Обхватив ее ногу вокруг своего бедра, я оставляю ее стоять на другой ноге, понимая, что перенос ее веса, возможно, прямо сейчас выходит за мои пределы, и направляюсь к ее входу.
Стон, который срывается с ее губ, когда я снова толкаюсь в нее, — это не что иное, как чистая грязь, и я поглощаю ее, как будто меня всю жизнь морили голодом.
— Ты, блядь, разрушаешь меня, Ангел.
— Николас, — кричит она, двигая бедрами вперед, чтобы принять меня глубже.
— Поиграй со своим клитором, Красавица. Я хочу снова почувствовать, как ты кончаешь на мой член.
Я наблюдаю, как ее рука опускается вниз по ее животу, прежде чем ее вздох проносится мимо моих ушей, когда она находит свой набухший клитор. Она сжимает меня так крепко, что мне приходится стиснуть зубы, чтобы не взорваться. Вот и все, что нужно для того, чтобы она сняла напряжение.
— Вот и все, Красавица. Возьми мой член, как хорошая девочка.
— Да, да, — плачет она. Ее опасения по поводу того, что нас услышат, давно забыты.
Пальцы ее свободной руки запутываются в моих волосах, и она притягивает мой рот к своему, чтобы поцеловать меня, когда мы оба достигаем кульминации.
— Черт. Ангел?
— Да, — выдыхает она.
— Просто чтобы ты знала, я никогда не позволю тебе покинуть эту квартиру, — честно говорю я ей в шею.
— Что? Когда-либо?
— Если только, — бормочу я.
Отстраняясь, я смотрю в ее прикрытые глаза, чтобы она могла увидеть серьезность моих следующих слов.
— П-п-переезжай ко м-м-мне.
— Что? — задыхается она.
— Я н-н-никогда больше не хочу быть в-в-вдали о-от тебя. И т-ты не можешь сказать мне, что т-ты хочешь вернуться домой, т-ты фактически живешь в этом здании больше недели, насколько я слышал.
— Да, так и есть. Я просто никогда не думала… — Ее взгляд отводится от моего, когда она прикусывает нижнюю губу.
— Ч-что это? — Спрашиваю я, мое сердцебиение снова учащается, но по совершенно другой причине. — Р-разве ты не х-х-хочешь?
Ее глаза возвращаются к моим, и что бы она ни прочла на моем лице, все ее тело сжимается от сожаления.
— О, Николас, — выдыхает она, беря мои щеки в свои ладони, в то время как по моим венам струится страх, что она относится к этому не так серьезно, как я. — Да.
— Д-да?
— Да, Николас. Сто раз да. Мне просто интересно, когда мы сможем получить все это место в свое распоряжение.
— Я разберусь с этим, — уверенно говорю я, но это не производит того эффекта, на который я надеялся, потому что она все еще выглядит немного так, как будто ее щенок только что умер.
— Поговори со мной, Ангел. Что происходит?
— Все, — говорит она с болезненным смехом. — Так много изменилось за последние две недели. За этим просто трудно угнаться.
— Я не могу представить, через что ты сейчас проходишь, и я не собираюсь даже пытаться. Но я здесь. Что бы это ни было, что бы тебе ни было нужно, — я обвиваю рукой ее шею и прижимаюсь своим лбом к ее лбу, — я прямо здесь.
— Мне нужно… Мне нужно, чтобы это были просто мы, — тихо говорит она мне.
— Тогда я сделаю так, чтобы это произошло, обещаю. — Что-нибудь еще?
— Я действительно голодна, — признается она, заставляя меня смеяться.
— Ты хочешь, чтобы я приготовил для тебя, Ангел?
— Ты готов к этому? — спрашивает она, кладя руки мне на плечи и с надеждой глядя на меня.
— После этого я чувствую, что могу сделать все.
Приподнимаясь на цыпочки, она целует меня в нос и тянется за гелем для душа.
Я наблюдаю за ней, нахмурив брови. Есть что-то еще, я знаю, что есть. Я откладываю это в сторону, когда она движется ко мне с мочалкой, извергающей пузыри, надеясь, что что бы это ни было, она скажет мне, когда будет готова.
***
— Ты уверена насчет этого? — Спрашивает Калли, переплетая свои пальцы с моими, глядя на меня со смесью страха и возбуждения, борющихся в ее глазах.
— Да, — вздыхает Эмми позади меня. — Он сказал, наверное, шестьдесят миллиардов раз, что все в порядке. Теперь пойдем. Я не хочу пропустить начало.
— Для того, кто ненавидит футбол, ты, похоже, внезапно прозрела, — отмечает Стелла.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— По крайней мере, я называю это правильно, Янки, — издевается Эмми. — Это футбол. Ты знаешь… фут-бол. — Она имитирует удар по мячу. — Как вы, ребята, решили, что игра, в которой вы бросаете мяч, должна иметь такое же название, одному Богу известно. Она в отчаянии разводит руками.
— Ты говоришь совсем как те парни, — замечаю я с весельем.
— Нет, я этого не делаю, я… К черту все это. Мы можем просто уйти прямо сейчас? Мы купили тебе специальный топ и все такое.
Мой взгляд падает на черную толстовку, которую она носит, и примерно в десятый раз с тех пор, как она ее надела, я разворачиваю ее к себе.
Я не видел платьев, которые Калли сшила для всех, когда они впервые играли с All Hallows, но я много слышал от ребят. Тогда я действительно не понимал их восторга. Но прямо сейчас, глядя на мою девушку с моим именем на спине и на попытку девушек пошутить, присвоив мне номер позиции 666, волна собственничества захлестывает меня с такой силой, что все, что я хочу сделать, это затащить ее в свою спальню и овладеть ею снова.
Я держу ее за плечи, глядя на медный текст, объявляющий всем, кому не все равно, что она моя. Даже если для внешнего мира я исчез с лица земли, это утверждение о том, кому она принадлежит, чертовски важно.
Притягивая ее обратно к своему телу, я шепчу ей на ухо: «Не снимай это позже. Мне нужно будет трахнуть тебя сзади, пока ты носишь мое имя».
— Теперь это идея, — объявляет Стелла. — Чем скорее мы уйдем, тем скорее он будет скучать по тебе и строить планы, чтобы обеспечить тебе убийственную ночь.
— Вам, ребята, действительно нужно помнить, что у вас в доме гость, — подхватывает Ант.
— О, Ант. Они затрудняют твое пребывание? Каламбур совершенно преднамеренный, — съязвила Эмми.
— Было намного спокойнее, когда он не функционировал в полную силу, — бормочет Ант.
— Только потому, что ты был в гребаной коме, чувак, — поддразниваю я.
— Я начинаю видеть положительные стороны этой ситуации.
— Что ж, чем скорее мы похороним твоего дядю, тем скорее ты сможешь выбраться и найти какую-нибудь готовую цыпочку, которая залечит твои шрамы.
— Я бы выпил за это, мужик, — объявляет он, когда Стелла и Эмми вырывают Калли из моих рук и тащат к двери.
— Верните ее мне целой, — приказываю я.
— Будет сделано, Босс. — Стелла отдает мне честь, прежде чем они трое исчезают, оставляя меня наедине с Антом впервые с тех пор, как мы сбежали из ада.
— Вставай, — требую я, заставляя его глаза расшириться от шока. — У меня для тебя сюрприз.
— Э-э…
— О, не смотри так испуганно. Это хороший сюрприз, обещаю.
20
КАЛЛИ
— ВПЕРЕД, РЫЦАРИ, — кричит Эмми во весь голос, когда наша команда выбегает на поле.
Пьянящий азарт игры, к которому я привыкла за годы наблюдения за Нико, Тео и ребятами, пронизывает меня, когда толпа вокруг нас сходит с ума.
Это домашняя игра, поэтому почти каждый ученик Knight's Ridge присутствует здесь вместе с родителями и учителями, все надеются посмотреть, как наши мальчики поднимут трофей в конце вечера.
Возможно, Тео и Нико были одной ногой в Семье во время своего пребывания здесь, но футбол всегда был их отдушиной. Их способ забыть о серьезности своего будущего, своей реальности и просто быть счастливыми, беззаботными мальчиками, которыми они никогда не были.
Очевидно, помогает и то, что они довольно талантливы. Я имею в виду, я не уверена, что они талантливы на уровне Премьер-лиги, но у них мог бы быть шанс стать профессионалами или, по крайней мере, полупрофессионалами, если бы их будущее не было высечено на камне еще до их рождения.
Я смотрю на своих чрезмерно взволнованных лучших подруг, задаваясь вопросом, что за инопланетянин вселился в тело Эмми, пока она продолжает кричать, словно о кровавом убийстве, Тео, когда он наконец появляется. Это в общей сложности на сто восемьдесят больше, чем скучающая, какого-черта-я-трачу-свое-время выражением лица, которое было у нее, когда мы все ездили в Оксфорд в начале года.