жёлтых глаза на фоне тёмного силуэта человека в шляпе – силуэта из жуткой книги, находившейся у неё в кармане. М вновь схватил её, в этот раз за роскошные огненные волосы и проделал уже знакомый номер. В этот раз Диана отлетела в голую стену. От этого удара из головы девушки потекла алая жидкость, плавно спускаясь к ссадинам на лице, полученным после падения пары толстых томов.
– Фримен уже готов был завершить мой план, а ты со своими сиськами и очень длинным носом несёшь угрозу срыва, – М присел на корточки возле Дианы, нежно, с отцовской заботой убрал окровавленный локон с лица. – А этому не бывать.
– Не надо, остановись, – жалобно, с надеждой произнесла Диана.
Конечно, в глубине души она понимала, что так просто это не закончится. Она не откроет глаза в своей кровати, а ночной кошмар не закончится. Реальность не окажется ловкой и очень натуральной иллюзией, а кровь, капавшая со лба, растворится не в тумане грёз. М усадил Диану спиной к стене и устроился рядом:
– Мне кажется, он будет скучать по тебе. Но ты не расстраивайся! – умиротворяюще акцентировал М. – Это продолжится недолго. Он никого не любит и не любил, хотя ты первая его пассия, которую я прикончу. Ну, ты сама виновата, понимаешь?
Диана отвела левую руку и изо всех сил, какие у неё были на тот момент, ударила прямо в центр лица М. Его голова стукнулась о стену, а шляпа слетела. От неожиданности он вздрогнул, ещё раз ударившись своей черепушкой. Затем последовал его недоуменный взгляд. Сейчас в глазах М девушка не заметила ничего странного: ни жёлтого цвета, ни гипнотического эффекта. Единственное, что она смогла прочитать, – это секундные обида и растерянность. Однако уверенность тут же вернулась к М, и он издевательски произнес:
– Эй, прекращай!
Толкнул девушку в плечо, и Диана завалилась набок в направлении ступеней.
– О, чего удумала, меня давно никто не касался так грубо. Я даже сейчас и не припомню…
И пока самоуверенный и полностью контролирующий все М принялся рассуждать, вспоминая, когда же его последний раз стукали, Диана поймала блеск, который придал сил, надежды и веры в завтрашний день. Шестизарядный револьвер лежал на расстоянии вытянутой руки, на первой ступени лестницы. Нужно лишь взять его в руку и угостить порцией свинца М…
– … да, кажется, это было недалеко от Рима, – М продолжал болтать.
А Диана уже держала рукоять. Все её мысли были сосредоточены лишь на одном: «У меня одна попытка, и всего секунда на выстрел».
Журналистка понимала, что второго шанса у нее не будет, если промахнется или не успеет сделать все быстро. М выхватит пистолет или выбьет из её ослабленных рук, и тогда следующее утро не наступит. Мысли о возможности спастись, вырваться из когтистых лап кошмара придавали сил и приток адреналина. «Я смогу, и все закончится. Я выберусь из этого чертового дома!» – настраивалась она.
– …хотя нет, не в Риме было. Где же это произошло? Может… – продолжал издеваться М.
Бесполезный монолог прервал безумно громкий выстрел, заполнивший все воздушное пространство не только подвала, но и части всего особняка.
Абсолютная тишина, именно в неё погрузилась Диана после нажатия на спусковой крючок. Размазанные мозги, фрагменты черепа и море крови – все это говорило об успешном использовании той самой секунды. Секунды, когда судьба и жизнь вернулись обратно в руки рыжеватой журналистки. Постепенно стал возвращаться слух. Сначала в аккуратные уши Дианы начал просачиваться тонкий и малоприятный писк; усиливаясь, он превращался в гул, и вскоре девушка смогла услышать своё тяжёлое дыхание. Взглянув на практически безголовое тело возле себя, она переполнилась сильной яростью.
– Сдохни, сдохни, сдохни, тварь! Ненавижу, сраный ублюдок! – кричала сквозь слёзы и била его пистолетом снова и снова.
Истерика прекратилась с болевым ощущением в правой ноге. Диана предположила, что во время «полётов» могла получить сильный ушиб или перелом, однако не стала на этом зацикливаться, намереваясь как можно скорее убраться прочь. Сделав несколько корявых движений руками, она поднялась на ноги. Посмотрев, как ей тогда думалось, последний раз на своего убийцу, захотела пнуть его напоследок, но не успела осуществить свое желание: её вновь сковали ужас и страх.
Диана увидела картину, которая никак не укладывалась в голове. Конечно, после сильных ударов у неё могло быть сотрясение, возможно, и зрение ухудшилось, но сцена, представшая перед журналисткой, уже ранее демонстрировалась и являлась реальной. Многими годами ранее Фримен старший был удостоен такой чести. Как детектив Эндрю Фримен, размазавший мозги М по стене, так и Диана смотрела с выпученными глазами, как капельки зловонной жидкости медленно стекались к продырявленной голове. Это происходило медленнее, чем раньше, но поскольку девушке не с чем было сравнивать, то она не заметила разницы. Хватило самого факта, что разлетевшиеся и опаленные огненной вспышкой выстрела куски вновь воссоединялись.
Ступор прервала дёрнувшаяся нога М; она не коснулась Дианы, однако дала четкий посыл, пинок как можно скорее сваливать отсюда. Руки журналистки дрожали, но револьвер не выронили. Возможно, стоило ещё разок пальнуть, даже опустошить весь барабан, но инстинкт самосохранения подсказывал другое. Бежать, бежать как можно скорее! Диана так и сделала; конечно, с перебитой ногой это было сложно и трудно. Карабкаясь по ступеням, оборачиваясь каждые несколько секунд, она надеялась не увидеть за спиной чудовище, бессмертного монстра из кошмаров. Диана даже не хотела понимать, с кем ей пришлось столкнуться в борьбе за жизнь. Единственное желание – выбежать на улицу и скрыться. До второй двери, которая вела на первый этаж, оставалась пара ступеней, а там по прямой к выходу пойдёт полегче.
На ногу наступать больно, поднимать и сгибать было невыносимо. Достигнув первой цели, Диана полубоком вышла на поверхность. Смотря вниз, где виднелась часть ноги М, которая время от времени продолжала подергиваться, она захлопнула дверь рукой с пистолетом. Повернувшись в сторону выхода, Диана дернулась назад.
– Хрена ты там делала?
По дому разнеся второй выстрел. На светлый деревянный пол упало тело молодого и успешного Фримена, сражённого пулей собственного револьвера. Писатель не пытался подкрасться бесшумно, но и колокольчик не носил на шее –самым обычным шагом, как при походе в магазин. Возмущение, выраженное им, так же было ровное, без агрессии или грубости. Однако этого хватило. От неожиданности напряжённая и напуганная девушка случайно вдавила спусковой крючок блестящего спасателя, попав в самый центр груди Макса.
– Нет! Нет! – уронив револьвер себе под ноги, она бросилась к распластавшемуся Фримену. – Макс, Боже мой, я тебя убила! Макс! – кричала журналистка, словно пуля попала в неё саму.
Он же находился без сознания. При падении его затылок с высоты не менее пяти футов сильно стукнулся о пол.