Я поблагодарил ее. Начал накрапывать дождик, холодный, унылый. Это в характере осени: зарядить такую морось на целую неделю или дольше, когда из дому лишний раз выйти не захочется. И вроде даже не дождь, а так, пыль мелкая, но пробирает до костей какой-то особенно въедливой сыростью.
– Ты думаешь, почему Рэми так поступил?
Я усмехнулся и даже не повернулся к ней:
– О чем тут думать, и так все ясно.
– Ты полагаешь? – Айра накинула капюшон на голову.
Инквизиторы уехали немного вперед, и нас никто не мог услышать.
– Брата Рэми никто ни о чем не станет спрашивать, – продолжила она. – Меня – тоже. Они, знаешь ли, меня избегают. Огрызаются, как щенки, но боятся, что возьму метлу и стукну их по носу. Красивого мальчика они тоже не будут донимать расспросами. А вот ты, дитя, смог бы держать язык за зубами, когда бы они обступили тебя? Неужели не поделился бы с новыми товарищами?
На ее насмешливый тон мне хотелось ответить решительно и гордо: «Нет». Но чуть подумав, я понял, что правдивый ответ будет: «Может быть…» Не потому, что я хотел нарушить клятву, и не из-за безмерной болтливости. Но мое желание заслуженно получить долю внимания от людей, которые только-только приучаются не презирать меня, могло сыграть злую шутку.
– То есть, мне не стоит его ненавидеть? – уточнил я.
– Ну, разве что самую малость, – усмехнулась Айра.
Вечер настиг нас уже у подножья горы. Мы сошли с широкой дороги в небольшой лесок и проехались вдоль тропинки к низкому холмику, на котором Рэми скомандовал привал. Три братца – Рурк, Одар и Том – достали из телеги сложенную плотную ткань, из которой принялись сооружать некое подобие шатра.
– Ветки сырые, – сокрушался Хаш, осматриваясь. – До утра костра не ждите.
Дождь как раз усилился, и капли застучали по листве, наполнив лес тоскливым шорохом. Инквизиторы заворачивались в накидки, чтобы не промокла одежда.
Айра зябко потирала плечи, озиралась по сторонам и недовольно хмурилась. Впрочем, ни у кого из нас лицо не было довольным. Каждый хотел скорее оказаться в тепле и понимал, что это пока невозможно. Я вместе с Тэдом, Арданом, Вилли и еще двумя инквизиторами начал собирать более-менее подходящие для костра ветки. Конечно, все они были мокрые, и мрачное пророчество Хаша могло осуществиться.
– Рэми, – Айра подошла к тому. – Не нравится мне здесь.
– Что именно? – насторожился он.
В этот момент раздался испуганный возглас Вилли. Все поспешили к нему, оставив свои дела. Оказалось, что тот спустился с другой стороны холмика в поисках сухих веток и обнаружил весьма неприятный сюрприз. Когда Рэми подошел к нему, Вилли молча протянул руку вперед и указал на что-то перед собой. Я протиснулся между Тэдом и Оливером, чтобы разглядеть, в чем же дело.
За переплетенными ветками густого кустарника расположилась еще одна пирамида из человеческих черепов. Она была гораздо больше той, что мы видели в прошлый раз. Трудно представить, чья фантазия породила столь чудовищное сооружение. Черепа выглядели белоснежными, никаких следов плоти на них не было.
– Смотрите!
Все обернулись на голос Ардана. Рыжий парень, кажется, стал еще бледнее, чем обычно. Там, куда он указывал, на коре дерева был вырезан странный символ, напоминающий зубастого пса с рогами. Рэми подошел ближе, чтобы рассмотреть рисунок, и нахмурился. Инквизиторы притихли. Кажется, кроме меня только шраванцы не понимали, что происходит. Один из них что-то негромко спросил у Лиса, но тот недоуменно пожал плечами.
– Мы должны уходить, – решительно сказал Рэми.
– Точно, – подтвердил Тэд.
– Куда? – подал голос Оливер. – Ночь уже. Дождь. Мы пока лагерь свернем, пока другое место отыщем, так уже и рассветет.
– И что ты предлагаешь, здесь остаться? – рявкнул на него Рэми.
– Не глупи, – миролюбиво отозвался тот. – Все мы знаем, что они не вернутся.
Рэми тяжело вздохнул и еще раз посмотрел на пирамиду из черепов. Похоже, он пытался договориться сам с собой, и ему это давалось с трудом. Наконец, он принял решение. Достав из-за пояса кинжал, он несколькими ударами стесал рисунок со ствола дерева. Покончив с этим, он хмуро повернулся к остальным:
– Хорошо. Мы остаемся. Айра, очисти здесь все. Оливер, разберись с черепами. Остальные, займитесь делом, не на что тут глазеть.
Братья по церкви расступились, давая ему дорогу. Айра с тяжелым вздохом извлекла из сумки парочку мешочков и принялась бормотать что-то себе под нос. Оливер приказал четверым инквизиторам заняться пирамидой из черепов. Те повиновались, несмотря на явное нежелание. Дождь и раньше не способствовал веселью, а после жуткой находки мы и вовсе притихли. Если и разговаривали, то шепотом и коротко, будто в засаде.
Я принес охапку веток и положил их на землю возле того места, где Хаш безуспешно пытался развести огонь.
– И зачем ты мне это принес? – огрызнулся он на меня. – Не можете найти сухие ветки, сидите голодными.
– Эй, Ларс, или как там тебя теперь кличут, – позвал меня Рэми. – Ты не забыл о лошадях?
Проклятье! Он это серьезно?
– Дождь ведь, – буркнул я.
– А, ты прав, – кивнул он. – Тогда копыта можешь не натирать.
Я с досадой направился к телеге. Господа шраванцы и Рэми уселись под навесом, им там пусть и не тепло, но хотя бы сухо, а меня отправили вычесывать лошадей. Какое занятие может быть еще более бессмысленным?! До меня донеслась яростная ругань Хаша. Пожалуй, этот человек мог бы меня понять. Да еще те, что хоронили черепа. И Оливер с Тэдом тоже: это их топоры сейчас стучали на всю округу. Пришлось признать, что всем досталась неприятная работенка, и это немного подняло мне настроение. Я достал щетки и начал расчесывать хвосты и гривы. Не скажу, что работал слишком усердно. На следующий день мы еще не успеем выйти из лесу, а лошади будут в таком же состоянии, как и сейчас.
Я как раз вычесывал десятую по счету лошадь, когда подошла Айра.