У Деймоса возникло четкое ощущение, что учитель просто решил переключить внимание учеников. Ну конечно! Единственная и неповторимая, магия дома Винтер — это же так захватывающе!
— Так вот, единственное известное исключение — это семейная магия княжеского дома Винтер, которую по традиции называют Магией Тьмы. Ее уникальность в том, что она, якобы, не требует отката… во всяком случае, видимого.
Шансов, что Люций это выдержит, оставалось все меньше. Дальше всегда все начинали рассуждать о странной преемственности этой Силы, о ее наследовании в пределах одной семьи, что это так необычно, ведь обычная магия вообще никак не наследуется, ведь это и не дар вовсе, а просто умения и знания… Однако господин Лудо закончил свою речь необычно:
— Хотя, как по мне, это явление просто не до конца изучено. Не может откат отсутствовать совершенно. Возможно, он просто протекает особенным образом — не таким, к которому мы привыкли.
Деймос просто замер. Вот так игроман! Да он вовсе не идиот, даже если пять лет назад и устроил тот самый переполох с торнадо. Он гений! Единственный догадался… хотя нет, второй. Ведь есть же еще господин Рикмор.
А у гения как раз закончилось желание работать.
— Что вам еще на данных порах рассказать?.. сорок минут осталось… Ну ладно-ладно, вижу, что вы устали. Сидите, читайте первый параграф учебника, я чуть позже подойду. Кстати, чуть не забыл сказать, у нас тут основной вид занятий — это самоподготовка. То есть, хотите чему-нибудь научиться — учитесь. Не хотите — извиняйте, останетесь бестолочами, но не переживайте, тут таких больше половины. Все, молча сидите!
«Отлично, давай, еще поизучаем учеников…» — довольная проворковала Она.
* * *
31.12.1959 год.
Первый мир
Княжество Адамант
11 лет до начала революции
17:15 (среда)
Аластер
«Почему этот праздник называется балом Последнего Заката?
Потому что после того, как солнце зайдет, оно больше никогда не поднимется для тех достойнейших, что сядут сегодня на судно и прибудут в прекрасное княжество Эмбер. Для них начнется вечная жизнь в покое и блаженстве. Те же, что придут на место отбывающих, дабы процветать под сенью божественного величия, с благодарностью должны принять из их рук свои первые годы жизни, ибо для тех, кого император избрал на церемонии Выбора, начинается долгая жизнь в Адаманте…»
Аластер задумался о том, как много знаний дала ему госпожа Горгаш. Практически про любое событие или памятную дату он мог сразу вспомнить самое важное. В этом-то и заключается хорошее образование… Хотя когда-то за этот конкретный урок он получил от нее двойку. Но вот — вспомнил же!
Огромный зал блистал золотом и белизной. Только самые досточтимые граждане Адаманта были приглашены на главное мероприятие года. Они пестрели всеми оттенками серого и блистали серебром в своих роскошных нарядах, но, разумеется, главными действующими лицами сегодня считались убывающие и ново-избранные. Новички с восторгом впервые облачились в серые наряды и чувствовали, что теперь они гораздо ближе к Божественному белому, чем были когда-либо в прошлой черной жизни, а для тех, чья жизнь теперь превращалась в вечную радость, был, впервые в жизни, доступен божественно-белый цвет. Правда, без золота.
Аластер смотрел на все это великолепие, улыбался поздравляющим его, обменивался любезностями и казался счастливым. На деле же на душе у него скреблись мерзкие твари. Он не хотел ни этой роскоши, ни этих улыбок! Он предпочел бы сейчас оказаться в каморке Ферроу, с ним и улыбающейся Элизавет. Хотя его и не отпускала мысль, что она все это время знала и врала ему… А, значит, тоже дергала его за ниточки.
Он старательно избегал родителей, не хотел сейчас думать о том, что солнце для них больше никогда не взойдет. Хотя это точно было глупостью! В конце концов, они переезжали в самое прекрасное и таинственное место во всем мире.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Аластер немного побродил по залу, пораскидывал вокруг искусственные улыбки, полюбезничал немного и почувствовал, что долго не выдержит.
— Как! И он здесь?.. — охнула досточтимая дама в семи-сером платье.
— Раньше он не появлялся на балу, — с таким же волнением прошептала стоящая рядом.
— Мне кажется, появление его здесь в черном цвете совершенно неуместно.
Аластер увидел предмет внимания дам. Виктор зашел с бокового входа и сейчас стоял черным, действительно, неуместным столбом в углу зала. «Как монстр, прокладывающий себе путь среди грязно-серого заснеженного поля» — пришло в голову Аластера странное сравнение.
— Тише, — вторая дама опасливо оглянулась, — не нужно так говорить. Появление Виктора уместно везде и всюду.
Первая дама выпила лишнего — понял Аластер — вот и позволила себе неаккуратную фразу.
Виктору отнюдь не казалось, что его появление неуместно, он стоял в своем углу и тихо наблюдал за толпой. Аластер понял, что, возможно, это именно тот человек, с которым бы ему хотелось поговорить. Когда-то давно он уже чувствовал себя таким же запутавшимся, после первой в жизни казни. И это Виктор тогда нашел для него подходящие слова… интересно все-таки, что он тогда хотел узнать? Аластер до сих пор хранил ту маленькую, вырезанную из бумаги спиральку.
Уместно ли сейчас будет подойти к Виктору и побеседовать с ним? Имеет ли он на это право?
Зазвучали торжественные звуки фанфар, оповещая о начале бала. Аластер поспешил занять свое место среди счастливейших ново-избранных.
Церемониймейстер в третье-сером камзоле вышел на середину зала и объявил:
— Его Божественное Величество, великий Император, Ее божественное Величество, великая Императрица и Ее Божественное Высочество, великая Цесаревна!
Зал наполнился вздохами, шепотом и по-настоящему искренней любовью. Аластер взглянул на Цесаревну и не смог больше улыбаться, даже обычной церемонной, предусмотренной правилами, улыбкой.
Интересно, что же еще она скрывала?
Убывающие в Эмбер и избранные в Адамант двумя рядами построились в центре зала, друг напротив друга.
Император прошелся по получившемуся «коридору», даруя каждому свой Божественный взгляд. Никого не пропустили мудрые карие очи. Каждого оценили, каждому залезли в душу и расковыряли там самое больное… раньше Аластер использовал бы слова «прозрели все сокрытое на благо человека». Ему самому царственного взгляда досталось ровно столько же, сколько и остальным.
Боги прошли на свои места, и Аластер заметил родителей. Они стояли в белоснежной шеренге, прямо напротив. Они улыбались и провожали Императора восторженными глазами, как и все присутствующие. Справа и слева от Аластера трепетали в непривычных серых нарядах избранные счастливчики. Каждый из них потратил годы труда на то, чтобы заслужить право стоять здесь. Картины, скульптуры, музыка и стихи и дети, оставленные в Черном Городе — все во славу Императора.
Вот поэтому картины больше и не оживают!
Цесаревна… Элизавет, прошу, дай мне повод тебя простить. Умоляю, иначе я сойду с ума…
— Достойнейшие мои сыны и дочери! — провозгласил император — Сегодня мы обновляем круг жизни, провожаем и встречаем. Взгляните же друг на друга, вспомните, как когда-то давно сами находились на этом самом месте, а другие — подумайте, что вам есть, куда стремиться и чего достигать. А теперь — церемониальное награждение.
Аластер заволновался. Он не знал, что сейчас должен делать, на инструктаже перед балом об этом ничего не говорили. Может, куда-то нужно идти? Однако вся шеренга ново-избранных осталась на месте, и к ним начали приближаться отбывающие. Аластер понял, что это было. К нему подходил отец, и в протянутой руке он нес небольшой белый флакон — годы жизни. Стоит выпить их, и на отмеренное время перестанешь стареть. Аластер испугался, что сейчас расплачется. Он не мог отвести взгляд от отца.
— Аластер, я и мечтать не смел, что вручу тебе первые годы жизни, — отец улыбнулся и протянул ему флакон.