В 47 году 31 марта я рассчитался в Калинугле, а 27 мая я уже оформился на 1 шахту. И он работал там в столовой.
Лепёхина (Чукаева) Валентина Андреевна (1928 г. р.) и Чукаева Александра Андреевна (1932 г. р.)
В.А. Я училась в начальной школе в Жилой в классе нас было 40 человек. В класс собирались и Пушкари и Конопка и Лапотки. Конопка после войны ликвидировалась, народ разбежался. В войну мы прятались в Епишево, это за Конопкой.
1 сентября 1941 г мы пошли в новую школу в 6 класс. После как немца прогнали в Дедлове школ не осталось и я до 9 класса ходила учиться в Киреевку.
Мы под хорами закопали картошку, семья то большая чем-то жить надо. Мать хлеба пекла такие большие буханки. Когда немцы подходили, военные ходили по домам и говорили чтобы мы уходили, так как завтра здесь будет бой. Мы забрали корову, кое-что из вещей и ушли в Епишево. Но на следующую ночь решили вернуться. Попали под обстрел. Петьку (Чукаев Пётр Андреевич – прим. ЛАН) ранило и мы с Машей его тащили. Вернулись, а у нас окна взрывом повыбивало, бомба упала в метрах 80 от нас под бугром, где Миша горбатенький жил, где сейчас конопские живут, где бабка Оля моя свекровь. Я Люсю тащила, она маленькая в красной одеялке, а тут обстрел, я одна осталась её собой прикрыла, куда идти не знаю. Я в дом с Люсей (сестра) захожу, человек лежит, я испугалась, а это сосед Есин с низу, осколком убило. Своих никого не вижу. Пошла к стогам соломы. А уже вечер, где кого искать не знаю, а Люся у меня на руках.
Две сестры, Валентина и Александра
A. А. Во время бомбёжки я шла с коровой то впереди бомба, то сзади, то спереди пуля, то сзади. Я на землю упала, корова вырвалась и убежала. А колхозные лошади, во время бомбёжки, как ржали это не возможно. В Епишево же скотный двор большой был. Лошади умные, как только обстрел начался сразу легли. Тёть Дуня Конопская, у неё дочь Клаву ранили, они куда-то поехали.
B. А. Я к ним проситься, маленькие дети при мне, а я не знаю куда идти. А она мне, ну куда я тебя возьму, сами за помощью едем незнаем где чего найдём.
A. А. Когда немцы пришли мы были в Кочетовке у тети Моти (сестра деда Чукаева А.П.) Нас там все маленькие были, ну и т. Мотя сказала, что у неё своих армия, а взрослых никого не прислали, вот нас за взрослыми и послали. Я с Тоней (сестрой) пошла в Жилую. Мы идём, а ей говорю, что ж такое, ветра нету а под ногами ж-ж-ж. Она, не знаю. Мы к Жилой подошли, а нас тут у Ивана Семеновича солдаты задержали, а мы плакать: «Дяденьки, миленькие отпустите мы идём домой к папе, к маме. У нас в доме тоже солдаты стоят». Они спрашивали кого мы видели, а мы уже видели немцев или в не наших шапках-то в Дедлове около Андрея Мосолова. Вот Валя с Тоней и пошли в Кочетовку.
B. А. Там стрелять начали, пули свистят, они зашли в дом к тёте Шуре хромой Мосоловой и попросились спрятаться, она их пустила и они вместе легли на пол под стенку. Но солдаты нас прогнали. С Покровки уже немцы спускались. Пули везде летают, а мы идём, раз послали нужно идти. Пришли в Кочетовку.
Немцы как к нам заглянут, а нас целая куча, а дом был два окошка. А отец ещё и говорит, как они заходят к нам домой вы громче плачьте и кричите. Но потом всё равно к нам подселили 6 солдат, они нас не обижали. Нас яблоками угостили, а Петька(младший брат) ещё одно стащил, чуть не расстреляли. Пока Петька огрызок не принёс, только тогда успокоились. Мы все на хорах лежали, мелочь на печке. Когда немцы отступали они гранаты в окна бросали, а когда отступали, дома поджигали. Ракеты в дом запускали, чтобы поджечь.
A. А. Мы под стенки легли, а сосед Володька Бреев хитрый падла Машу (16 лет девушку, мою мать) на себя сверху положил. Немцы гранату кинули, она взорвалась маму и Машу поранило.
B. А. Нас на речку отец послал и сказал воды принесите. Мы принесли. На дворе солому с навозом зажгли, вроде как дом горит. Пришли, а у нас забор горит и дом занимается, мы тушить, там ещё новое Машино пальто загорелось, мы его выволокли и тушить, все равно все сгорело, один воротник остался. Немцы керосин из нашей лампы на забор вылили и подожгли. Если бы мы не подбежали, то сгорел бы дом. Соседский дом загорелся. Там старший Николай Бреев тушить побежал, на крышу залез и в горящий дом провалился. Его брат Володька бегает кричит Коля, Коля. Но мы к ним не пошли у нас свои дела. Воды мы много натаскали и в ванну и вёдра и чугуны, поэтому быстро потушили. Немцы, немцы, б….и, зажигали дома, а воду не повалили, а то совсем плохо было бы. Вот так мы с Машей и потушили и забор и дом. Второй раз они к нам не пришли. А кое-где по деревне и по второму разу поджигали. Дым по деревне был такой, что пройти нельзя было, только ползком по пластунски. Мы ещё в подвале прятались. Немцы пошли Жиловские выселки поджигать, а тут наши конники, их увидели и давай по ним стрелять. Канистры взорвались и они так и сгорели.
Сколько народу погибло. У нас у старой школы Жиловской наших солдат собирали и в братскую могилу хоронили. В основном, погибших возили из-за Жиловских выселок, там в лощине много погибло. В нашем доме стояло 6 человек и у них была одна винтовка. Пулемёт они потеряли и дедушка с ними ходил искать его. Провожал. Когда немцы подходили отец их попросил уйти, а то и вы погибнете и нас всех перебьют. Они всё ждали обед с Кочетовки должны были принести, но потом они ушли, там у школы несколько наших погибших было потом.
A. А. Моста у Пятницкой ц. не было. В Киреевку ездили в обход, через Жиловские выселки. Немцы там хотели по льду переехать Шиворонь, да лёд не выдержал и танк утонул. Один немецкий танк подбили наши между Жилой и Дедловым, не доезжая Мирончика он так и стоял.
B. А. Наши солдаты наступали с Покровки шли папа к ним, кричит им Сюда, сюда и куда-то он с ними ушёл. Немцы как раз через мост у мельницы переходили и он видимо наших к мосту повёл. Вот они их и погнали.
Анатоль Дмитриевич Куприн приехал в Дедлово на немецком танке, немцам дорогу показывал, так вроде говорили. Так его всю жизнь и дразнили Немец и немец.
Папа тете Моте тёлку привёл, может сохранится, а немцы там кухню сделали и по дворам продукты собирали по дворам. Видят две коровы, одну забрали. Овец по дворам собирали, у нас одну забрали. В Жилой тоже кухня на низу была, где дядь Паша Докучалов живёт.
Немцы с нами даже разговаривали. Они Гитлер – гут, Сталин – шлехт, а мы нет Гитлер – шлехт, а Сталин – гут. Но они нам ничего за это не делали. Я к соседям пришла в новых валенках. Немец увидел и говорит дай померить. Я ему жаловаться, а я в чём ходить буду, но он всё равно снял валенки с меня, но они ему не полезли и он их вернул. Мимо нашего дома по Баранову проулку много убитых возили в сторону школы и наших и немцев.
A. А. Как немцев отогнали, так сразу занятия в школе восстановили по домам, но не каждый день и занимались в разных домах кто пускал, сегодня у одного, завтра у другого.
B. А. Вся детвора в колхозе сутками работала. И снопы вязали и на палках носили, ну всё делали. Днём таскали, адони собирали, ночью молотили. С Машей мы всё. И клевер заготавливали.
Маша с девками собралась в институт, видимо папа тоже присоветовал, а так Валька Докучалова, Маша Баранова, но она потом ушла из института. Я помню к ней в институт ездила, мама чего-нибудь соберёт поесть, картошки-то не было, за меру картошки 3500 руб. давали, всю Иркину пенсию. И ночью ходили с Машей работали мы, молотили. Нам за это по полкило хлеба давали, лишнюю буханку в дом.
Дядь Тимоша, папин брат, нам здорово помогал. Он в Новомосковске жил, но к нам наведывался, то соли, то отрубей, то ещё чего-нибудь привезёт. В армию его не взяли он уже в годах был, под 60. Уже в 70-х мы его в дом престарелых отвезли. Детей у него не было. Была одна дочь Лена и та под поезд попала.
Они три брата дядь Сеня, дядь Тимоша и папа дом по полтора окна разделили. Дядь Сеня в Москве жил и там умер, там ещё наша сестра осталась Катя. Монашки сначала приехали к Бреевым, где-то сразу после войны, баб Даша какая-то родня им, а баб Паша при ней, а потом они на дядь Сениной половине поселились, он на лето приезжал и видимо разрешил им тут жить.
Чукаев Петр Андреевич, младший брат Чукаевых В.А и А.А. (1935 г.р.)
С запада гнали скот, людей, беженцев и армию кормить надо было и вот организовали на Покровке бойню, её мой отец (Чукаев Андрей Петрович) возглавлял. Для беженцев столовые бесплатно работали. А когда немцы подошли, всё начальство разбежалось, никто ничего не сказал, что делать. Мясо не вывозят. Так с Тулы приходили машины, а тут дня 3 вообще никаких машин не было. Он в милицию, в райком доложил о ситуации, но никто ничего. Он видит, что его крайним сделали. Отец и сказал по деревне, кому чего надо берите. И немцы уже идут, вот они. Всё поголовье, что не были забиты деревенские растащили по своим дворам. У нас было заготовлено 3 бочки кг по 200–300 мяса, в подвале была картошка, ну и все запасы к зиме. Короче к зиме мы были готовы.