окская. — Он не был тебе нужен, но достался именно тебе, а не мне после всех перенесенных унижений. Ты была рождена в богатстве и достатке, и не знаешь, как несладко приходится таким как я. Но да все это в прошлом, — жестко отчеканила мертвая.
Разведя руки, она сплела темное заклятие: Ланж едва успела создать кокон, как в него