Читать интересную книгу Белый шаман - Николай Шундик

– Не знаю, насколько всё это убедительно. Невольно приходит мысль, что вы пошли на поводу людей, которые находятся в плену диких суеверий, мало того, на поводу шаманских элементов. В районе наслышаны о шамане Пойгине…

– Ты вот что, Игорь Семёнович, поменьше слушай, что болтают об этом самом Пойгине. Ты лучше меня расспроси. – Чугунов постучал себя в грудь. – Уж кто-кто, а я его знаю.

– Я всякое слышал о нём. И хорошее тоже. У нас там два инструктора так о нём заспорили, что хоть водой разливай. Ну а раз нет единого мнения… значит, есть о чём задуматься…

– Мы сюда и приехали, чтобы крепко задумываться, – примирительно сказал Артём Петрович. – Здесь особенно, прежде чем раз отрезать, надо семь раз отмерить…

– Что ж, разберёмся. Ваша осторожность мне могла бы и понравиться, если бы не тревожные симптомы. Кое-что, скажем прямо, у вас тут похоже на отступление. Но это же культбаза! Слово-то какое! Наша задача – наступать, наступать! Ну, вот давайте попробуем оценить ваши первые шаги. Конкретно…

– Пожалуйста. Мы уже знаем людей обширного района тундры и берега. Не в полной мере, конечно, но уже знаем тех, на кого можно опереться. Культбаза построена с расчётом, что здесь рядом возникнет полярная станция, даже аэропорт. Прекрасное географическое расположение. Бухта, устье реки. До недавнего времени тут стояла одна яранга анкалина Ятчоля. Теперь несколько береговых стойбищ передвинулось к нам. Образовывается центр. Дня не проходит, чтобы сюда не приезжали гости из самых дальних мест. И каждого мы привечаем именно как гостя культбазы. Не всем сразу понятно, кто мы и что мы. Но люди задумываются. В сознании их происходит очень важная работа. Наши медработники побывали во многих поселениях, пытаются понять причины заболеваний…

– Да, да, мне уже докладывал Шульгин. По его мнению, больница ваша… Впрочем, не будем торопиться с выводами. Слишком многое перечёркивает этот прискорбный случай…

– Ах ты ж, господи боже мой. Как можно перечеркнуть подвижническую работу врачей по той лишь причине, что… – Медведев не договорил, отвернулся.

– Мы не в ту сторону смотрим, товарищ председатель комиссии, – сердито сказал Чугунов. – Вот если бы обнаружилась халатность врачей или там, понимаешь ли, неумение какое… А то ведь Шульгин о врачах прекрасные слова говорит…

– Да, да, всё это верно, – Величко помолчал, посмотрел на часы. – Я приглашал на двенадцать ноль-ноль Журавлёва.

– Будет, будет Журавлёв минута в минуту, – пообещал Артём Петрович и тоже посмотрел на часы.

Александр Васильевич явился минута в минуту. Однако отвечал на вопросы Величко вяло, однозначно, хотя перед началом работы комиссии он заявил Медведеву, что разногласий своих с ним скрывать не собирается, выскажет всё, что считает нужным.

– Что же вы так пассивны? – сказал Величко, разглядывая Журавлёва с некоторой досадой. – Или вас не волнует, что детишек забирают из школы?

– Волнует. Так же волнует, как и всех, и прежде всего начальника культбазы… Но мы верим, что завтра дети вернутся. И вот именно те, возвращённые, нам станут ещё дороже, потому что…

– Ну, ну, развивайте вашу мысль!

– Я её разовью, когда дети вернутся.

– Вот это будет вернее, потому что желаемое не всегда становится действительным. Ну а теперь расскажите, как это было, когда чукчи перед больницей схватились за ножи…

Журавлёв удивлённо посмотрел на Медведева и сказал:

– Что-то я не припомню такого случая…

– Напрасно, напрасно утаиваете… – Величко не просто погасил, а раздавил окурок в пепельнице. – Ведь вы же, Александр Васильевич, проявили немалое мужество. Мне обо всём рассказала медсестра…

Журавлёв засмеялся, вытащил трубку, пососал, не решаясь раскурить её в кабинете начальника культбазы.

– Медсестра – милая женщина, готова романтизировать здесь каждого из нас. Особенно почему-то меня. Наверное, потому, что курю трубку. Она, конечно, сильно всё преувеличила…

– Ну что ж, Александр Васильевич, вы пока свободны. Занимайтесь своим делом.

Когда Журавлёв ушёл, Величко довольно улыбнулся:

– Как вам это нравится? Его, видите ли, излишне романтизируют. Симпатичный малый. Другой бы действительно… героем ходил, никак не меньше. Трубку-то изо рта, поди, не вынимает, полярный волк!

– Прекрасный учитель, – сдержанно сказал Медведев.

Величко сладко потянулся, нисколько не заботясь, что теряет свой начальнический вид, и промолвил мечтательно:

– Хорошо бы вечерком сыграть в преферанс. А? Как вы смотрите на эту идею, граждане северяне?

– Что ж, приходите вечером в гости, – после некоторого раздумья откликнулся Артём Петрович. – Если, разумеется, не сочтёте, что я задабриваю комиссию…

– Нас не задобришь! – многозначительно сказал Величко, собирая в папку бумаги.

На пятый день работы комиссии на культбазу приехали чукчи из тундры, требуя, чтобы им отдали детей. На этот раз школа должна была расстаться сразу с тремя учениками. Встречал чукчей вместе с начальником культбазы и Величко. Зная десяток чукотских слов, он старался выказать полнейшее радушие гостям и был искренне раздосадован, когда понял, что гости отвечают ему ничем не пробиваемым бесстрастием.

Среди приехавших был и Майна-Воопка.

– Мы должны забрать своих детей, – внешне спокойно сказал он.

– Сначала надо попить чаю с дороги, – предложил Артём Петрович, вдруг почувствовав себя необычайно сиротливо на этой холодной, снежной земле. «Ах ты ж, страна Беломедведия… какие ты ещё преподнесёшь нам сюрпризы?»

– Мы хотим видеть наших детей! – уже тоном ультиматума сказал Майна-Воопка.

– Сейчас вы их увидите. Почему вы хотите их забрать?

– Им надо учиться понимать оленей.

– А не потому, что вас кто-то пугает бедою? Доходили до меня вести, что очень уж старается чёрный шаман Вапыскат.

Спутник Майна-Воопки, сухой старичок, закивал головой, охотно подтверждая:

– Да, Вапыскат всегда пугает. Он предрёк Омрыкаю смерть…

– Омрыкай – мой сын, – сказал Майна-Воопка, блуждая тоскливым взглядом по снежной поляне у школы, где возились ребятишки. – Я не очень верю чёрному шаману, больше хочется верить Пойгину… Этот человек предрёк моему сыну жизнь… Но как знать, какой из шаманов окажется прав?

– О чём они толкуют? – слегка приплясывая, чтобы согреть ноги, спросил Величко.'– Если они приехали за детьми – это уже скандал. Большой скандал. Поверьте, я не хотел бы, чтобы в нашем акте… Очень прошу вас, сделайте всё возможное, чтобы родители успокоились и оставили детей.

Медведев чувствовал, что Величко говорит искренне. «Что ж, его можно понять. Но кто поймёт меня?»

– Идёмте пить чай, – пригласил чукчей Медведев. – Там и поговорите с вашими детьми.

– У меня внук, внучек, – уточнил старичок.

За чаем в комнате для гостей Майна-Воопка разглядывал Медведева со скрытым любопытством, на вопросы отвечал осторожно, но постепенно разговорился.

– Не сказал ли Пойгин, когда приедет ко мне?

– Ты не очень жди его…

– Почему?

– Неизвестно, чем кончатся его думы о тебе к началу восхождения солнца. Берегись, если его пригонит сюда ветер ярости…

– Ты боишься за меня или за него?

– Я не хочу, чтобы такой добрый человек, как Пойгин, совершил от ярости зло. Вапыскат перестанет закрывать рот от хохота… Я не хочу, чтобы радовался чёрный шаман. Радость чёрного шамана страшнее всякой печали.

Артём Петрович слушал Майна-Воопку с подчёркнутым уважением и надеждой, что судьба, возможно, послала ему союзника.

– Твои слова достойны самого серьёзного внимания. Я рад, что повстречался с человеком такого рассудка.

– Рассудок есть у него, это диво просто, какой рассудок! – закивал седовласой головой старичок. Сморщенное личико его излучало важность и гордость. – Да будет известно тебе, что этот умный человек мой племянник.

Майна-Воопка застенчиво улыбнулся, кинув смущённый взгляд на старичка, и, видимо боясь размягчиться, нарочито строго сказал:

– Мы хотим видеть наших детей.

– Я уже сказал помощникам, чтобы их послали сюда.

Майна-Воопка снова наполнил чашку чаем, покосился на Медведева и вдруг спросил:

– Не можешь ли ты показать нам свою грудь, живот и спину?

Артём Петрович медленно поставил чашку на стол.

– Могу показать. Но зачем?

– Вапыскат наслал на тебя порчу. По срокам, ты уже должен быть весь в язвах.

– Ну, ну, я так и подумал. – Медведев, стараясь скрыть улыбку, снял гимнастёрку, нижнюю рубашку. – Вот, смотрите, на мне никаких болячек…

Чукчи внимательно осмотрели Рыжебородого, старичок дотронулся до волосатой груди.

– Тебе, я вижу, можно ходить совсем без одежды, – пошутил он, – никогда не видел такого волосатого человека. – И после некоторого раздумья добавил: – Что ж, Вапыскат оказался бессильным. Так и скажем всем. Я сам скажу ему об этом в лицо.