подплыл к краю бассейна, и у меня возникло ощущение, что он не хочет говорить об этом по какой-то причине. А мне было так любопытно узнать, что же на самом деле случилось вчера. Почему он решил сегодня казаться таким равнодушным?
Может, это равнодушие и было тем, что изменило мнение Вайноны. Эта мысль немного беспокоила меня, потому что я сомневалась в том, насколько долго Броэм сможет сохранять достигнутое.
Но все-таки не мне стоило заботиться об этом. Я была больше не нужна ему – все кончено, верно? Я сделала то, что должна была, сохранив показатели – 95 % успеха. И мы никогда не становились друзьями. Просто коллеги. И мы еще увидимся несколько раз в школе. Оставалось всего несколько месяцев до лета.
Так почему же я себя так чувствую? Как будто мое сердце увеличилось до размеров грудной клетки, не давая возможности дышать. Как будто что-то страшное происходило, но только я не понимала что. Было ли это внутреннее чутье относительно Вайноны? Беспокоилась ли я за Броэма?
Пока я сомневалась, Броэм склонил голову набок. О чем он думал? Хотел ли, чтобы я ушла?
И почему я все еще здесь?
Я думала, что если бы была честна с собой… Я считала нас своего рода друзьями. Возможно, новоиспеченными, но все же друзьями. Неужели теперь, когда я выполнила свою задачу, это уже не имело значения?
Наконец Броэм нарушил эту неловкость.
– Ты ждешь меня, чтобы проводить до машины?
По его тону было тяжело понять, подшучивает он надо мной или нет. Мои щеки вспыхнули.
– Нет, просто жду, когда мама закончит. Прости, я…
– Когда она заканчивает? – перебил Броэм, подбираясь к краю бассейна и приподнимаясь на руках.
– Где-то через тридцать минут или около того.
– Побудешь со мной? Только мне нужно пару минут, чтобы сходить в душ.
Я кивнула и ощутила, будто гора свалилась с плеч. Броэм вышел из раздевалки в свежей одежде, держа в руках рюкзак.
– Прости, – сказала я. – Тебе не стоило заканчивать тренировку раньше из-за меня.
Он пожал плечами.
– Все в порядке.
Мы молча шли по коридору рядом друг с другом и вышли на улицу. Солнце светило на нас, и я наклонила голову, чтобы глаза привыкли.
– Все в порядке? – спросил Броэм заботливо.
Не совсем.
Я беспокоюсь, что у тебя не все в порядке. После нашего разговора в Диснейленде я не знаю, рада ли, что ты с Вайноной.
Я хочу поговорить с тобой, но не хочу нести ответственность за то, что разрушу многообещающий роман другого моего друга, потому что больше не доверяю себе.
Я выдавила из себя улыбку и кивнула.
– Да, – ответила я таким щебечущим голоском, на какой только была способна. – В полном. Я очень рада за тебя.
Броэм пожал плечом.
– Это произошло само собой.
Я улыбнулась.
– Не совсем. Я с самого начала знала, что ты сможешь вернуть ее.
Он почти улыбнулся.
– Из-за моей харизмы?
– Нет, из-за твоей скромности.
Он скинул рюкзак.
– Так бы ты написала мне в письме? Будь харизматичным и скромным?
– Не-а. Я бы сказала, чтобы ты не прекращал отношения с людьми раньше, чем они с тобой.
С коротким смешком он подтолкнул меня плечом.
– Это вызов.
– Я говорю людям то, что им нужно услышать. Именно поэтому это так часто срабатывает.
Мы подошли к его машине, Броэм открыл ее и бросил рюкзак на пассажирское сиденье. Затем захлопнул дверь и прислонился к ней спиной, смотря на меня.
– Есть только одна проблема.
– И какая же?
Он склонил голову.
– Ну, мы с Вайноной официально еще не сошлись. Так что слишком рано говорить об идеальной победе. Я просто решил, что такого успеха уже достаточно, чтобы наше соглашение считалось выполненным.
Господи, все что угодно, лишь бы не противоречие? Это бы убило его, если бы спор вышел на незнакомые территории. Я бросила на него раздраженный взгляд.
– Да ладно. Ты определенно считаешь, что она хочет попросить тебя дать вам еще один шанс.
Он сглотнул.
– Но что, если я не хочу?
Что это могло значить? Я непонимающе моргнула. Неужели Броэм пытается быть врединой? Конечно нет. Влюбленный по уши человек ни за что не станет рисковать своими отношениями только ради того, чтобы выиграть очко в споре со мной.
– Не совсем понимаю.
– Что, если мы не сойдемся с Вайноной? Будет ли это считаться провалом?
Серьезно? Как он мог смотреть на меня так невинно своими голубыми глазами, с легкой полуулыбкой, и угрожать мне? И ради чего? Если он думал, что я потеряю больше от этой ситуации, то ошибался.
– Эм… думаю, что я как-нибудь переживу это. А ты потеряешь гораздо больше.
Он оттолкнулся одной ногой от машины.
– Знаешь что, Филлипс? Я так не думаю.
И снова я почувствовала себя так, будто мы участвуем в разных диалогах. Первый – тот, который у нас действительно был, а другой – тот, в котором, по его мнению, я необъяснимым образом понимала, что за чушь он несет.
– Тебе придется выражаться яснее.
Он перешел на шепот, хотя мы были одни, и тем самым заставил меня наклониться к нему, чтобы услышать.
– Хочешь, чтобы я доходчиво объяснил?
– Да, пожалуйста. Объясни.
И в тот самый момент что-то щелкнуло. Не могу точно сказать, что конкретно – мое внезапно заколотившееся сердце или, возможно, осознание происходящего, в ответ на которое заколотилось сердце. Все произошло в один головокружительный, волнующий момент, в одном запутанном клубке сознания и подсознания. Глаза Броэма были прикрыты тяжелыми веками, подбородок вздернут, а рот слегка приоткрыт, так что я слышала его дыхание. Воздух между нами гудел от невидимой энергии, провоцируя меня приблизиться к нему. И мы оба зависли в пространстве и времени, а момент, который вот-вот должен был наступить, показался на горизонте. Будто я не могла этого остановить, даже если хотела.
Но я не хотела.
Его руки оказались на моей талии. Теплые, большие и нежные. Он слегка подтянул меня к себе. Вопрос, на который я ответила движением навстречу.
И потом его лицо оказалось всего лишь в сантиметре от моего. Все, что я тогда чувствовала, – тепло его тела и что-то дрожащее в моем теле, а все, что видела, – его губы. А после мои глаза закрылись сами по себе.
И он поцеловал меня.
Он поцеловал меня.
Он поцеловал меня своими мягкими, теплыми и нежными губами.
Он поцеловал меня, и на моих губах остался привкус хлорки, я не совсем ясно осознавала, что его руки на моей талии, а как только его губы достигли моих, они сжались и напряглись, слившись с моими, будто я была единственным, что помогало ему устоять на ногах.
Его поцелуй был быстрым и вопрошающим. Все в порядке? Теперь понимаешь?
Нет. Я не понимала ровным счетом ничего. Но единственная вещь, которая имела для меня значение, – это быть рядом с ним. А потом я поцеловала его в ответ, наваливаясь на него, пока его спина не