Читать интересную книгу Мятежные джунгли - Александр Александрович Тамоников

науку очень скоро. «Ну что, похоже?» – спросил он у Кучильо. «Похоже», – улыбнулся Кучильо. «Обязательно пригодится!» – заверил Степан.

Пригодилось. Степана, как знатока никарагуанских ночных птичьих криков, отправили в головной дозор. В головную разведку, иначе говоря. С ним пошел и Муромцев. Он прекрасно умел изображать шум крыльев вспорхнувшей птицы. Все это были условные звуки – как и полагается, когда спецназовский отряд выступает в боевом порядке на задание.

Какое-то время все шли молча и бесшумно. Ступать бесшумно по незнакомой местности не такое простое дело, как может показаться. В незнакомом месте и трава не та, и земля не так пружинит под ногами, и встречные ручьи и лужи издают совсем не тот звук… Но спецназовцы умели приспосабливаться к любой местности. Их этому учили. Точнее сказать, они сами этому учились – долго, упорно, тяжело. Без такой науки невозможно было стать настоящим бойцом спецназа. Это была наука, помогавшая им выживать в любых условиях и любых местах, куда только забрасывала их спецназовская судьба. Вот сейчас она забросила их в Никарагуа…

…Три подряд крика ночной птицы кюрасоу раздались в ночной тишине. Затем раздался шелест птичьих крыльев. Это были заранее обусловленные предупреждения, означавшие, что всем надо замереть и оставаться на месте. Бойцы так и сделали. Но при этом бесшумно рассредоточились, образовав боевой порядок. Теперь они могли оказать сопротивление любому, кто вздумал бы напасть на них хоть сзади, хоть спереди, хоть справа или слева.

Однако было похоже, что никто не нападает. По-прежнему царила ночная тишина: нигде не было слышно ни звуков шагов, ни дыхания, ни хруста веток, ни чавканья мокрой почвы. Вскоре прозвучали еще два крика птицы кюрасоу, что означало команду «всем сюда». Все так же беззвучно ступая, бойцы подошли к Терко и Муромцеву.

– Нашли! – свистящим шепотом произнес Терко. – Вот она, тропинка! Отсюда, стало быть, она и начинается. Вот смотрите. Справа и слева кустарник и болото. Мы проверили. А в этом самом месте как бы прогалина. Спрашивается, откуда она тут взялась? Зачем? А затем, что это и есть дорожка.

– Вперед проходили? – спросил Богданов.

– Да, – ответил Муромцев. – Прошли сто метров. Впереди то же самое. По бокам кусты и болото, а сквозь них как бы просека. Прогалина. Узкая, не больше метра шириной. Вряд ли это природный феномен. Она – это тропинка.

– И что же, под ногами сухо? – спросил Богданов.

– Какое там, – сказал Муромцев. – Сплошная вода и грязь. Примерно по колено. Но идти можно.

– К тому же, – добавил Терко, – на этой прогалине нет никакой растительности. По обеим сторонам от нее сплошные буреломы, а на прогалине будто вытоптано. Как такое может быть в природе? Природа такого баловства не допускает.

– По бокам глубину промеряли? – спросил Богданов.

– Нет, – ответил Муромцев.

– Надо промерить, – сказал Богданов. – А то вдруг кто-то оступится… Идти-то будем наугад, ощупью… Кучильо, Будаев! Выполняйте.

Будаев и Кучильо подобрали с земли длинные палки – их здесь валялось в избытке. Вначале на предполагаемую тропинку ступил Будаев, за ним Кучильо. Будаев мерил глубину с левой стороны тропы, Кучильо – с правой. И слева, и справа глубина оказалась изрядной – двухметровая палка уходила в жижу полностью. Вернувшись, Кучильо произнес несколько слов по-испански. Казаченок перевел:

– Он говорит, что справа и слева трясина. Там вообще нет дна, хоть ты меряй глубину двадцатиметровой палкой.

– У нас в Бурятии тоже встречаются такие природные феномены, – сказал Будаев. – Страшное дело! Ступишь ногой в эту бездну и…

– Ладно, – сказал Богданов. – Не пугайте нас раньше времени. Да, наверно, это и есть тропа на проклятый остров. Что ж, пошли, если так…

Вновь вперед был выслан дозор – на этот раз все те же Кучильо и Будаев. В их обязанности входило всматриваться и вслушиваться в то, что, возможно, таилось впереди, а кроме того, определять безопасную дорогу. Конечно, посылать Кучильо на такое ответственное дело было шагом в известной степени рискованным – все-таки спецназовцы знали его мало. Но с другой стороны – почему бы и нет? Парнем он был надежным и храбрым, да к тому же местным, – и кто лучше может знать местные условия? К тому же Кучильо умел кричать по-птичьи, и в случае чего он сможет дать условный сигнал. А если, скажем, кто-то встретится на тропе – а такое никак нельзя было исключить, то Кучильо заговорит с ним на местном наречии и таким образом на какое-то время усыпит подозрения тех, кто встретился на пути. И это даст спецназовцам возможность определиться, что им делать дальше.

Хотя, конечно, очень не хотелось, чтобы кто-нибудь встретился по пути. Потому что такая встреча почти наверняка означала бой. А бой в столь скверных условиях – когда ты по колено, а может, и по пояс увяз в болотной грязи и к тому же у тебя почти нет никакой возможности для маневра – дело весьма и весьма нежелательное. Так что не хотелось сейчас бойцам никакого боя. Но конечно, тут уж как придется. И потому надо быть готовым и к такому повороту событий.

Почти час в полной тишине шли по тропе – след в след за двумя разведчиками-дозорными. Хотя какая уж тут тишина? То вскрикнет и в испуге захлопает крыльями какая-то ночная птица, то вдруг откуда-то издалека или совсем рядом раздадутся какие-то всплеск и шорох, то вдруг гулко и протяжно всхлипнет болото. К тому же невозможно совсем тихо ступать по болотной жиже. Бульканье, чавканье, плеск – это неизменные путники всякого, кто путешествует по болотам. Кроме того, бойцы шли в полной темноте, не зажигая фонарей, чтобы ненароком себя не выдать. И то и дело оступались во всякие невидимые ямы, проваливаясь в них едва ли не по пояс. А это дополнительные звуки, которые так хорошо слышны в ночи! К тому же болото, как известно, способно усиливать любой звук. Болото – это своего рода природная акустическая система, и неважно, где оно находится – хоть в родном Подмосковье, хоть в Бурятии, хоть, скажем, в Никарагуа.

…На первую ловушку наткнулся Будаев. Это была довольно-таки простая ловушка, но в том-то и дело, что простые ловушки – они зачастую самые опасные и погибельные. Здесь все объяснимо – на простую ловушку мало кто обращает внимание, все опасаются каких-то мудреных, сложных ловушек. Это особенность человеческой психологии.

Так вот, о ловушке. Натолкнулся на нее Будаев случайно. Или, если говорить точнее, благодаря своей интуиции. А если еще точнее, то своему чуткому слуху врожденного таежника.

Все случилось вот как. Будаев двигался