обычно, а покрытыми бесцветным пушком. Очи под ними продолжали мелко дрожать, но на сей раз шарили в поиске давно дремавших в нем воспоминаний.
– Хорошо, – сказал он наконец.
И заговорил. Сначала медленно, тщательно подбирая слова, потом все смелее, живее, с большим спектром красок.
Теперь надобно царю, говорят, жить долго?
Стало быть, жить вам по крестьянским законам!
Чечевицу сеять, чечевицу кушать, да не жаловаться.
Ат-Гир, фрагмент сказки «Царю надобно»
Часть вторая
Естественный отбор
1
Ни у кого из них не было имени. Они едва могли вспомнить тепло материнской груди, запах молока и события вчерашнего дня – вот и все, из чего складывалось их мироощущение. До тех пор, пока утром не приходил Он.
Малыши спали тревожным сном. Их руки и ноги подергивались в предчувствии рассвета. В амбаре, где их запирали на ночь, дети спали друг на друге. Самым слабым – тем, кто не был готов к дракам за лучшее место, – всегда доставалась участь спать в самом низу.
Был среди них мальчик, который не только инстинктивно, но и как будто осознанно боролся за место сверху. Он вообще считал, что осознал себя как обособленное «я» слишком рано. Проще было бы жить в неведении, без чувства страха, боли и времени – того, как оно тянулось день ото дня. Может, он и обманывался, когда думал, что один такой в своем роде, но о себе, существе мыслящем, он думал, как об Осознающем.
Свет ударил по глазам, распахнувшиеся двери амбара ударились об стены с такой силой, что с потолка посыпалась пыль и щепа. Малыши подскочили как от пушечного выстрела.
На пороге возник тот самый Он – здоровенный йакит с грязной комковатой шерстью, с совершенно дикими, первобытными глазами, которые оглядывали мальчишек в амбаре. Еще толком не проснувшиеся дети спешили выбраться наружу, пока их не начали доставать силой.
Осознающий проскочил между ног йакита, осторожно, чтобы у Здоровяка не возникло желания дать ему пинка. Но обошлось. Дикарь был занят: разглядывал тех, кто остался в амбаре.
Мальчишки сбились в кучу. Они наблюдали за тем, как вылетают из дверного проема неподвижные тельца, облепленные выделениями живых и мертвых. Они отскакивали от земли, прокатывались несколько футов и застывали у ног выживших ребят в неестественных позах.
С громким фырканьем из амбара вышел и сам Здоровяк. Он подталкивал ногами еще три изуродованных тельца, а одно держал в руке, за раздавленную голову. Пальчики малыша подергивались в агонии, но он был уже все равно, что мертв.
Йакит нагнулся, сгреб мертвецов в кучу и зашвырнул по одному в кусты за амбаром. Из густой листвы поднялась стая испуганных птиц, но как только последнее тело ударилось об обглоданные кости, падальщики вернулись на место кормежки.
Здоровяк повернулся к мальчикам, громко рявкнул и угрожающе шагнул вперед. Дети бросились наутек – этот сигнал они заучили в первую очередь. Беги, или окажешься под тяжелой стопой.
Они были вынуждены бежать, едва научившись ходить. Малыши неслись прочь от преследователя по серо-зеленым джунглям, перепрыгивали толстые корни, взбирались на пригорки, выкарабкивались из ям. Накопленные за ночь силы к вечеру испарялись без следа: погоня продолжалась весь день с двумя перерывами на прием пищи. Если это можно было так назвать.
Йакит пропадал из вида на несколько минут, а затем преграждал им дорогу с изрядно потрепанной тушей в руках. Он отрывал лучший кусок зубами и швырял оставшееся в гущу голодных и обессиленных мальчиков. Но мясо было слишком жестким, чтобы кто-либо из них мог хотя бы оторвать лоскут от кости. Прошло не мало дней, прежде чем из истерзанных десен прорезались зубы, и они перестали довольствоваться кровью.
После обеда, во время которого кто-нибудь да погибал в давке, безумная погоня начиналась снова. Йакит гнал их через джунгли и давил ногами тех, кто спотыкался и падал от изнеможения. А однажды и Осознающий едва не погиб под его чудовищной лапой.
В тот раз он чувствовал, что не в силах больше бежать, и сильно отстал от своих собратьев. Осознающий вот-вот должен был поравняться с последним в веренице бегущих – с мальцом, что едва волочил ноги. И поравнялся бы, если бы мальчик в конце концов не распластался на земле. Он ухватил Осознающего за ноги, ни то моля о помощи, ни то желая утянуть за собой, и тот упал тоже.
Он привстал на локтях, обернулся, и его сердце подскочило к горлу: Здоровяк уже поставил грязную стопу на спину выбившемуся из сил малышу. Глаза несчастного полезли из орбит, изо рта полилась кровь. Осознающий отвернулся, заскреб землю когтями и побежал во весь дух, а вдогонку ему раздался хруст, с каким ломались об колено сухие ветки.
Несколько раз Осознающий падал, но всегда поднимался вновь. С каждым рывком его тело и мышцы становились все сильнее и крепче, но Преследователь изо дня в день ускорялся в такт его преображению.
Так продолжалось все время, в дождь и в зной. Продолжались погони, продолжались давки, продолжалась кормежка, продолжалась борьба. Каждый прожитый день походил на ад в самом его пекле. Но Осознающий верил, что однажды все закончится. Просто обязано было закончиться.
Потому что жизнь не стояла на месте.
Осознающий понимал это по звездам. Каждый раз, когда вглядывался в темнеющее небо через прозрачные веки, он замечал, что небесные тела движутся, и сегодня уже находятся не там, где были вчера. А еще замечал, что иногда за небом следит и Здоровяк, и когда изменения в местоположении звезд были особенно заметными, в их рационе что-то менялось. Еды становилось больше, преследования и погони – жестче. Осознающий не сомневался, что все это было между собой связано, и когда-нибудь придет день, когда звезды велят ему остановиться, больше малышей не истязать. Только звезд Он, похоже, и слушался.
Каждый день Осознающий просил их плыть по небу скорее, отдать Здоровяку приказ, и умолял дать ему дожить до этого счастливого дня.
Только бы дожить!
2
Маленьких йакитов становилось все меньше. Выжившие росли, занимали в амбаре больше места. Все чаще мальчики погибали в давках, все злее становились драки за спальное место. А иногда – все хитрее. Осознающий прижимался к стене и выжидал, пока уснут соседи, и ложился на забывшихся собратьев сверху, там, где не было давки и где не так сильно бил в нос запах гниющих экскрементов. Пусть он терял около часа драгоценного сна, но хотя бы был уверен, что утром проснется. А такая привилегия доставалась не всем.
Однажды, когда у выживших мальчиков прорезались маленькие, чуть загнутые в разные стороны бивни из скул, Осознающий заметил особенно долгий взгляд Мучителя на небо. Он даже отвлекся от погони, пока опускающаяся за горизонт старая звезда не скрылась совсем.
Пожалуйста, прикажите