— К счастью, меня воспитывал не только ты, — криво улыбнулся Эльдар и отпил из кубка.
Лорд возмущенно поджал губу, явно задетый в лучших чувствах. Встретив взгляд Майи, которая спешно отвела глаза, он слегка прищурился:
— Тебя это удивляет, чародейка, не так ли? Вы, смертные, не принимаете связей себе подобных с нами.
— Не мне это судить, — усмехнулась Майя, но тут же прикусила язык.
Она покосилась на Эльдара и встретила его взгляд, в котором промелькнул непонятный блеск. Она не знала, как много парень рассказал о них отцу. Возможно, он многое и не хотел ему говорить, учитывая ее теперешнее положение.
Лорд глянул на сына и девушку, между которыми повисло напряженное молчание.
— Эльдар не рассказывал, как я встретил его маму? — вдруг спросил даймон, видно, решив, что пора разбавить затянувшуюся тишину.
Майя помотала головой.
— Не думаю, что гостье интересно слушать о твоих похождениях, — кинул Эльдар, наблюдая, как фея в воздушном платье, усыпанном лепестками тюльпанов, подливает в его кубок вино.
— Мне интересно, — сказала Майя и, игнорируя новый не совсем понятный взгляд парня, демонстративно взглянула на его отца, показав, что готова слушать во все уши. Будет честно, если она узнает чуть больше об Эльдаре, даже если он не хочет.
Ей как раз принесли чай, наполнивший воздух ароматом мелиссы и горных трав.
— Это случилось много лет назад, — с чувством начал Лорд. — В те времена я был невинен и наивен…
— Тебе четыреста с лишним лет невинный и наивный, — напомнил Эльдар.
— По меркам нелюдей, не так уж и много, — заметил даймон. — В те годы между людьми и нелюдями особенно обострились отношения. Букашки из города полезли вырубать мой лес, и я в долгу не оставался: насылал на них бури, пускал в город полчища змей и ящеров, чтобы кусали местных…
— Тогда к вам на битву отправился Люций Яхонт Красный, — вспомнила Майя, что им рассказывали на уроках истории о событиях, предшествующих договору.
— Верно, прославленный воин и чародей. Но, видно, славы ему было маловато. А когда подвигов в городе на всех не хватает, ваши герои с этим делом идут буянить к нам. Это довольно утомляет, — вздохнул Лорд. — Люций был не первым, кто поклялся принести мою голову на пике. Обычно я убивал их еще до того, как они доходили до Врат Лесных Песен. К Люцию я отправил двух сильнейших троллей…
— Люций ведь был первым, кто пробрался в ваш дворец, — вспомнила из урока Майя.
— Если бы только во дворец, — с чувством вздохнул Лорд. — Я не забуду то утро, когда обнаружил в своей кровати краснобородого потного мужика. Честно, в жизни так не пугался. — Он вздрогнул, отгоняя жуткий образ. — Недооценил я упрямство бородача, признаю. Но в то утро слишком устал, чтобы устраивать публичные казни, потому отправил его в Подземелье. Да и с людишками можно было поторговаться за его жизнь, например, выторговав пару десятков лет спокойной жизни. Но не тут-то было. Через неделю мои шпионы сообщили, что в лес пробрался еще один красноволосый чародей. Тогда я уже, наученный ошибками прошлого, отправил четырех троллей встретить его и, как обычно, со спокойной душой лег спать. Наутро в своей кровати я обнаружил девицу. Куда лучше, чем бородатый мужик — не спорю. Но кинжал у моего горла несколько портил романтический момент.
Майя вскинула брови и взглянула на Эльдара, который побалтывал вино в кубке и криво ухмылялся каким-то своим мыслям.
— Мама Эльдара победила четырех троллей? — поразилась Майя. Этого им на уроках не рассказывали.
— Какое там?! Там даже до драки не дошло! — отмахнулся Лорд. — Эта рыжая бестия договорилась с ними. Пообещала золота и конфет сравни весу каждого. Да, тролли очень любят конфеты, — уточнил мужчина. — А те развесили уши и провели ее прямо под мою дверь. Я ее быстро скрутил, радуясь, что хоть только починенную кровать не разгромила, как мордоворот до нее. И это мы еще дикари! — хмыкнул нелюдь.
— И вы взяли ее в плен? — догадалась Майя.
— Если бы, — помотал головой даймон. — Клинок эта хитрюга отравила и царапнуть меня успела. Я заснул, как сурок. А когда проснулся, остался без ключей от Подземелья и без пленника. Задетый до глубины души такой наглостью, я сам кинулся в погоню. Дико не люблю проигрывать людям, а тут какая-то мелкая девчонка. Догнал я их на границе леса, но юная ведьма задержала меня, чтобы дать раненному брату уйти под защиту барьера и завалила за ним проход. Тогда я ее и поймал. Убивать женщин, даже смертных, не люблю, потому отправил ее в Подземелье отдуваться за братца. И в предвкушении ждал, когда за ней придут добрые молодцы, чтобы я уже на них душу отвел. Там бы уж сердец я вдоволь вырвал… — хищно сверкнули глаза даймона.
У Майи по коже пробежал холодок. Она вспомнила, что говорит с существом, которому под силу наслать на город не одно бедствие. Его благодушие расслабило ее, но ей не стоило забывать, кто ее собеседник.
— …И вот я жду, а никто не приходит, — развел Лорд руками. — Я понял: они решили, что она мертва. Потому пошел к девчонке, чтобы записать иллюзию, где она, вся замученная и худая, умоляет родных спасти ее. Но когда спустился в темницу, вместо истощенной пленницы застал картину: два стража-гоблина сидят за столом с ней, здоровой и румяной, и увлеченно играют в карты. — Лорд подхватил бокал, откинулся и иронично улыбнулся. — Она с ними подружилась… С этими уродливыми тварями, к которым даже я особой любви не питаю. Она украсила их захудалые пещеры рисуночками. Расшивала им подушки и покрывала. Рассказывала гоблинам человеческие сказки, а те слушали с открытыми ртами. Притом, сказки о себе же и слушали и были в восторге, пока я — в недоумении. Она не боялась нелюдей. Точнее, боялась, но больше питала к ним интерес. Тогда я приказал ей рассказать сказку и мне. Она сначала отказалась. Пришлось проявить дипломатию. И сработало.
— Ты пригрозил, что если она не расскажет тебе сказку, ты скормишь ее ограм, — криво улыбнулся Эльдар. — Как было отказать такой дипломатии?
— Ну что поделаешь, я застенчив, — пожал плечами Лорд. — Не сразу решился сказать, что просто хочу с ней ближе познакомиться. Но суть не в этом, — вернул взгляд к Майе мужчина. — Она и впрямь дивно рассказывала сказки. Притом, о лесном же народе. Много из того было надуманным или преувеличенным, но всегда интересным. Я даже как-то сказку о самом себе послушал. Правда, она оказалась страшилкой, где я утаскивал в лес детишек. Какой вздор! С чего люди вообще это взяли?!
— Вот именно, — тут же кивнул Эльдар. — Ты всего лишь рыцарям сердца голыми руками вырываешь да скармливаешь туристов змеям. С чего они посчитали тебя чудовищем?
— Вот именно! — серьезно кивнул Лорд, не уловив иронии, а может, просто ее пропустил. — Когда Роза увидела, что я расстроился, ибо детишек я никогда не трогал, она на следующий вечер придумала обо мне другую сказку. И на этот раз я просто летал ветром по городу и играл с детворой осенней листвой, а мой раскатный смех обращался в леденцы.
— И последнее ничуть не страшно, — заметил Эльдар. — Взрослый мужик, извергающий леденцы.
— А мне нравилась та сказка! Не про тебя, так не завидуй, — зыркнул на сына Лорд и расплылся в улыбке. — Я любил погружаться в выдуманные ею миры, где нелюди и люди могли жить мирно, и слушал ее сказки каждый вечер. Вот и дослушался на свою голову. Мы видим результат в виде этого малого ворчуна, — умиленно кивнул он на сына, но тут же скривился, — и договора со смертными, где я должен делить с ними дороги своего леса. Зацепила меня рыжая бестия, недаром ведьма. Рядом с ней я становился не разумнее своих троллей…
Эльдар улыбнулся и отпил вина. От рассказа о матери взгляд его потеплел и наполнился гордостью. А вот в выражении Лорда проступила тоска. Губ коснулась грустная улыбка.
— …Но любой сказке приходит конец. Моя сказка с Розой закончилась столь быстро, что я и опомниться не успел. После рождения Эльдара она попросила меня отпустить ее. Сказала, что желает растить нашего ребенка среди людей. Она верила, что он принесет мир между лесом и городом. Мне не нравилась эта идея. Я предлагал ей свои самые дорогие сокровища, говорил, что исполню любое ее желание. Но Яхонты Красные живут ради блага своего рода и города. И знаешь, дитя, как я понял, что люблю ее так, как не любил никого прежде?..