пока, мне нужно подумать.
Лорд Вестон усадил меня на шкуру, которую еще не успели собрать, а сам отошел в сторону. Не знаю, что он делал, но медальон, висящий на его шее, непрестанно светился фиолетовым. Когда лагерь был собран, и все уже сидели по овцебыкам, лорд-канцлер подошел и негромко поинтересовался:
– Мари, ты как? Не лучше? – я отрицательно мотнула головой и опустила глаза – отчего-то прямой обеспокоенный взгляд лорда Вестона заставлял чувствовать себя еще хуже. – В таком случае нам снова придется объединить сознания – другого выхода я не вижу.
– Опять придется целоваться? – глухо спросила я, даже и не помышляя об отказе. За свои необдуманные поступки придется отвечать, чего бы это от меня ни потребовало. – На глазах у всех?
– В этот раз я смогу справиться по-другому, – улыбнулся лорд-канцлер, и было в этой его улыбке что-то озорное и доброе. – Залезай на животное, сначала сядем так, чтобы никто ничего не заметил. Давай, помогу.
Лорд Вестон ухватил меня за талию и легко посадил на овцебыка, а я только и могла думать о том, что буквально через какие-то мгновения вновь окажусь для этого мужчины как на ладони. Падут стены, исчезнут недомолвки, слетит покров с моих истинных чувств. Готова ли я была обнажить перед этим мужчиной все обиды и глупые девчачьи надежды, коим не суждено было сбыться? Нет. Могла ли я позволить себе отказаться? Тоже нет. Оставалось лишь принять свою участь и усиленно думать о чем-то отстраненном. Например, о том, кто такие эти Авари?
Глава 21
Когда менталист сел позади меня, взял вожжи в руки и медленно пустил овцебыка вперед, в ту сторону, которую мы следовали вчера, я услышала:
– Закрой глаза, Мари, и не сопротивляйся.
– Хорошо, – пообещала я на грани слышимости, но лорду Вестону и не требовались громкие слова.
Я послушно опустила веки, постаралась расслабиться, для чего уже привычно откинулась на грудь сидящего позади мужчины. Буквально сразу почувствовала легкую щекотку. Сначала во всем теле, потом она сосредоточилась на шее, перебежала на щеки и, в конце концов, засвербела в носу. Я оглушительно чихнула и услышала:
– Можешь открывать глаза.
Я послушно подняла веки. Зрение сфокусировалось не сразу, но увиденное заставило поражено ахнуть.
«Что это?» – спросила я, но изо рта не вылетело ни звука.
Я смотрела прямо перед собой и не могла повернуть голову. Даже шевельнуть пальцем не могла. Ощущения были странные, будто тело вдруг перестало повиноваться мне. И одновременно с этим я чувствовала, как голову наполняют чужие эмоции. Я чувствовала любовь лорда Вестона. После всех раз, что он так смело и откровенно мне показывал свои чувства, я уже знала, что они похожи на бурю, готовую смести все на своем пути, наэлектризованную и такую мощную, что рядом с ней даже на ногах устоять было проблематично. И, несмотря на всю мощь этой любви, меня она окутывала, мягко укрывала, как пушистое одеяло. Я чувствовала пух облаков и не верила, что для кого-то эта стихия может стать смертоносной.
Еще я чувствовала скорбь. Утрата той легкой, жизнелюбивой и беззаботной девушки, которой я приехала в столицу, проходилась скальпелем не только по моему сердцу. Злость на обстоятельства, дурацкий закон и даже короля. На варваров, которые внезапно развязали эту войну. Решимость. Во что бы то ни стало добраться до этих Авари и уговорить их помочь. Что-то еще там было про закон, но я не уловила – очень быстро лорд-канцлер обрубил концы. Разделив с ним сознания, я четко поняла одно – лорд Вестон уже давно считал меня своей и ни на какие компромиссы идти не собирался. Про Лидию Мирано и деньги ее отца, к слову, там не было ни тени мысли, ни обрывочка. Да и как я уже поняла, в войне с драконами от рудников графа Мирано особого толку нет. Так что эта помолвка действительно служила лишь ширмой, никакой другой выгоды от нее лорд-канцлер не получал.
– Я временно забрал у тебя контроль над телом, – раздалось возле моего уха, – чтобы не тратить попусту ресурс, все равно мы ближайшее время проведем верхом.
«Если будем живы» – снова попыталась произнести я. Но судя по тому, что опять не услышала ни звука, говорила я где-то в голове у менталиста. «Вы это видите?»
Весь наш отряд в данный момент неспешно двигался прямиком к краю обрыва. Мы находились на полосе земли, шириной примерно в полмили, а по бокам нее раскинула негостеприимные объятия бездна. Эдакий причудливый зигзагообразный мост, ведущий в неизвестность. И если бы не моя магия, четко указывавшая направление и момент, когда его следовало сменить, все мы уже давно отправились бы на встречу к Графу. Это чудо, что мы смогли оставаться невредимыми столько времени, не иначе. Я попыталась сглотнуть и не получилось.
– Вижу, – снова вслух произнес менталист и направил овцебыка левее.
«А остальные, как думаете?»
– Судя по всеобщему спокойствию – нет. Думаю, что только объединив сознания, а вместе с ними и магию, мы стали способны увидеть картину целиком.
«Но почему Авари так защищают подступы к своему жилищу? Чего им бояться, если они не беглые преступники и так сильны, как вы говорите?»
– Сама увидишь.
Лорд-канцлер был сосредоточен и спокоен. Мы смогли значительно увеличить скорость, потому как чутко прислушиваться к моей магии необходимость отпала, весь пейзаж и все опасности и так были перед глазами, не прикрытые больше туманом чужой магии. В этот раз привала не было. Мы ехали до самого захода солнца, пока не уперлись в высокие бревенчатые ворота.
«Это оно?» – благоговейно спросила я.
– Думаю, да, – хрипло ответил лорд Вестон.
Я чувствовала, что лорд-канцлер нашего Королевства волновался, совсем как обычный смертный. Непривычное состояние, если честно. Обычно этот мужчина до зубовного скрежета окружающих самоуверен и невозмутим.
Взглядом он приказал Кузнецу стучаться. Тот спешился и грохнул огромным кулачищем в створы. Те затряслись, но устояли, глухой короткий звук показался чужеродным в безмятежности зыбкой, серой северной ночи. Нам открыли. Два мужчины с прозрачными глазами, похожими на бриллианты, с подозрением осматривали нас. Острые копья в их руках не сулили незваным гостям ничего хорошего. Не самый добродушный прием.
– Вы кто и зачем пожаловали? – грубо произнес на чистом фливалийском один из мужчин. Их одежда была странной – разномастные и причудливые куски бурых шкур были грубо сшиты толстыми