Читать интересную книгу "Один на один - Грейс Райли"

Как я могла так долго игнорировать настоящие чувства, закипавшие между нами? Если бы он думал, что я нахожусь хоть в малейшей опасности, он бы тут же кинулся на мою защиту, даже если бы это значило потерять место в команде. Я не могу притворяться, что все это ничего не значит.

Я качаю головой. Может, я еще не готова рассказать Куперу всю историю целиком — и когда это случится, я всю дорогу буду надеяться, что это его не оттолкнет, — но он может остаться сейчас. Его поддержка — спасательный трос, еще и потому, как он держит мою руку.

— Ты прав, — говорю я папе. И делаю судорожный вдох. — И мне жаль.

— Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, Жучок. — Папа смотрит на наши сплетенные пальцы, и мне кажется, я вижу на его лице намек на улыбку. — Как бы это ни выглядело, пока ты в безопасности.

— Я счастлива, — тихо говорю я.

Все это ощущается как откровение, хотя не должно бы. Я счастливее, чем была очень, очень долгое время, — и все из-за Купера. С тех пор как я попросила его замутить со мной на катке, он потихоньку крушит барьеры, которыми я давным-давно окружила свое сердце.

И когда я говорю это, мне все становится очевидно. Я должна совершить прыжок веры, как бы мне ни было страшно упасть на холодный скользкий лед. Купер хочет, чтобы я была его, а я хочу, чтобы он был моим. Это не так, как раньше. Он заслуживал мое доверие капля за каплей, и еще лучше: я хочу ему доверять. Как хочу доверять и папе — и чтобы он доверял мне. Я бросаюсь вперед и обнимаю отца. Он отвечает на объятие, сжимая меня так крепко, что я едва могу дышать. Он уже очень давно меня так не обнимал, и я почти забыла, на что это похоже.

— Я счастлива, — повторяю я и плачу, не скрываясь, но это необходимые слезы. Эти слезы похожи на дозу лекарства, а не яда. — Прости, что я не сказала. Купер прав, мы так-то… не встречались официально.

Я оглядываюсь на Купера. Он по-прежнему стоит рядом, такой простой и раскованный, и я не могу опознать выражение, царящее на его лице. Когда я робко улыбаюсь, он усмехается той самой кривой усмешкой, от которой мне хочется целовать его до потери пульса.

— Но теперь встречаемся.

42

Пенни

— Ты обещал не смеяться!

— Я над тобой и не смеюсь.

— О, ведь намного лучше смеяться над моей книгой.

Я плюхаюсь на кровать. Мандаринка изящно запрыгивает следом и садится мне на грудь. Общага закрыта до начала семестра, и я переехала в папин дом. Благодаря вечеру перед каникулами, который начался вполне невинно (целоваться практически в одежде считается невинным, если это касается Купера), но быстро стал грязнее запретного романа, когда я оказываюсь на этой кровати, то думаю только о жжении от бороды и хриплом голосе Купера, который говорит мне кончить еще раз. Наглядный пример: мы полчаса болтали о ерунде, а у меня намокли трусики.

— Над ней я тоже не смеюсь! Я смеюсь вместе с ней. Она забавная.

— Ну конечно.

— Ты назвала злого соперника оборотня червяком-импотентом, Пен. И я не должен над этим смеяться?

Я дразню Мандаринку игрушечной мышкой, в числе прочих игрушек разбросанных по моей комнате, но она просто дергает хвостом. Я не жалею о том, что дала Куперу почитать свою книгу, но все равно немного странно осознавать, что Каллум и Твайла, персонажи, которые существовали только в мо­ей голове и больше нигде, теперь принадлежат и ему тоже — в каком-то смысле. Когда я наконец-то добралась до книги, раз уж мы на каникулах, Купер потребовал, чтобы я срочно прислала ему новые главы.

— Нет, должен.

— Что и требовалось доказать.

Я высовываю язык — пусть даже мы говорим по телефону и, к сожалению, не видим друг друга.

— Как твои каникулы?

— Как обычно. Рано утром — бегаю со всеми, кроме мамы и Бекс. Упражняюсь, чтобы оставаться в форме. Смотрю хоккейные записи. Читаю любовные романы, которые ты советовала, чтобы знать, как работает твой извращенный мозг.

Теперь я рада, что он не видит мой румянец.

— Ты не обязан, знаешь ли.

— Еще как обязан. Я ведь твой секс-тренер, Пен. Мне нужно улучшать свои техники.

Я слышу нотку веселья в его голосе, и, похоже, даже этого достаточно, чтобы во мне поднялась волна желания. Я сжимаю ноги и возражаю:

— Я читаю их не только ради секса.

— Нет, я знаю. — Купер умолкает, и я слышу шорох, будто он перелистывает страницы. — Ты читаешь их, потому что они приносят тебе радость. И это мило. Они и мне приносят радость. Кому не нравится послушать про любовь?

— Кто бы знал, что ты можешь быть таким романтиком?

— Должен признать, я еще учусь.

— И очень быстро. — Я добавляю, покраснев: — В том смысле, что пока ты лучше любого парня из книжек.

После матча в Вермонте последние две недели семестра мы провели, поглощенные друг другом. Мы встречались. Купер повел меня на ужин, как только мы вернулись в МакКи, а потом попросил меня сесть ему на лицо и назвал это десертом. Я готовилась к экзаменам на его кровати, пока он писал рефераты за столом, и мы переключались с моей фоновой музыки на его. Мы провели запоминающийся день на открытом катке, выделываясь перед туристами, и еще один — в «Играх Галактики», где Купер приложил все усилия, чтобы выиграть мне плюшевого зайку, который сейчас сидит у меня на подушке. Мы спали по очереди дома друг у друга. Из-за паузы в сезоне мой папа дал парням поблажку с утренними тренировками, так что чаще всего я просыпалась такой отдохнувшей, какой не была буквально долгие годы. В теплом коконе объятий Купера.

Теперь уже почти Рождество, и я обожаю этот праздник, но мне не нравится, что Купер на Лонг-Айленде, а я до сих пор в Гудзон-Вэлли. Мы с папой планируем наше обычное тихое Рождество — правда, теперь с Мандаринкой, раз уж я взялась опекать ее на каникулах. И пусть это будет очень славно, я бы лучше провела праздники с Купером. Я скучаю даже по Себастьяну и Иззи, ведь я с ними часто виделась. Когда закончились занятия, мы с Мией пришли на ужин, который приготовил Себастьян по собственной инициативе (разве что чуть подгоревшие брауни были делом рук Иззи), и открыли рождественский сезон фильмом «Эльф».

— Я скучаю, — говорю я, не в силах убрать из голоса скулящие нотки.

Будь мы сейчас в одном месте, занимались бы горизонтальным танго. Желательно — испытывая новые техники, о которых он читает. У нас еще не было вагинального секса — этот шаг по-прежнему кажется гигантским. Но Купер меня поддерживает и не давит, и мы отлично развлекаемся аналом. Он так долго смотрит на мой зад — можно подумать, что это Моне какой-нибудь.

— Я тоже скучаю, — говорит Купер. — Хочешь, зай­мемся сексом по телефону?

— Боже, я думала, ты никогда не попросишь, — затаив дыхание, отвечаю я. — Что мне надеть на этот раз?

— Хм, давай посмотрим.

— Пенни, — зовет папа. — Ты готова ехать на ужин?

Блин.

— Погоди, прости. Я забыла, что сегодня ужинаю с папой.

Купер стонет на линии, и этот звук настолько сексуален, что прощание становится пыткой, но я как-то умудряюсь нажать сброс. Я переодеваюсь из треников в джинсы и свитер, не забывая о свежих трусиках, и обуваюсь в милые ботильоны, которые Иззи недавно уговорила меня купить в торговом центре. Мы должны были закупиться рождественскими подарками, но, видимо, у Иззи своя магазинная философия: всегда нужно взять что-то и для себя. И с этим я спорить не могу.

В машине папа бросает на меня взгляд, заметив, что я настраиваю обогреватель. В машине ужасно холодно, не помогает даже толстый пуловер Купера с логотипом «Рейнджерс», вышитым на груди. Жаль, я не взяла с собой перчатки.

— Как дела у Купера? — спрашивает папа.