борту не обнаружено, начальник госбезопасности был мёртв ещё до нас, сэр. Из тех, кого приказано взять живыми, только Винтерсблад, сэр.
— Живой? — уточнил Аддерли.
— Так точно, сэр, живой и здоровый, заперт в клетке на нижней палубе «Крысиного гнезда». Мои ребята присмотрят за ним, сэр.
— Ну хоть что-то, — досадливо поморщился Аддерли. — Майор, лейтенант, примите управление захваченным цеппелином! — обратился он ко вторым пилотам, словно не замечая умоляющий взгляд Скади. — А ты думала, я позволю тебе оказаться на одном с ним дирижабле? — ядовито спросил он, когда второй состав покинул гондолу управления.
— Джеймс, прошу тебя! — прошептала Скади.
— Самое время наконец определиться, кто тебе важнее: он или император!
— Его побег никак не повлияет на благополучие императора! Распад пал, Джеймс.
— Вот как? А вдруг повлияет на моё благополучие? Я не пойду на это, Грин. Даже ради тебя. Тем более — для него. Ты разочаровала меня, Скади. Столько лет я восхищался тобой, любил тебя, — в его голосе отчётливо сквозила злая горечь, — а ты лгала мне. Более того, ты нарушила присягу императору ради какого-то оборванца, Скади! Это низко. И недостойно звания офицера. Я передам его императору, исполню свой долг. Сделаю то, что не смогла сделать ты. И пусть император решает, что с ним делать, — Аддерли отвернулся от Скади, злорадно усмехнулся себе под нос. — Хотя что-то мне подсказывает, что он давно уже всё решил.
Скади с минуту стояла, сверля взглядом точёный профиль Аддерли. Её лицо застыло, словно маска, и лишь в аквамариновых глазах вспыхнула безысходная ярость. Связист передал, что на «Гнезде» приняли управление.
— Рубите абордажные тросы! — скомандовал Аддерли по внутренней связи и краем глаза увидел, как Скади потянулась к револьверу на поясе.
Среагировал он быстро: наотмашь, с разворота, ударил женщину по лицу тыльной стороной ладони так сильно, что она не удержалась на ногах.
— Отставить! — гаркнул на штурмана Аттвуда, ринувшегося было к Грин. — Без вас разберёмся! — он присел над Скади, схватил её за воротник и рывком приподнял к своему лицу, — только попробуй, тварь, угрожать мне, — прошептал он ей на ухо, — и я сдам тебя вместе с ним! Как предателя, — Аддерли вытащил из кобуры револьвер Грин и раздражённо оттолкнул женщину от себя.
***
Утром следующего дня Эдвин Шерман, по своему обыкновению, вошёл в кабинет, чтобы в тишине насладиться утренним кофе. Он уже знал о вчерашнем разгроме Распада; и то, что всё вдруг пошло не по его плану, огорчило президента, но из колеи не выбило: его гибкий ум тут же начал разрабатывать новый план. Он знал, что оккупационные войска Бресии вошли в Распад, но известия о том, что на рассвете они подошли к границе Траолии, до него ещё не долетели.
За креслом президента, как обычно, стоял высокий седовласый псарь с кожаной повязкой, скрывавшей отсутствие левого глаза. На сворке — четыре добермана, и тут Шерман удивился: это были совсем молодые псы, не те старички, его любимчики, которые обычно всюду сопровождали президента.
— Почему другие собаки? — резко спросил он псаря. — Те здоровы?
— Здоровы, господин президент, — невозмутимо ответил псарь.
— Тогда почему без моего распоряжения вы притащили других собак?
— Потому что мы — императорские псари, — ответил седой мужчина, выделив интонацией «императорские», и принялся неспеша отстёгивать сворку от собачьих ошейников, — ими были, ими и остались. Хоть господин президент и думает, что мы понимаем не больше его доберманов. Или так же ему верны, — щёлкнул карабин на последнем ошейнике. — Ату его! — негромко скомандовал псарь, и четыре чёрных собаки, блестящие, гладкие, словно мурены, бросились на Шермана.
Президент не успел даже закричать, — лишь попытался заслониться рукой от белоснежных клыков, прежде чем они сомкнулись на его шее, лишив Шермана голоса. Кажется, он так до конца и не понял, что произошло. Умер раньше, чем осознал, что его большая любовь и гордость, его собаки, стали оружием против него же.
Доберманы работают парами: один хватает свою жертву за горло, другой рвёт живот. От двоих не убежать. От четырёх не спастись и подавно.
Пару минут псарь невозмутимо наблюдал, как собаки раздирают уже мёртвого президента, разбрызгивая его кровь по дорогому ковру, старинным креслам на изогнутых ножках и золочёным безделушкам, расставленным тут и там.
— Хватит, — наконец сказал он. — Как же всё-таки хрупок человек, правда, Профос? — опустил глаза на одного из доберманов, что прижался к его ноге и с упоением грыз оторванный от президента протез. — За мной! — скомандовал статный старик, оставив собак вольно, без сворки. Пёс, что был у его ноги, с неохотой отложил свою добычу.
— Можешь взять себе, — обронил псарь, — ему уже не понадобится. — Мужчина переступил через окровавленные ошмётки, когда-то бывшие Шерманом, и вместе с доберманами покинул кабинет.
Именно в тот момент разнеслась новость о вторжении имперских войск в Траолию, и вся резиденция, ещё не знавшая о смерти президента, встала с ног на голову. Только главный псарь оставался спокойным, неспеша покидая резиденцию сквозь тишину цветущего малого сада. Благоухали розы, щебетали птицы, и лишь зажатая в пасти Профоса искусственная нога скрежетала по белым камням дорожки, нарушая умиротворение тенистого сада.
***
Скади вздрогнула и открыла глаза, не сразу сообразив, где находится. Небольшая полукруглая комната с несколькими стульями по одной из стен. Окно, выход в коридор и массивные двустворчатые двери под самый потолок: приёмная императора, в которой Скади сидит в ожидании аудиенции уже больше суток, с того момента, как они с «Крысиным гнездом» пришвартовались в Сотлистоне. Видимо, сама не заметила, как задремала.
Императора она не видела, и в кабинете его не было, но в аудиенции ей не отказали, что уже обнадёживало. Её проводили в приёмную и велели ждать. И она ждала, вновь и вновь мысленно составляя речь. Через несколько часов ожидания процесс подбора слов стал напоминать вдевание толстой шерстяной нитки с растрёпанным концом в узкое игольное ушко. Речь не составлялась. Голова тяжелела. Мысли еле ворочались. Ноющая под рёбрами безысходность завладевала всем её существом.
В коридоре послышались шаги, и в приёмной появился Барратт.
— Грин? — удивился он. — Вы чего здесь?
— Жду императора, — осипшим голосом ответила Скади.
— У вас всё в порядке? — Барратт пристально вгляделся в её посеревшее лицо, и ответа не потребовалось. —