Маккинни заржал, как во время занятия. От души.
— Вы минут сорок тискались, я уже начал продумывать план по отшибанию мозгов, на случай, если кто-то заметит помимо меня.
Шам зажал пальцами переносицу, представив, как они избавляются от нежелательных свидетелей.
Забавно.
"Нихуя это не забавно".
— Ди знает?
Друг издевательски хохотнул.
— А сам как думаешь? Она бы уже минимум три раза отымела твой мозг. У нее нездоровая тяга на обустройство твоей личной жизни. Я ей, само собой, ничего не скажу, но, если сам перед ней спалишься — прикрывать не стану, учти.
Нет, это был одноразовый трах. Достаточно того, что он был с отбросом.
— Спасибо, — Дейвил редко такое говорил, и когда это случалось, он действительно был благодарен.
Майлз кивнул, зная друга достаточно, чтобы понять — это емкая благодарность за всю ситуацию в целом. За то, что исправил его ошибку, следил на занятии за любопытными студентами, за то, что он просто есть. Всегда. Даже когда Шам его об этом не просит.
— Если еще раз захочешь присунуть отбросу, ты скажи мне. Я дам тебе список супер-укромных мест, чтобы потом не подчищать за тобой.
Дейвил покачал головой.
— Этого больше не повторится.
Взгляд Маккинни блуждал по лицу друга, то ли в поисках подтверждения, то ли сомнения. Хлопнул его по плечу, снимая напряжение.
— Я всегда на твоей стороне, — дернул дверь на себя, и остановился. — Хотя, если ты трахнешь мартышку, я тебе не друг.
Они засмеялись в унисон, легко, без истеричной натуги. Расслабляя натянутые прутья нервов.
Помимо всех видимых достоинств, у Майлза есть еще одно — он знает, как разрядить обстановку и вытащить редко смеющегося Шама на свет, задвинув обычного, привычного Дейвила. Пусть и ненадолго.
Спускаясь на второй этаж, на них налетела Дайана. Придирчиво осмотрела, наклонив голову влево. Майлз фыркнул.
— Блять, Шам. У меня закрадывается подозрение, что вы брат и сестра. Однояйцовые.
— Я бы знал, если бы кто-то пытался меня подвинуть, — хмыкнул в ответ, в очередной раз поражаясь, насколько точно Ди переняла его повадки.
И ведь непонятно, для чего? Почему? Зачем?
Спрашивал, и не раз. Дергает щекой и молчит. И в этом ответе он видит себя самого.
— Вы оба слишком довольные, это подозрительно, — заключила она. — Уоррингтон вернулся, вы его уже видели?
Струна на адовой гитаре непроизвольно натянулась.
Перед глазами сразу нарисовалась картина распластанной под ним Фоукс. Напуганной, отчаявшейся. А ведь не вернись Дейвил тогда в башню, Уоррингтон стал бы у нее первым.
Кулак сжался сам собой.
Джеффри свое уже получил, и все равно желание причинить ему еще немного страданий зудело. Просилось быть исполненным.
Эпизод 38. Страшно
Сердце колотилось о ребра не переставая.
Пока профессор Оуэнс не сказала, что на сегодня они свободны, Феликса не смогла вдохнуть полной грудью.
Дейвил прожигал ее взглядом, и она не хотела поворачиваться. Зачем? Она уже сделала достаточно.
Этот момент… что-то сломал. Перечеркнул еще одну линию, которые окружают ее в бесчисленном количестве. И среди них виднеются размытые круги.
— Идем обедать? — она потянула Фанни на выход, не дожидаясь ответа.
Разумеется, Дейвил не побежит за ней, чтобы высказать очередную гадость или… Просто рядом с Фанни спокойно.
— Может, подождем остальных? — неуверенно предложила она.
Феликса обернулась. У выхода из кабинета стоял Маккинни, в проходе мелькнул Дейвил. Вздрогнула, не понимая от чего.
— Давай подождем в зале? Я так проголодалась.
Тонкие плечи подлетели и опустились.
— Ладно, идем.
Калейдоскоп мыслей вертелся в голове в бешеном ритме. На тех, в которых присутствовал Дейвил, внутри что-то делало слабое "бум". Неясный толчок, повторяющийся из раза в раз, стоило в бесконечном потоке воспоминаний мелькнуть его лицу.
— У тебя все в порядке? — Фанни шла рядом, шаг в шаг.
— Да, — ответила резче, чем предполагал обычный вопрос.
Нет, стоп. Надо выдохнуть, успокоиться.
По венам еще бжалат магма. От того, что он делал с ней. Что она делала с ним.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Всего лишь эмоции. Они действуют на инстинктах. Притягиваются друг к другу, хотя это невозможно. И точно не должно повториться. Никогда.
Он — тот, кого она ненавидит всей душой. Она — та, кто злит одним взглядом. Это — правильный порядок вещей. Верный. И именно его надо сохранять.
Нельзя говорить о Дейвиле. Никому. Даже если очень хочется выговориться. Но с Фанни можно поговорить о Билле, пока его и остальных нет рядом.
— Нет, не в порядке, — выдохнула нервно. — Кажется, Билл больше не хочет быть мне просто другом.
Розовые хвостики Фанни болтались, прикрывая ее лицо и открывая. Пара секунд, чтобы увидеть озадаченность и понимание.
— Он очень много говорит о тебе последнее время. Знаешь, это даже слегка бесит, — мягкий смех коснулся ушей. — Вспоминает прошлые года, как мы зависали вместе в гостиной, и прочее. Ему… не хватает тебя. Наверно, даже больше, чем всем нам.
Во рту пересохло. Она водила кончиком языка по зубам, буквально слыша, как работает мозг.
— Он нравится мне, как друг. И я не понимаю, как ему это объяснить и не испортить отношения, — всплеснула руками.
Как жалок звук отчаянья в голосе.
Они неспеша спускались по лестнице, по краю, пропуская поднимающихся студентов, пока со второго этажа лестница не расширилась.
— Я не знаю, правда. Я не слишком-то разбираюсь во взаимоотношениях, кроме дружеских. Но, я думаю, он примет любое твое решение.
Фанни смотрела вниз, медленно занося ногу над следующей ступенькой.
— Сперва он будет злиться… Наверняка. Потом злость сменится обидой. Но в итоге он все равно вернется к прежнему общению. Мне так кажется.
Боже, когда все успело усложниться? Почему надо выбирать? Почему надо чем-то жертвовать?
Остались последние ступени до гладкой поверхности ровного пола.
— Может, тебе поговорить с ним? Сказать, что ты чувствуешь, объяснить…
Фанни продолжала говорить, но слух выкрутили на минимум, оставляя только движение губ. Их Феликса тоже не видела.
Она застыла рядом с лестницей, не в силах сделать и шага. Пошевелиться. Хотя бы повернуть голову.
Посреди коридора Уоррингтон весело болтал с Уайтом. Без видимых повреждений, со всеми частями тела.
Уоррингтон.
Она снова почувствовала тяжесть его тела, придавливающего к полу. Его сальные, грубые ладони, ползающие по ней, разрывающие футболку, лапающие грудь. Она будто переживала это снова. Второй раз. На себе.
Страх, бьющийся в сонной артерии на шее. Сидящий глубоко под кожей. Словно все это было вчера.
Подруга не сразу заметила, что Феликса осталась далеко позади. Она обернулась, выискивая ее глазами. Кажется, позвала, но она не могла понять точно.
Бессильно сжимала кулаки вспотевшими ладонями.
Попятилась назад, не оборачиваясь.
Сердце пропустило удар, выдох застрял в легких. Один взгляд мелких поросячьих глаз Уоррингтона, и она задохнулась от нахлынувших воспоминаний.
Развернулась, чтобы взбежать по лестнице, и уткнулась носом в синюю рубашку. Аромат весны мгновенно окутал с головы до ног, помог сделать глубокий вдох.
Она стояла, не шевелясь, а хотелось зарыться в мягкую ткань, прижаться, и чувствовать его надежные объятия. Как в тот раз. Потому что рядом с ним спокойно.
— Страшно? — его голос едва слышен.
Вздрогнула, не ожидая, что он заговорит. Вокруг ходили студенты, смотрели, любопытно крутя головами. А они стояли слишком близко, пусть и не касаясь друг друга.
Кивнула едва заметно, выдыхая через рот.
— Он не тронет тебя.
Короткая фраза. Такая простая. Но что-то внутри ослабляет натяжение, и вдох получается свободным.
Почему она ему верит? Это Дейвил. Он тоже синий. Он легко причиняет людям боль.
— Откуда ты знаешь? — почти беззвучно.