точное действие, растворились в высокомерии и безнаказанности. М снял с себя шляпу и швырнул в сторону машины, затем развел руки и растопырил ладони – в этот момент Диана, слегка приподнявшись, но также оставаясь в лежачем положении, смотрела, как длинные чёрные волосы М начали шевелиться.
– Я проклят, и имя мне Меледиктус, – загробным голосом произнёс он.
Его окружал полупрозрачный туман, на месте, куда ступала его нога, появлялась ядовито-зелёная жижа. На лице россыпью проявлялись какие-то мелкие наросты, отвратительные, гнойные. Кожа, отпадавшая от этих червоточин, светилась, как крупный пепел, а после прибивалась дождём к земле. Клыкастый рот постепенно расширялся до впечатлительных размеров. Он сначала походил на пасть медведя, но постепенно, увеличиваясь приобретал акульи черты. Количество зубов не отличалось от человеческих, но их размер и форма росли пропорционально самой пасти. Тонкие, острые, с зазубринами на внутренней стороне, они напоминали наконечники первобытных гарпунов.
В ночи, практически без освещения, Диана слабо улавливала размытый силуэт М, и теперь, заворожённая безумным кошмаром, и вовсе не видела ничего, кроме голодной бездны, намеревавшейся вот-вот её поглотить. Напрягая зрение, журналистка смогла рассмотреть и увеличившиеся когти – острые, длинные отростки, напоминавшие кинжалы…
То самое слабое свечение, на которое сразу не обратила внимание девушка, с каждой секундой усиливалось, и вдруг Диана заметила большой автомобиль, едущий в их сторону.
Глава XI
Обычный парень Джон Дан, трудяга, отец трёх детей, находившийся за рулём двадцатитонного тягача уже больше двенадцати часов, был сильно измотан. Семейное благополучие и множество кредитов заставляли работать сверх нормы на постоянной основе. Усталость накапливалась, а внимательность рассеивалась, но Джон справлялся со всем этим. По крайней мере, в эту дождливую ночь поначалу было именно так.
До места его ночлега оставалось десять миль, там ждали теплый душ и горячая еда. Но организм начал сдавать ещё на подъезде к Нью-Бэрон. Веки тяжелели, периодически опускаясь на пару секунд, а затем вновь поднимались. Рот раскрывался шире, натягивая уголки, и выпускал характерный звук зевоты. В попытках борьбы тыльная сторона ладони протирала закисшие глаза. Все же лучший способ победить сон – это сам сон. В момент, когда грузовик совершил свой последний поворот, после которого оставалось рукой подать до шоссе, водитель проиграл усталости и на прямой задремал.
Сейчас Диана смотрела на стремительно приближающиеся огоньки, вновь надеясь, что эти фары точно смогут помочь. Переведя взгляд на кошмарную пасть, она не заметила никакой реакции у М. Монстр, стоявший перед ней, был полностью сосредоточен, абсолютно не обращая внимание на окружавшие его вещи.
– Эй, сволочь! Пожуй это! – желая наверняка сфокусировать внимание на себе, Диана швырнула в рот М свой правый кроссовок.
Это сработало: чудовище, сменив малый шаг на твердый и решительный, начало приближаться к девушке. Свет фар приближающегося тягача полоснул темноту, и скоро даже М, опьянённый яростью, смог заметить его. Диана усиливала град оскорблений, не замолкая ни на секунду.
– Бездушная мразь, иди сюда. Чтобы сожрать меня, тебе придётся ещё побегать. Слышишь меня, мразь… – кричала она, и второй кроссовок отправился в том же направлении.
Помимо стремительно приближающегося света, послышался громкий звук большого дизельного мотора. М заметил грузовик, но слишком поздно для себя. Увидев, как Диана, оттолкнувшись, откатилась на обочину, он проводил её взглядом. Яркий свет ударил по глазам, а затем и многотонный тягач, не сбавляя скорости, влетел в стоявшую в центре дороги жуткую фигуру. Брызги зловонной крови разлетелись на десятки метров, части одежды М, разорванной в клочья, как и части тела, украсили растущие вдоль дороги деревья.
Это был не просто удар – М словно взорвался изнутри. Диана наблюдала за этим в самом первом ряду, поэтому часть брызг попала на неё. Лицо покрылось каплями подобия крови истязателя, а часть даже попала девушке в рот. Но все это уже не имело никакого значения. Израненная и уставшая, она просто закрыла глаза и последнее, что услышала, – знакомый мужчины. Находясь в крайне скверном психологическом состоянии, заплетая ногами, он подошёл к бедняжке:
– Эй, ты в порядке? Девочка, ты жива?
Диана была в отключке и не реагировала ни на его голос, ни на сильный холодный дождь. Он посмотрел вслед пронесшемуся грузовику. Дальнобойщик ничего не заметил. В момент удара он проснулся и даже не нажал на тормоз, но затем, похлопав себя по щекам, посчитал это просто краткосрочным сном. Кровь на лобовом стекле он не заметил, благодаря быстро работающим дворникам и ливню.
Мужчина взял девушку на руки и положил на заднее сиденье своего авто, и сам поспешил за руль. Испытывая сильное головокружение и тошноту, он с трудом нащупал ключ в замке зажигания и, надеясь на лучшее, повернул его. Вместе с воодушевляющим звуком мотора в его уши ворвались также голоса из видений, навеянных М.
– Беги… Ещё есть время… Он скоро вернётся… Спасайся! – шептали они.
Мужчина, зажав уши, закричал:
– Прочь! Убирайтесь!
Поборов голоса, он нажал на газ, и автомобиль сорвался с места. Каждая миля давалась с большим трудом. Сильные боли от ран, вновь появляющиеся голоса, страх, вызванный осознанием пережитого кошмара, – все это максимально отвлекало от дороги. Закономерно, под воздействием данных факторов, мужчина ошибся с поворотом и поехал, вместо шоссе, по более узкой и безлюдной дороге. Загипнотизированный дорогой и болью, он гнал, словно пытался скрыться от стаи голодных волков, бегущих по его следам.
Часть 4. Лечебница
Глава I
Первое, что говорят при поступлении на работу в психиатрическую больницу: «Берегите себя!». Существуют негласные правила: нельзя поворачиваться спиной к больным, нельзя одевать короткие юбки, нельзя громко говорить.
Третий день стоял сильный туман, крепко держа в своих объятьях старое красное здание клиники. Двухэтажное строение выглядело как центр мирового безнадёжного отчаяния. Потерявшие свою белизну подоконники, обвалившиеся под гнётом времени, потрескавшиеся стены от частого дождя и беспощадного ветра. Решётки на окнах напоминали ограды вокруг могил. Разрушенный фонтан со статуей голубей, символизирующий свободу и мир душ, находящихся в этом месте, придавал особое чувство боли и отсутствия веры в завтрашний день. Уставшие каменные тротуары потеряли свою красоту и симметрию, имели большие неровности, ямы, бугры. Некогда окрашенная в яркие цвета беседка с большим столом и сетчатыми креслами походила на недоразумение. Крыша беседки состояла из деревянных досок; когда шёл дождь, капли падали на металлический подсвечник, стоящий позади одного из подобия кресла. Фонари в английском стиле, установленные для освещения площади вблизи фонтана, были побиты; из шести лишь один работал, изредка помигивая.
С тыльной стороны больницы находилось кладбище. Окутанные туманом каменные кресты покосились в разные стороны и угрюмо возвышались над своими хозяевами. Поросшие мхом, они напоминали о вечном забвении упокоенных. Разрушенные Хроносом надгробные надписи говорили о сути жизни, её скоротечности и