говорил. Нас связывает общее прошлое.
– Формально нас ничего не связывает. Общее прошлое связывает мою мать с твоим дядей.
– История образует замкнутый круг. Мы сейчас находимся на том же месте, где двадцать лет назад находились они. То, что принадлежит им, принадлежит нам, а то, что принадлежит нам, будет принадлежать им.
– Я вижу, ты много об этом думал.
– Так и есть.
Колесо совершило еще один полный оборот, затем снова остановилось. На этот раз они зависли в самой верхней его точке. Сиденье, пугающе скрипя, принялось раскачиваться, и Эмили вновь вцепилась в перекладину.
Вин улыбнулся:
– Тебе не страшно, нет?
– Разумеется, нет. А тебе?
Он устремил взгляд на горизонт:
– Мне нравится смотреть на вещи с такой перспективы. С земли все выглядит привычно. Мне нравится видеть возможности, которые лежат за пределами привычного взгляда. Того самого замкнутого круга, о котором я говорил.
Она не отдавала себе отчета в том, что смотрит на него во все глаза, пока он не посмотрел на нее в ответ. Атмосфера между ними внезапно переменилась. Эмили была так близко, что чувствовала исходивший от него запах, еле уловимый аромат одеколона, и видела бисеринки пота, собравшегося во впадинке между ключицами. Его взгляд переместился на ее губы. На Эмили накатила волна какой-то теплой истомы. Никогда еще она не испытывала ничего подобного. Казалось, вся вселенная прекратит существовать, если что-нибудь не произойдет прямо сейчас.
Но этот миг миновал, и грудь Вина поднялась и опала, как будто он сделал очень глубокий вдох. Вин убрал руку со спинки сиденья.
Сделав еще один оборот, колесо остановилось, и служитель поднял перекладину. Они молча сошли с аттракциона.
– Как ни жаль, я вынужден тебя покинуть, – сказал он.
Ее не отпускало какое-то странное хмельное чувство.
– Ясно.
Однако Вин не ушел.
– Мой отец поджидает за углом, – пояснил он. – Не хочу, чтобы ты слушала то, что он может наговорить.
– Ясно.
И снова он никуда не ушел.
– К тому же скоро стемнеет.
– А ты не хочешь, чтобы я видела, как у тебя отрастает шерсть и клыки, – подхватила она. – Я все понимаю.
Во влажном воздухе его темные волосы начали завиваться. Он провел по ним руками.
– Это вряд ли.
– Так объясни мне. Расскажи мне об этих странных и поразительных вещах.
Он улыбнулся, как будто ждал от нее этих слов, подводил ее к ним с самого начала.
– Расскажу. В следующий раз.
Он развернулся, чтобы идти.
– Подожди, – сказала она, и он остановился. – Мне нужно задать тебе один вопрос.
– Какой?
Она не стала ходить вокруг да около:
– Ты винишь меня в том, что сделала моя мать?
– Разумеется, нет, – ответил он без промедления.
– А твой отец – да.
Вин поколебался:
– Я не могу говорить от его имени.
– Дедушка рассказал мне, что мама разозлилась, потому что Коффи не принимали ее в свой круг, и поэтому сделала то, что сделала.
– Так говорят.
Он с внезапным жадным любопытством впился в нее глазами.
Эмили заправила волосы за уши, и его взгляд повторил ее движение.
– Я просто хочу, чтобы ты знал, что… я не сержусь.
– Прошу прощения?
– Я не сержусь, что твои родные меня не любят. Я понимаю, почему так. И не сержусь.
– Ох, Эмили, – вздохнул он.
– Что?
– Теперь мне будет еще сложнее.
– Что? Уйти?
– И это тоже. В следующий раз?
Она кивнула. Ей это нравилось – эта отсрочка, это предвкушение. Что он сделает? Что скажет? Она была слишком очарована им, слишком заворожена. Впрочем, похоже, сделать что-то с этим она была бессильна. Ей хотелось стать здесь своей, а рядом с ним у нее появлялось такое чувство, что она уже своя.
– В следующий раз, – эхом отозвалась она, глядя ему вслед.
С Джулией они встретились у летней эстрады, как и договаривались. Эмили сразу заметила, что с тех пор, как они расстались, у Джулии тоже изменилось настроение. Девушки купили дедушке Вэнсу сэндвич с барбекю и жареный маринованный огурец и двинулись к дому. Ни та ни другая не была особенно расположена к болтовне.
Когда они очутились перед домом дедушки Вэнса, Джулия рассеянно попрощалась и ушла. Эмили проводила ее взглядом. Мысли ее соседки определенно витали где-то далеко.
Зайдя в дом, Эмили постучала по стене рядом со складной дверью в комнату Вэнса:
– Дедушка Вэнс, я дома.
Открыв дверь, она впервые со дня приезда получила возможность заглянуть в его спальню, которая когда-то явно была гостиной. Шторы были приспущены, чтобы солнце не било в окна, но свет, сочившийся сквозь ткань цвета ржавчины, бросал на комнату отблеск вечного заката. Обстановка создавала впечатление, будто воздух здесь должен быть спертым, однако на самом деле в нем витал еле уловимый аромат каких-то сладких духов, как будто хозяйка комнаты ненадолго отлучилась.
На полках на дальней стене виднелось множество фотографий – пожелтевших от времени снимков одной и той же женщины со светлыми волосами и улыбкой матери Эмили. Очевидно, это была ее бабушка Лили. А где же фотографии мамы? Интересно, у него вообще есть хотя бы один ее снимок?
Эмили протянула деду замотанный в фольгу сверток:
– Я принесла тебе кое-что с фестиваля.
– Замечательно! Пожалуй, я поем в кухне. Ты со мной посидишь?
Не дожидаясь ответа, Вэнс двинулся к выходу из комнаты. Едва они очутились в кухне, как он направился прямиком к прачечной. Эмили услышала, как сначала открылась, потом закрылась дверца сушилки. Старик снова вернулся в кухню.
– Ну и как тебе наш маленький праздник барбекю?
– Он оказался вовсе не таким уж и маленьким. – Эмили улыбнулась.
– Чем вы с Джулией занимались?
Он подошел к обеденному столу и уселся, с отсутствующим видом потирая колени, как будто они ныли.
– Побродили по округе. Объелись до полусмерти. Она купила мне вот эту футболку.
Эмили подошла к деду и положила на стол еду, потом уселась напротив и из пакета, который все это время держала в руках, вытащила футболку.
– Ха! Отличный выбор, – одобрил Вэнс, прочитав надпись. – Никого из ровесников не видела?
Эмили поколебалась, потом сказала:
– Только Вина Коффи.
– Ну это ведь их фестиваль. – Старик развернул сэндвич и принялся за еду. – Тебе нужно познакомиться и с другими ребятами твоего возраста. Если я правильно помню, у моего друга Лоуренса Джонсона есть внук… он учится в средней школе, если я ничего не путаю.
– Думаешь, твой друг захочет, чтобы я за ним присматривала? – недоуменно спросила Эмили.
– Да, думаю, он для тебя маловат, – согласился Вэнс. – Сейчас еще только июль. Занятия в школе начнутся через месяц, боюсь,