очаровательный современный трехэтажный дом, но я поняла, что в этом мире то, что вы видите снаружи, не всегда соответствует тому, что внутри. Не удивлюсь, если под домом она устроила свое злодейское логово, как парни сделали в замке.
Черт… парни.
Я тяжело вздыхаю, и когда массивные железные ворота открываются, Джиа смотрит на меня через маленькое зеркало заднего вида.
— Добро пожаловать в мой дом, Шейн, — говорит она, мягко нажимая на газ и следуя за Чуваком с Дредами через ворота. Остальные внедорожники въезжают за нами и объезжают территорию. — Твой дом.
Тяжело сглотнув, я беспокойно заерзала на заднем сиденье.
Мой дом? Кого она обманывает? У меня уже есть дом с парнями, но, полагаю, этого дома больше не существует.
— У меня есть дела, — продолжает Джиа, поднимаясь по длинной подъездной дорожке и огибая бассейн потрясающего мраморного фонтана. — Я не ожидала увидеть тебя здесь так скоро. Если бы я знала, я бы выкроила немного времени, чтобы показать тебе окрестности и помочь устроиться.
Я хмурюсь, на самом деле мне наплевать на ее потребность нянчиться со мной, чтобы ей было легче после двадцати двух лет отсутствия.
— Зик покажет тебе твою комнату, — продолжает она. — Не стесняйся…
— Зик? — Вмешиваюсь я, встречаясь с ее взглядом в зеркале, когда она останавливает внедорожник.
Джиа указывает на Чувака с Дредами, который глушит двигатель и поворачивается к внедорожнику, ожидая инструкций. Ааааа, так у него есть имя. Зик. Мне нравится. Ему идет. Я снова поднимаю взгляд на зеркало.
— Ты трахаешься с ним, да?
Джиа поворачивается на водительском сиденье и смотрит на меня, ее глаза расширяются, когда она смотрит на меня в ошеломленном молчании.
— Что? — Я выплевываю, и на моих губах появляется недовольная гримаса. — Ты в ужасе от того, насколько это очевидно, или от наглости, с которой я осмелилась спросить? Потому что, честно говоря, ты вела себя как сука, когда спрашивала меня о мальчиках, так что я решила, что это не совсем запрещено.
Джиа сжимает челюсть, ее глаза чуть прищуриваются, пока она обдумывает, как ей поступить.
— У нас с Зиком профессиональные отношения, но не то, чтобы это тебя касалось. Иногда я опираюсь на него, когда мне нужно…
— Потрахаться? — подсказываю я, высоко выгибая бровь, и смотрю через лобовое стекло на мужчину — гору, смотрящего на нас через тонированное стекло. — Держу пари, он трахается как порнозвезда. Он придурок, не так ли?
Джиа издает разочарованный стон.
— Если ты хочешь знать, то да. У нас с Зиком странные… отношения, — признается она. — Но знай, что я делюсь этой информацией только потому, что ты будешь жить со мной и, без сомнения, увидишь вещи, которые заставят тебя задуматься. Он рядом со мной, когда мне это нужно, а я — с ним. Однако мы не являемся… парой. И никогда не будем. Он волен спать с кем ему заблагорассудится, так же как и я.
Мои губы сжимаются в жесткую линию.
— Почему? — Я ворчу. — Это чертовски глупо.
— Прошу прощения?
— Ты явно влюблена в этого парня, и если он крутился рядом, то, очевидно, и он тоже.
Джиа качает головой и тяжело вздыхает, прежде чем быстро перевести взгляд в окно на Зика.
— Держать Зика на расстоянии вытянутой руки — это единственное, что удерживает мишень подальше от его спины. Невозможно занимать мое положение, не принося жертв. Уверена, этот урок ты уже начинаешь усваивать. Кроме того, зачем мне поступать так с человеком, которого я люблю? Зачем подвергать его жизнь ненужной опасности только для того, чтобы иметь возможность держать его за руку на публике? Любовь — это игра для глупцов, Шейн, которая делает тебя уязвимой. Лучше просто не влюбляться.
Я выдерживаю ее взгляд, жалость наполняет мою грудь.
— Звучит одиноко.
Черты ее лица становятся жестче, и я понимаю, что на мгновение забыла, с кем, черт возьми, разговариваю.
— Чего ты хочешь от меня, Шейн? Ты хочешь, чтобы я пошла и заорала во всю глотку, что мне нравится трахать прислугу? Ты хочешь, чтобы я пошла и начала отношения с парнем, которому придется смотреть, как я умираю? Нет, спасибо. Я лучше избавлю нас всех от душевной боли. А теперь, если я могу доверять тому, что ты достаточно умна, чтобы держать эту информацию при себе, я бы хотела пойти внутрь и подготовиться к встрече.
Я поднимаю руки вверх.
— Ладно, хорошо. Я оставлю это.
— Хорошо, — говорит она, ее глаза темнеют. — То, о чем ты просишь меня, о Джованни и его ребенке. Ты должна понимать, что я не отношусь к этому легкомысленно. Ты просишь меня подвергнуть риску свою семью ради вендетты.
— Ты говоришь мне — нет? — Спрашиваю я, мое сердцебиение учащается, и я готовлюсь к тому, чтобы броситься бежать отсюда.
— Нет, — говорит она мне. — Это не так. Я просто пытаюсь сказать, что подобная просьба требует тщательного рассмотрения. Я сообщу тебе о своем решении, как только оно будет принято.
Я пожимаю плечами.
— Просто знай, что мы не договоримся, если ты не сможешь меня поддержать. Я не начну обучение в качестве твоей маленькой протеже, пока глазные яблоки Джованни не окажутся в банке на моей трофейной полке.
Тихий смешок вырывается из глубины груди Джии.
— Помни о своем месте, Шейн. Ты начнешь обучение, когда я скажу. Я делаю все возможное, чтобы показать тебе доброту и понимание, но этого будет достаточно. Продолжай испытывать мое терпение, и я гарантирую, что последствия тебе не понравятся.
Не говоря больше ни слова, Зик появляется рядом со мной, дергает за ручку и позволяет мягкому ночному бризу проникнуть в заднюю часть внедорожника.
— Пойдем, — бормочет он, его взгляд становится жестким, когда он смотрит поверх машины на удаляющуюся леди — босса, которой физически необходимо увеличить расстояние, между нами, чтобы не обхватить руками мое горло.
Я выхожу из машины, и Зик остается рядом со мной, ведя меня вверх по лестнице, так близко, что бежать не представляется возможным. Его глаза сосредоточены исключительно на Джии впереди, наблюдая, как она отпирает входную дверь и вводит код безопасности.
— Что ты ей сказала? — бормочет он низким голосом, наполненным той чрезмерно покровительственной хрипотцой, которая исходит от глубоко одержимого человека, вроде того, как поступил бы Маркус, защищая мою честь.
— Ничего, — бормочу я, отказываясь поднимать глаза и встречаться с ним взглядом. — У нас просто была небольшая… беседа матери и дочери. Ну, знаешь, узнавали друг друга получше.
Зик замолкает, его рука крепко сжимает мой локоть. Он дергает меня назад, поворачивая, чтобы я посмотрела