— Вот что, Леха, — предложил я. — Едем ко мне, у меня в холодильнике есть бутылка «Белого орла». Уважаешь «Белого орла»?
— Не знаком, — буркнул он, разглядывая меня с подозрением.
— Вот, заодно и познакомимся, — сказал я.
Мы подъехали к моему дому на такси, и Алекс все время нервничал, вглядывался в ночные улицы, чтобы определить, куда мы едем, расспрашивал меня, что мне от него надо. Когда мы наконец оказались у меня на кухне, он успокоился, а когда на столе появилась бутылка водки, даже приободрился.
Я принялся готовить чего-нибудь на закуску, а он внимательно за мной наблюдал.
— Слышь, мужик, — сказал он. — Чего-то мне твоя физиономия знакома. Тебя как зовут?
— Паша меня зовут, — сказал я. — Когда-то мы встречались, но ты вряд ли вспомнишь.
— Чушь, — сказал он. — У меня прекрасная память. Я тебя видел где-то совсем недавно.
— А я говорю о событиях тринадцатилетней давности, — сказал я. — Налить?
Он посмотрел на меня, на водку, и усмехнулся.
— А может, ты меня травануть хочешь, а?
Я налил водки себе и ему, взял свою стопку и выпил. Он кивнул головой, взял стопку, бережно приложился и одним движением опрокинул в себя. Неторопливо занюхал, перевел дух и приступил к закуске.
— Вещь, — сказал он.
— Так ты помнишь события тринадцатилетней давности? — спросил я..
— Я все помню, — проворчал он. — Только не заставляй меня считать прошедшие годы. Что там произошло, тринадцать лет назад?
— Многое, — сказал я. — Брежнев умер, Андропов начал гайки прикручивать, летом был чемпионат мира по футболу. Помнишь, когда наши пролетели?
Он жевал мою колбасу и вспоминал.
— Брежнева помню. А футбол — нет. Я никогда не был болельщиком, земляк. Я всегда считал это общественным безумием.
— Молодец, — похвалил я. — Я понял это позже. Но, может, ты помнишь девчонку, которую звали Маша Филатова?
Он вскинул голову и посмотрел на меня удивленно.
— Это же… — начал он и осекся. — Тебе чего, собственно, надо, дядя? Ты кто?
Я разлил еще по полстопки.
— Частный детектив, — сказал я.
— Детектив, — повторил он, после чего присмотрелся ко мне внимательнее и, наконец узнав меня, заулыбался. — Э, да ты же Паша-детектив, верно?
Я располагающе улыбнулся в ответ.
— Верно. Так что, помнишь ты начало блестящей карьеры Марины Рокши?
Он откинулся на спинку стула и мечтательно заулыбался.
— Еще бы… Знаешь, откуда взялась фамилия Рокша? Это придумал я.
— Производное от рок-н-ролла? — спросил я.
— Да, — сказал он. — Их было тогда двое, с ней был еще парнишка. Его я прозвал Дино Рок, а ее, соответственно, Марина Рокша.
— А как его звали на самом деле?
— На самом деле? — переспросил он. — Кажется, Димой и звали. Ничего особенного, смазливый и безголосый подпевала. Но Машка уже тогда выдавала блеск.
— Они жили вместе?
— В каком смысле? — переспросил он.
— В сексуальном, — ответил я.
Некоторое время он смотрел на меня испытующе, потом выпил свою порцию водки, покачал головой и сказал:
— Нет.
— Ты в этом уверен?
— На сто процентов, — сказал Колобродов. — Почему тебя интересуют такие вещи, Паша?
— Я веду расследование, — сказал я. — У Марины есть сын, он родился через год после этих событий.
Он посмотрел на меня чуть рассеянно, потом приложил два пальца к губам и спросил:
— Курить есть?
— Не курю, — ответил я.
— Тогда я свои, можно? — спросил он.
Я кивнул, и он достал пачку «Примы». Размял сигарету, потянувшись, взял спички с плиты, закурил.
— Так ты хочешь знать, с кем она спала? — спросил он.
— Я хочу знать, кто отец этого мальчика.
— А кому это теперь интересно? — сказал он. — Если этот отец не появлялся двенадцать лет, так, наверное, у него были для того основания.
— Ты что-то знаешь об этом? — спросил я.
Он неспешно затянулся, выпустил дым.
— Может быть.
— И не хочешь мне сказать?
— А почему я должен это тебе говорить? — спросил он. — В конце концов, это тайна двоих, не так ли?
Я кивнул. Налил себе еще стопку водки и сразу же выпил. Это тип начинал меня раздражать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— А как фамилия этого Димы, который был Дино Роком?
— Хочешь выведать подробности у него? — улыбнулся Колобродов. — Бесполезно. Дима отпал сразу, на отборе к фестивалю. Председатель комиссии намекнул, что в сольном исполнении у Машки есть шанс, а в паре с этим козлом ничего не получится. Они толком не успели познакомиться.
— Председатель комиссии? — спросил я.
— Составляешь список кандидатов? — рассмеялся Колобродов. — Ладно, старик, не дергайся. Все это не имеет смысла, потому что отцом ребенка был я.
Он указал пальцем на свою пустую стопку, и я машинально налил ему. Он глубоко затянулся, потом мгновенно выпил водку и только после этого медленно выпустил дым.
— Кайф, — сказал он.
— Ты в этом уверен? — спросил я.
— А то, — сказал он.
— Почему же ты отказался от ребенка?
Он вздохнул.
— Чувак, ты не врубаешься в элементарные вещи. Кем я тогда был, знаешь? Думаешь, она была моей единственной? На мне бабы висели кипами… Неделю с одной, неделю с другой… Да, и залетела она от меня по собственной дури. Я ей сразу сказал, избавляйся, как хочешь, а она не захотела. Я ее и послал подальше… А что было делать?.. У меня своих забот хватало.
Я смотрел на него и невольно думал о том, как он ее послал, фактически бросил на погибель, и сколько сил ей потом пришлось приложить, чтобы в таком положении удержаться на плаву. И вот теперь она в славе и при деньгах, а он?.. Что он испытывает теперь?
— Не жалеешь? — спросил я.
Он глянул на меня так злобно, что я сразу понял, — он жалеет. Он локти кусает и выходит из себя каждый раз, когда вспоминает про это. Возможно, он и запил только потому, что не смог все это пережить.
— Мне на все это начхать, — сказал он. — Я испытал все, что хотел, понял?..
— Начинаю понимать, — я кивнул. — И все же, как была фамилия этого неудачника, Димы?
Он пожал плечами.
— Думаешь, я помню? Знаю только, он потом в меде учился, я его на «Скорой помощи» как-то встретил, после одной драки, когда меня зашивали. Зачем тебе?
— Для проверки, — сказал я.
Выпроводить его мне удалось только после того, как мы допили бутылку, и он, вопреки расхожему мнению об алкоголиках, все еще держался на ногах более или менее уверенно. Расставаясь в дверях, он сказал мне.
— Чувак, я горжусь тем, что сделал Марину Рокшу! Это лучшее из моих созданий.
— Да, — сказал я. — Самым главным в этом создании был последний штрих, когда ты ее послал. Именно после этого она и стала тем, чем является теперь.
Он посмотрел на меня озадаченно, вздохнул и пробормотал:
— Может быть…
8
Я не без опасения чувствовал, что постепенно и помимо своей воли втягиваюсь в проблемы семьи Марины Рокши. С самого начала я хотел от нее только исполнения своего номера в нашей программе, и меня вовсе не грела близость с прославленной певицей.
Но я не мог отрицать, что в истории с похищением мальчика был существенный драматический накал, и именно это обстоятельство привлекало мой интерес. С самого утра я попросил найти мне Юру Малыгина и, когда он появился, спросил его напрямик:
— Итак, Юра, что у тебя было с Мариной Рокшей и когда?
Он растерялся.
— Ты для этого меня позвал?
— Исключительно для этого, — подтвердил я.
— Я думал, ты о музыке хочешь поговорить, — пробурчал он. — Я договорился и с девчонками, и со студентами, они будут сегодня в шесть вечера.
— Ближе к делу, — перебил я. — Рассказывай про свои отношения с нашей звездой. У вас была любовь?
— Паша, я даже не знаю, — пробормотал он, — почему я должен об этом тебе рассказывать?
— Юра, — ответил я, подняв палец. — Все наши отношения определяются творческими задачами, не так ли? Поэтому не может быть и речи о личных интересах или о праздном любопытстве. Начинай, пока не пришли сценаристы.