Читать интересную книгу "Круг ветра. Географическая поэма - Олег Николаевич Ермаков"

ту и дхьяна одного вкуса». Цзя ку ту выращивали издавна в Поднебесной, особенно на юге, но и здесь, на юго-западе, тоже. Его принимали как лекарство от яда и всяких недугов, жевали и пили. Готовили листья на пару, измельчали в ступке, прессовали в брусок и кипятили с имбирем, рисом, солью, цедрой цитрусов, специями, молоком, добавляли и лук, и чеснок. Готовили салаты: свежие листья цзя ку ту размельчали и клали в сосуд, приправляли листьями апельсина, чесноком, красным перцем, солью и другими специями, а потом заливали родниковой водой. Но Хой Цзы-юнь считал, что цзя ку ту следует ссыпать в бурлящую воду, вращая сосуд с кипятком, тогда каждая цзякутунка раскроется правильно и сильно. Если чашку цзя ку ту предстояло выпить женщине, то вращать сосуд с кипятком надо было против движения солнца, ибо в таком напитке должны властвовать силы инь. А если для мужчины, то по движению солнца, и тогда напиток будет истинно солнечным, полным сил ян. У самого Цзякутуна продолговатое лицо было светлым, и жидкие коричневые свисающие усы и реденькая бородка не затемняли его, а карие глаза тоже были светлыми, как и напиток, который он сам готовил для Махакайи, чему остальные монахи и настоятель дивились. Ведь Махакайя еще слишком молод и лишь недавно получил посвящение. А господин Хой Цзю-юнь был весьма уважаем в Чэнду, да и, по слухам, в столице, откуда когда-то и прибыл в Чэнду, где должен был, как обычно, отслужить первые три года вдали от столицы, и, зарекомендовав себя с лучшей стороны, вернуться в распоряжение Отдела чинов. Но чиновник полюбил деревенскую жизнь, и дом из сосен, и Сад корявых деревцев цзя ку ту в предгорьях и отослал в Отдел чинов просьбу оставить его смотрителем Сада вечнозеленой горькой травы. После паузы — в окрестности Чэнду был направлен проверяющий — прошение было удовлетворено. И он здесь осел.

Симпатия его объясняется просто, при первом же разговоре выяснилось, что детские годы молодого монаха проходили не среди озорных сверстников, а среди книг. И к двадцати годам юноша стал уже сверстником многих из этих книг.

В сосновом доме Цзякутуна тоже было немало свитков и картин и всяких древних находок. Цзякутун в свободное время любил осматривать окрестности, расспрашивать крестьян о каких-либо древностях.

Узнав однажды о мечтаниях молодого монаха отправиться в Индию, он вдруг и повел речь о пещерных небесах и счастливых землях. И поведал, что в юности под впечатлением поэмы «Персиковый источник» хотел отправиться на родину Господина из-под Пяти ив, в одну из фу ди. Фу ди — Счастливые земли, их семьдесят две. Это местности, в которых пребывали святые отшельники, а также знаменитые мудрецы и великие поэты, как У лю сяньшэн — Господин из-под Пяти ив, Тао Юань-мин. В списке фу ди его земля под номером сорок семь. Это гора Хуцишань в губернаторстве Цзянчжоу, в уезде Пэнцзэсянь. Она на юге. Виной тому — поэма Господина из-под Пяти ив «Персиковый источник».

В ней рассказывается, как рыбак из Улина заблудился на своей лодке и пристал к берегу, который весь зарос персиковыми деревьями. Там была гора, в горе пещера, и рыбак вошел в нее. И, миновав тьму, вдруг оказался на той стороне. Перед ним расстилались новые просторы, новые небеса. И в долине жили счастливые люди. Они поведали ему, что давным-давно покинули царство, охваченное войнами и голодом, и вот пребывают здесь в труде и покое. Ушли они уж полтысячи лет назад. И вопрошали, что за династии сейчас у власти? Пробыл рыбак у них сколько-то дней и стал прощаться. Те люди просили его ничего не рассказывать о них, и он ушел, вернулся к лодке, отчалил, плыл и делал отметки на деревьях и скалах, а как прибыл в город, пошел к правителю и все рассказал, тот снарядил отряд на поиски, но рыбак не смог сыскать свою дорогу. И Тао Юань-мин так заканчивает поэму:

Я спросить попытаюсь

у скитающихся на свете,

Что они понимают

за пределом сует и праха.

Я хотел бы тотчас же

устремиться за легким ветром, —

С ним подняться бы в выси,

с ним искать бы тех, кто мне близок![196]

Еще в этой поэме сказано, что ученый Лю Цзы-цзи, узнав обо всем этом, обрадовался и даже начал собираться в путь, но так и не успел выйти, заболел и умер. А после и вовсе не было таких, кто спрашивал бы о броде.

Цзякутун и засобирался. Он хотел сначала побывать на родине Господина из-под Пяти ив, все разведать там, а потом, набравшись священного воздуха счастливой земли номер сорок семь, достичь причудливых, как говорят, гор Улина. После сдачи экзамена он добивался направления или в Улин, или на родину Господина из-под Пяти ив, в Цзяннань, или, как теперь стали называть эту область Западный путь Цзяннань, путь на юг. Там и затерялась деревня Лили, в которой жил после своей отставки поэт. Но неудачи в войне с Когурё[197], унесшей три миллиона жизней солдат, и последовавшая потом смута и крушение династии Суй не позволили осуществить этот план. Многие чиновники поспешили скрыться из Чанъани и даже из Срединного государства, в том числе и тот, от которого зависело назначение Цзякутуна, а новые чиновники не захотели разбираться и просто заявили, что в Садах вечнозеленых горьких трав Западного пути Цзяннани есть смотрители, а в Чэнду — смотритель уже достиг желтых источников, то есть умер, и энергичный чиновник Хой Цзю-юнь будет там нужнее новому императору. Дворец ждет лучших вечнозеленых трав, которые будут не столь горьки, но столь же целебны, как и прежние.

Так он здесь и остался, не добравшись ни до Улина, ни до Цзяннани.

Впрочем, пещерные небеса есть и в других местах. И где-то рядом с Чэнду.

«Может быть, дун тань, пещерные небеса, как раз там, куда ты намереваешься отправиться, если Индию называют Чжутянь — небо Бамбука и Ситянь — Западное небо», — заметил этот человек с прозрачными глазами цвета цзя ку ту, брошенного во вращающийся по движению солнца бурлящий кипяток чистой родниковой воды. «Но, если рядом с Чэнду, почему бы вам не побывать там?» — с недоумением спросил молодой монах, осторожно прихлебывая горький горячий напиток. «За это время я понял, что пещерные небеса не в горах. А если и в горах, то в Костяных. Слышал ли ты о таких?» — с легкой улыбкой спросил Цзякутун.

Получив отрицательный ответ, он поднес нефритовую чашечку к губам и отпил.

«Костяные горы…