листвы на ветру.
Сердце у нее продолжало биться торопливо и глухо, но не столько от страха, сколько от сводящего с ума предвкушения. Эмили давным-давно не испытывала ничего подобного. Она и забыла, когда в последний раз с таким нетерпением ждала чего-то – еды, дня рождения, выходных. Он заставил ее вспомнить, как это бывает.
Ветер трепал подол ее ночной рубашки, прибивал материю к ногам, и сам воздух вокруг, казалось, потрескивал от напряжения. Эмили не хотелось шевелиться. Хотелось подольше сохранить это ощущение.
Несколько минут спустя она услышала, как где-то завелась машина. Внезапно вспыхнули фары пикапа Джулии, припаркованного на обочине дороги перед ее домом. Машина тронулась с места и покатила по улице. Эмили проводила ее взглядом.
Похоже, она была не единственной, кому предстояла бессонная ночь.
Глава 12
Когда Сойер шел открывать дверь, он был вне себя от раздражения. На его месте так чувствовал бы себя любой, кого посреди ночи выдернул из постели настойчивый трезвон в дверь. Ох и задаст он сейчас незваным гостям, если только у них там не пожар!
Он распахнул дверь с такой силой, что она с грохотом ударилась о стену, и зажег свет на крыльце.
Джулия отпустила кнопку звонка, и пронзительный трезвон прекратился.
Сойер захлопал глазами.
– Джулия? – уточнил он на всякий случай.
– Мне нужно с тобой поговорить.
– Прямо сейчас?
Момент для разговора был выбран не самый удачный.
– Да, прямо сейчас. – Она закатила глаза.
Он внимательно посмотрел на нее. С тех пор как они расстались, она даже не переоделась. На ней были те же самые линялые джинсы и вышитая блуза, в которой она была на фестивале. Зря, конечно, он бросил ее там одну, но Джулия вывела его из себя. Она решила, что ему нужна от нее самая малость, что его вполне устроит мимолетный роман. За свою жизнь, разумеется, у него было немало романов, и о большинстве из них он вспоминал с удовольствием, но с Джулией ему хотелось чего-то более серьезного. А она не желала впускать его в свою жизнь.
– Ты что, пьяная?
– Нет, я не пьяная. Я в бешенстве.
– А, тогда ладно, а то я уж было приготовился к чему-то необычному. – Он отступил в сторону, давая ей дорогу. – Проходи.
Этот жест был чисто автоматическим, Сойер не задумывался о нем, пока она не прошла мимо него в темную гостиную. И тут на него обрушилось осознание. Она в его доме. Там, куда он хотел ее заполучить. А он не имеет ни малейшего понятия, что делать дальше.
Единственный источник света находился в кухне – Сойер оставлял на ночь включенной подсветку над духовкой. Джулия огляделась по сторонам, потом еле заметно кивнула, как будто его жилище оказалось в точности таким, каким она и ожидала. Словно в нем ощущался тонкий и резкий запах принадлежности к привилегированному классу, который был ей не по душе.
– Это все ради того серьезного разговора, который ты обещала мне устроить? – спросил он, в глубине души страшась, что так оно и есть.
Еще один серьезный разговор, и она будет считать, что их ничего больше не связывает?
– Что? – Она обернулась к нему, сведя брови на переносице.
– На прошлой неделе ты привезла мне торт, сказала, что начала печь из-за меня, а потом добавила, что должна рассказать мне одну важную вещь, но не сейчас. Значит, момент настал?
– Нет, это тут совершенно ни при чем. С чего бы мне приходить из-за этого в бешенство?
– Не знаю, Джулия. – Сойер вздохнул. – С тобой только и остается, что строить догадки.
Она принялась мерить прихожую шагами.
– У меня все было в полном порядке, пока не явился ты со своим покаянием. И тебе почти удалось запудрить мне мозги. Я чуть было тебе не поверила. – Она фыркнула. – И ты смеешь заявлять, что это я строю какие-то коварные планы!
– О чем ты вообще?
– О том, что ты наговорил мне сегодня.
Он потер щеку. Короткая светлая щетина заскрипела под пальцами.
– Напомни, пожалуйста.
– Ты заявил, что я подпустила тебя к себе только потому, что собираюсь уехать. А потом взял и ушел.
– А-а. – Он опустил руку. – Ты об этом.
– Я вовсе не это имела в виду и все объяснила бы тебе, если бы ты хоть немного задержался. Но это все равно не имеет значения. Потому что какая разница?
Он начинал думать, что ничего не понимает не потому, что еще не проснулся окончательно. Она в самом деле несла что-то невразумительное.
– Прошу прощения?
– Ну и что, если я подпустила тебя к себе только потому, что все равно собираюсь уезжать. Какая тебе разница? Ты пытаешься залезть ко мне в трусы с тех самых пор, как я вернулась, а теперь вдруг такой пустяк, как мой скорый отъезд, начал тебя смущать? В прошлый раз тебе это не помешало.
Щеки у него запылали. Она задела его за живое.
– Между прочим, тебе ничуть не хуже моего известно, что я мог бы залезть к тебе в трусы в любой момент. – Он подступил к ней вплотную. – Потому что я прекрасно знаю, как это делается.
– Ну так давай, вперед, – сказала она, явно пытаясь храбриться, но голос ее подвел.
– Я хочу забраться и туда тоже. – Он пальцем коснулся ее виска.
– Ты уже и так там.
– А здесь?
Он положил ладонь ей на грудь, туда, где билось сердце. Оно колотилось как сумасшедшее. Что это – гнев? Страх? Желание?
Она вдруг отступила назад.
– Нет уж, второй раз я тебе этого не позволю.
– Чего?
– Пробраться в мое сердце. Задурить мне голову и заставить верить, что это по-настоящему, что это навсегда. После прошлого раза я приходила в себя много лет. Так что больше ты со мной этого не сделаешь. Никаких обещаний ни с твоей стороны, ни с моей. Не надо этих твоих сладких песенок: «Останься, потому что ты понятия не имеешь, чего я от тебя хочу». На этот раз ничего у тебя не выйдет. Знаешь, насколько проще мне было бы жить, если бы ты тогда пообещал мне всего лишь одну ночь? Ту ночь? Ты хоть понимаешь, как сильно я тебя ненавидела за то, что ты заставил меня думать, будто любишь меня?
– Джулия…
– Нет. Обещай мне всего одну ночь, – прервала она его. – Не обещай любить. Не проси остаться.
К черту джентльменство. Он притянул ее к себе и впился губами в ее губы. Сила собственной страсти удивила даже его самого,