записку, и пошла к комоду взять майку и шорты. Она уже почти привыкла не смотреть на стены, чтобы не видеть ошалевших бабочек на обоях, почти привыкла к негромкому шелестящему звуку, который они издавали время от времени. Если верить Джулии, привыкание значило, что она понемногу становится здесь своей.
Ну, или официально сходит с ума.
Однако, подойдя к комоду, Эмили вдруг спохватилась, что за все утро ни разу не слышала знакомого шелеста. Она вскинула глаза и в изумлении отступила назад. Обои с бабочками исчезли. Вместо них стену покрывала темно-серебристая гладь с разбросанными по ней мелкими белыми крапинками, походившими на звезды. Эмили охватило странное предчувствие чего-то непонятного, как прошлой ночью. Дедушка Вэнс не мог прийти и за ночь переклеить обои.
Выходит, они и вправду меняются сами собой?
Они были очень красивые, эти обои, и придавали комнате сходство с облаком. Эмили приложила ладонь к стене над комодом. Она казалась мягкой на ощупь, какой-то бархатистой. Как мама могла ни разу не рассказать ей о том, что существует такая комната? Она ни словом не обмолвилась об этом. Даже когда рассказывала ей сказки на ночь.
Эмили быстро натянула одежду, думая совершенно о другом, и спустилась вниз. К счастью, дедушка Вэнс уже ушел завтракать, поэтому она написала ему записку, что будет на озере.
С кем она собирается там встретиться, Эмили уточнять не стала.
Выйдя из дома, она хотела уже сесть в машину, и вдруг услышала в утренней тишине свое имя. И без того уже на взводе, она вздрогнула от неожиданности и выронила ключи от машины. Быстро обернувшись, Эмили увидела, что к ней направляется Стелла. В своем красном платье без бретелей и в туфлях на высоком каблуке та по столь раннему времени казалась неуместно разряженной. Макияж размазался по широкому лицу, экзотические глаза смотрели устало. Выглядела она так, как будто у нее выдалась неудачная ночь. Или, наоборот, слишком удачная. Эмили так и не решила, какая именно.
– Ты не видела Джулию? – спросила Стелла, пока Эмили нагибалась, чтобы поднять ключи. – Я только что проходила мимо «Джейс барбекю», ее там нет.
Эмили распрямилась:
– Со вчерашнего дня я ее не видела. Зато слышала, как она примерно в час ночи уехала куда-то на своей машине.
Стелла пришла в замешательство:
– Интересно, куда она поехала.
Эмили пожала плечами. Она старалась вести себя как ни в чем не бывало, как будто не делает ничего предосудительного. Разумеется, ничего предосудительного она и не делает. Какая муха ее укусила? Почему она так нервничает?
– Джулия почти никогда не ездит на машине и никогда не выходит из дома в такое позднее время. Я беспокоюсь за нее. – Стелла принялась отколупывать с ногтей алый лак. Потом переступила с ноги на ногу и спросила: – Тебе не кажется, что она в последнее время ведет себя как-то странно?
– Только в присутствии Сойера.
– Гм. Она явно что-то задумала. Мне обычно удается разговорить ее, если предварительно залить в нее достаточно вина. Но думаю, она уже раскусила мою маленькую хитрость.
Эмили с беспокойством оглянулась, подспудно ожидая увидеть возвращающегося дедушку Вэнса.
– Она ничего мне не говорила.
– В общем, если увидишь ее, скажи, что я ее искала. – Стелла кивнула на стоящий у обочины олдсмобиль. – Куда ты собралась в такую рань?
– На озеро. А вы?
– О, я еще только возвращаюсь. – Стелла осеклась. – Вот черт. Надо же было такое тебе ляпнуть. Ты ничего не слышала. Чему я тебя только учу? Вот черт. В общем, не бери с меня пример.
Эмили расхохоталась и плюхнулась в машину. Стелла двинулась к дому, на ходу снимая туфли и качая головой.
В такое раннее время дорога оказалась практически пустой, и девочка оглянуться не успела, как оказалась на озере Пайни-Вудз. Машин на парковке почти не было. Эмили остановилась, выключила зажигание и какое-то время сидела молча, слушая, как пощелкивает остывающий двигатель. Она понимала, что еще слишком рано, но ей нужно было уехать до того, как вернется дедушка Вэнс. Врать ему в глаза она не хотела. Не знала, поймет он, почему она так поступает, или нет.
Наконец она вышла из машины. Мглистый утренний воздух был таким плотным, что, пока она шла по мосткам к скамьям на берегу, он осел на ее коже капельками росы. Пляж был практически безлюден. Эмили устроилась на скамейке, упершись ногами в ограждение, и стала смотреть, как над водой клубится туман. В летних домиках над озером кое-где горел свет, но таких было меньшинство.
За спиной прозвучали шаги, и рядом со скамьей появился Вин. Эмили молча смотрела на него, не зная, что сказать. Она не знала, что он тоже придет так рано. Он немного подождал, потом опустился на скамейку рядом с ней и пристроил ноги на перилах возле ее ног. Он так пристально разглядывал воду, как будто боялся пропустить что-нибудь важное. Профиль у него был четко очерченный и резкий. Строгий, гордый, полный тайн. До чего же ей хотелось приблизиться к нему. Узнать эти секреты. Наверное, то же самое чувствовала и ее мать. Может, существует какое-то проклятие, которое неумолимо влечет женщин из ее семьи к мужчинам из его семьи?
Однако же она не пыталась сбежать.
– Я приглашаю тебя позавтракать со мной в летнем доме моей семьи, – произнес он наконец.
– Давно ты здесь ждешь?
– Порядочно. Боялся тебя пропустить. – Он глубоко вздохнул и поднялся. – Я рад, что ты пришла.
Он протянул ей руку.
Она приняла ее, не колеблясь.
Глава 13
Они прошли по безлюдному пляжу, потом Вин провел Эмили по лестнице наверх, на просторную террасу их семейного летнего дома, и жестом пригласил присаживаться в одно из удобных деревянных кресел. Эмили забралась в него с ногами и обхватила руками колени.
Она немного расслабилась лишь в тот момент, когда появилась Пенни, экономка, и подала им фриттату[4]. Вдова шестидесяти трех лет, Пенни придерживалась своих давно сложившихся взглядов самым решительным образом. Однако к Вину она питала явную слабость, а он отвечал ей неприкрытым обожанием. В детстве Пенни и летний дом на озере казались ему неразделимы. Ему представлялось, что она день и ночь неустанно сидит в кухне на табуретке и ждет, когда приедет его семья и она сможет что-нибудь для них приготовить. Однажды Вин с матерью гуляли в городе и встретили Пенни – у нее был выходной. Впервые в жизни увидев, как Пенни идет по улице, мальчик вообразил, будто она