Здесь удобно разговаривать, никто не мешает, да и подальше от посторонних глаз. Бекштейну всё равно, а я хочу немного больше конспирации. Не нужно мне слишком часто светиться в его обществе, пока Крутицких кружит надо мной, как коршун.
Виктор и Алик идут следом. В принципе, у нас всё ровно и никаких сюрпризов не ожидается. Впрочем сюрпризы на то и сюрпризы, чтобы появляться неожиданно.
Я громко и уверенно стучу в дверь и, не дожидаясь предложения войти, толкаю её от себя. Она распахивается и… и я замираю на пороге. Посреди довольно просторного помещения сидит Бекштейн, примотанный к стулу верёвками.
На полу, спиной к спине примотанные друг к другу, сидят рыжий боксёр с товарищем, его персональные охранники.
— Что стоите? — раздаётся за нашими спинами слегка насмешливый голос с восточным акцентом.
Мы поворачиваемся и видим четверых узбеков, двое из которых вооружены пушками.
— Заходите, гости дорогие, чувствуйте себя, как дома, — усмехается один из них. — Веселиться будем. Не пожалеете.
19. Ешьте, пока есть возможность
— И кто же вы, гостеприимные хозяева не в своём доме? — спрашиваю я. — Ас-саляму алейкум, господа басмачи. Какими судьбами в наших краях?
— Ва-'аляйкуму с-саля̄м, — отвечает с усмешкой бородач со злым цепким взглядом, вылитый Чёрный Абдулла. — Какой образованный молодой человек. Главное, воспитанный и вежливый. Проходи, дорогой. Гостем будешь.
— Ну, и кто же вы такие? — интересуюсь я.
— Сейчас узнаем, — мягко отвечает он, но взгляд его остаётся очень и очень твёрдым. — Шагай-шагай.
Ну что тут поделать, против ствола с голыми руками не попрёшь, по крайней мере пока. Я вздыхаю и вхожу в комнату. Парни идут за мной. А следом заходят и басмачи.
Я оказываюсь в помещении с некогда белыми стенами и потемневшим дощатым деревянным полом. Пахнет дёгтем и пылью. Тусклая лампа под потолком делает обстановку почти что сказочной. У входа стоит большой сейф из толстого металла, а у дальней стены шкаф и письменный стол, заваленный бумагами.
— Илюха, — пеняю я Бекштейну, — что ж ты не намекнул даже. Не гуд это, совсем не гуд. О, да тебе фейс что ли начистили?
Под глазом у него наливается свежий бланш. Так что акция, судя по всему, не шуточная.
— Ты, значит и есть тот самый Бро? — спрашивает Чёрный Абдулла.
— Тот или не тот я не знаю, — пожимаю я плечами. — Но иногда меня так называют. А ты кто такой? Лисичка-сестричка или волк зубами щёлк?
— Остряк, да? — понимающе хмыкает басмач-бородач. — Молодец, смелый мальчик.
Двое басмачей подходят к Алику, а один держит его на мушке.
— А по какому случаю банкет? — уточняю я. — О чём речь? Илья, кто эти люди?
— Мы? — удивляется Абдулла. — Интересная, наверное, у тебя жизнь, если ты даже не догадываешься кто именно к тебе приехал. Наверно, много таких, как мы, да? Мы хозяева поезда.
— Хозяева поезда? — удивляюсь я. — У вас что, типа свой подпольный поезд? А Илюха, наверное, отказался билет купить? Я могу купить пару билетиков, если это поможет вам раскрутиться.
— Смешно, — улыбается Чёрный Абдулла, но его тёмные глаза мечут настоящие молнии.
Если бы Зевс был узбеком, должен был бы выглядеть, как этот чувак, сто про.
— Ты знаешь, сколько нам денег должен? Один миллион рублей.
— Ого! — восклицаю я. — Ты от имени всей республики что ли счёт выставляешь? Я тебе так скажу, дорогой, не знаю твоего имени, но столько рублей я даже за полёт на космическом корабле не готов отстегнуть, чего уж тут про поезд говорить. Извини. Попробуй договориться с ВЦСПС.
— Понятно, — усмехается он. — Мне всё понятно. Но я хочу, чтобы ты тоже кое-что понял. Ты отдашь нам деньги, которые мы потеряли из-за налёта ментов на поезд и последующей отгрузки другому получателю. И после этого все новые оправки будут проходить только в наш адрес, причём, теперь за две трети цены.
— Интересное предложение, — киваю я. — Крайне привлекательное. Один вопрос. А тебя не смущает, что если у меня хватило умения натравить на состав кучу ментов, то для того, чтобы справиться с тобой, потребуется, куда меньше сил?
— Нет, дорогой, меня ничего не смущает, — усмехается он. — Возможно, это связано с тем, что я знаю, где сейчас находится твоя мама, твой папа и твоя девушка, а также пара моих людей, ожидающих команду. И в любой из моментов нашего, надеюсь, очень долгого и плодотворного сотрудничества, с каждым из них может случиться что-то непоправимое.
Наверное, что-то в моём лице показывает, что угроза меня задела, потому что он удовлетворённо улыбается. В любом случае, совершенно напрасно он затронул эту довольно деликатную и весьма для меня чувствительную тему.
— И вот, какая штука, юный Бро, ты отсюда не выйдешь, пока деньги не будут у меня.
— Один лям налом? — уточняю я. — Ты ничего не перепутал, уважаемый? Как они здесь появятся, если все мы будем оставаться здесь?
— Что вы там возитесь⁈ — прикрикивает вдруг Абдулла на своих людей. — Вяжите скорее.
Это касается тех, кто пытается связать Алика.
— Давайте этих двоих, спинами, — командует чёрный бородач. — Так же, как и тех.
И тут он, конечно допускает серьёзную ошибку. Нас трое, а стволов у них только два и всех держать под прицелом невозможно. Поэтому, когда один из тех басмачей, что вяжут Алика подходит к Виктору, а ещё один, тот что со стволом, соответственно продолжает держать Витю на мушке, чуть сторонится, и я оказываюсь немного сбоку и сзади. И, естественно, спешу реализовать удобное положение.
Я сжимаю кулак и бью в ухо того, кто с пушкой, но не прямо в ухо, а в холмик, маленький костяной выступ, прячущийся за ушной раковиной. Больно, твою дивизию. Мне-то больно, а уж этому бедолаге… это даже и сравнить не с чем.
Он всхлипывает, но самое важное в этом всём вот что. Несмотря на кажущуюся неожиданность и внезапность моей атаки, Виктор реагирует так, будто знал, что я сделаю это. Вот что значит слаженность боевого расчёта. Он тут же с разворота пробивает чуваку рядом с собой по кадыку, а тому, что с пушкой, бьёт ногой по другому уху и выхватывает из ослабшей руки пистолет.
Алик тоже не остаётся безучастным, но он уже обмотан верёвкой и его движения не настолько свободны. Поэтому он бьёт ногой по руке, сжимающей пистолет. Рука отлетает в сторону, но чувак жмёт на спуск и тотчас раздаётся выстрел, громкость которого оказывается значительно усиленной в помещении.
Чёрный Абдулла оказывается парнем довольно резким и по-звериному отчаянным. Поняв, что дело принимает неожиданный и неблагоприятный оборот, он вытаскивает нож и хватает своего же чувака с разбитыми ушами, и закрывается им, как щитом.
Он отступает, прячась за несгораемый шкаф, стоящий в паре шагов от выхода. Видать, у грузчиков не было сил тащить этот сейф и его бросили сразу, как запёрли в помещение.
— Неумно, Бро, — усмехается Абдула. — Подумай о своих близких.
— А ты подумай, как собираешься выбираться отсюда.
Парни заканчивают со своими противниками, отправляя их в беспамятство. Я беру у Вити ТТ и несколько раз стреляю в стену и потолок над местом, где засел Абдула. Не отказываю в удовольствии шарахнуть и по сейфу, отправляя пулю по касательной. Она звонко бьёт по металлу и с воем уносится к двери. Психологическое воздействие.
— Абдулла, сдавайся!
Абдула выталкивает вперёд свой живой щит, а сам бросается к двери, но в этот момент в коридоре раздаются гулкие шаги. Несколько человек бегут по коридору, пытаясь, вероятно определить, где находится источник звука. Помогая им, я стреляю ещё раз. Дверь распахивается и Чёрный Абдула выскакивает как раз в объятия людей в чёрном. Прах к праху, чёрное к чёрному.
Мы закидываем пленников в большой холодильник. Это комната с толстой железной дверью и мощным запором. Там сейчас тепло, холодильная установка выключена. Просто выбраться им оттуда не удастся. Так что ближайшие несколько дней придётся провести здесь. А может и больше, кто знает будущее?