Священник испуганно уставился на своего покровителя.
— Нечисть заполонила землю! — прохрипел он. — Среди белого дня творят мерзкие обряды, колдуют, превращаются в животных телом и разумом!
— А я здесь при чём? — искренне удивился бог.
Он уселся на край камня, поболтал лаптями в воздухе и дружески хлопнул священника по колену.
— Тебе сила молитвы дана? Вот и действуй, превозмогай!
— Что может молитва без Божьей помощи? — с горечью прошептал священник.
— До хрена чего! — строго возразил бог. — Если не падать духом! Привыкли на помощь надеяться! Вон, бери пример с колдунов! Сами с тобой справились.
— Нечисти всё больше, а святых людей всё меньше!
Бог устало покачал головой.
— Нечисть бывает разная. Вот, хоть на этих погляди — разумные люди! Кот — вообще охеренный! Себе бы такого завёл! Договорись с ними. И действуйте сообща.
— Это приказ? — прерывающимся голосом спросил священник.
— Ну и идиот, бля! Давай-ка, руки вытяни!
Божен протянул вперёд дрожащие руки. Бог небрежно провёл над ними ладонью. Раны на запястьях Божена мгновенно затянулись.
— Нога ещё, — сказал священник, показывая глазами на бедро, откуда Потапыч достал стрелу.
— Ты с медсестрой меня не перепутал? — возмутился бог. — Может, тебе ещё аспирину дать? Гляди — у меня ни сисек, ни природной доброты отродясь не было. Ногу тебе колдун вылечит.
Он посмотрел на Потапыча и спросил:
— Ну, а вы чего хотели?
— Нечисть с запада идёт войной на нашу землю.
— И что? Тоже помощь нужна? — ухмыльнулся бог.
— Не, сами справимся, — в ответ ухмыльнулся Потапыч.
Ну, точно, братья, бля!
— Тогда в чём вопрос?
— Я хочу знать — не стоит ли за этим кто-то ещё.
Бог сердито нахмурился. Потом снова раздвинул губы в ухмылке.
— Ты в монетку играл в детстве? — спросил Потапыча.
— Конечно.
— Жульничал?
— Не без этого, — улыбнулся Потапыч.
— Ну, вот тебе и ответ. Ладно, я погляжу.
Он легко вскочил на ноги и шагнул в горящую дыру. Высунул оттуда голову и весело крикнул:
— Ещё раз от дел оторвёте — испепелю на хер!
Огненная дыра в воздухе медленно затянулась и снова превратилась в шаровую молнию. Молния сделала круг над нашими головами. Я внимательно следил за ней — не ипанула бы, бля!
Затем молния резко ускорилась и со всей дури врезалась в озёрную гладь. Раздался хлопок. Вода фонтаном взметнулась вверх, по ней пошли волны. На волнах закачалась всплывшая брюхом кверху рыба.
— Кто это был? — охренев, спросил я Потапыча.
— Перун, — пожал плечами старик. — Видать, не вовремя мы его дёрнули. Но — обошлось!
Божен, сидя на камне, рассматривал свои руки.
— Поехали, хер ли тут сидеть! — сказал ему Потапыч. — Давай, помогу!
Он протянул Божену руку, но тот замотал головой:
— Я сам!
Священник сполз с камня и попытался встать на ноги. Но тут же вскрикнул и завалился на бок.
— Вот ты ипанутый! — покачал головой Потапыч. — Тебе же ясно велели — учись договариваться!
Старик подхватил святошу на руки и понёс к берегу.
Мы уложили Божена на брёвна. Я отвязал плот и взял в руки шест.
Я специально взял чуть левее. В то место, куда ударила молния. Приметил в воде большую щуку, положил шест поперёк плота и выловил рыбину. Она слабо шевелила жабрами, разевая зубастую пасть.
Килограммов на пять будет! Эх, перекинусь в кота и нажрусь от пуза!
Невдалеке на волнах покачивалась ещё одна щука. Я толкнул плот к ней. Протянул руку.
Но тут из воды высунулась зелёная перепончатая лапища и сграбастала рыбину.
Вслед за лапой вынырнула громадная лягушечья голова и уставилась на меня выпученными глазами.
— Куда хапаешь, бля?! — строго спросила голова. — Вообще оборзели!
И снова скрылась в волнах.
Я торопливо оттолкнулся шестом. Ну их на хер, этих подводных жителей!
Сашка от нетерпения приплясывал на берегу. Стоило брёвнам плота уткнуться в берег, как он бросился привязывать его.
— А что там у вас было? — взволнованно спросил он. — Сначала — дым столбом! А потом как ип… взорвалось что-то! Я думал — всё! Хотел за подмогой скакать!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— С богами договаривались, — буркнул Потапыч.
— И как?
Сашка загоревшимися от любопытства глазами посмотрел на Божена.
— Нормально. Живём! — ответил я.
По лицу парня было видно, что у него камень упал с души.
— У меня батя очень сильно верит, — обрадованным голосом объяснил он. — Когда я в дружину уходил, батя строго приказал всегда по-божески поступать. А князь — он ведь от бога? Но если вы договорились…
Потапыч выразительно сплюнул в густую травку и посмотрел на меня.
А я чо?
— Договорились. Всё в порядке.
— А я грибы почистил! Хотел сварить, но котелок-то мы не взяли.
Мы с Потапычем закинули священника в люльку, а сверху засыпали почищенными грибами.
Не выбрасывать же их! Сашка старался, чистил.
— Не ворочайся, и не песди, — строго сказал Божену Потапыч. — А то так с грибами и сварю.
Рука священника привычно потянулась к кресту.
— Давай-ка его сюда, — протянул Потапыч ладонь. — Пусть у меня побудет, пока ты божьи слова обмозгуешь.
Божен неохотно отдал крест Потапычу.
Обратная дорога показалась мне куда короче. Неугомонная белка опять спустилась по дереву и обматерила нас на своём беличьем языке. Я достал из люльки несколько грибов и бросил их под сосну.
Жри, стрекотуха!
Мы вернулись в темноте. На поляне ярко горел костёр, возле него сидели дружинники. Увидев нас, они тут же повесили на огонь котёл с кашей.
— У тебя, вроде, зеркальце есть? — спросил Потапыч.
Я кивнул.
— Вызови-ка Ваську. Помозговать надо.
Я вытащил из-за пазухи зеркальце.
— Абонент временно недоступен, — печальным голосом сообщило стекло в серебряной оправе.
Бля!
— Ничего не выйдет! — неожиданно сказал Божен.
Всю дорогу он молчал, как та щука. А тут на тебе — заговорил!
Я молча посмотрел на него.
А хер ли спрашивать? Начал — так сам закончит.
— Князь Всеволод договорился с церковью, — продолжил Божен. — Колдовство в Старгороде больше не действует. Сытин арестован.
Сытин? Да ну на хер!
— Интересно-интересно, — пробурчал Потапыч. — Ну, продолжай! А ты, Гришка, пока щуку выпотроши.
Прислушавшийся к разговору дружинник покраснел, схватил рыбину и быстро свалил вниз, к речке.
— Князь обвиняет Сытина в государственной измене. Думает, что Сытин хотел его свергнуть и посадить на трон Немого. А для этого выкрал казну и княжича.
— Вот сука! — непроизвольно вырвалось у меня. — А ещё бухал с нами!
Я прошёлся по поляне.
— Надо выручать Сытина!
— Правильно! — насмешливо протянул Потапыч. — Князь только этого и ждёт. Присядь, Немой! Успокойся!
Старик повернулся к Божену.
— Дружину князь уже вернул в Старгород от литовской границы?
— Ещё нет, — помедлив, ответил Божен. — Но не сегодня, так завтра вернёт. Послы убеждают его, что Литва не замышляет ничего плохого.
— А почему ты вдруг решил рассказать нам об этом?
— Я выполняю волю богов! — гордо вздёрнув щетинистый подбородок, заявил Божен.
— Ишь ты! — покачал головой Потапыч. — Ну, хоть так, раз своих мозгов нет. Ладно! Пойдём отвар пить.
Он отнёс Божена в избушку, и вернулся минут через десять.
— Спит святоша! Немой, что тебе Васька велел делать?
Я почесал в затылке.
— Ехать в Заречную и разобраться там с огненными змеями. Ну, и прошлые обиды закрыть.
— Вот! — Потапыч поднял указательный палец. — Васька — не дурак. И выходку князя он предвидел точно. Раз сам с тобой не поехал — значит, у него есть план.
Потапыч достал деревянную миску и от души наложил в неё каши с мясом.
— Может, конечно, план у Васьки и хероват, — сказал он. — Но лучше херовый план, чем никакого. Поэтому, Немой, не тяни кота за причиндалы! Поезжайте завтра утром в Заречную.