увидели нас в чём мать родила… – единственная хихикнула, – шуму было бы многовато.
Я припомнила нашу соседку, катессу по имени Маргарет, представила её и Данаиду без единой нитки на холеных телах, простоволосых, рыщущих по кустам в поисках вожделённой травки, и закрыла рот. Причуды богатых, что с них взять?..
«Верно! Девушки попроще предпочитают в кустах искать не лютики-цветочки, а мужчин!»
Никого я не искала, он сам вылез!
– Вообще в стародавние времена сбор всяких волшебных травок в особенные ночи считался нормой, – Дана вздохнула так скорбно, будто лично застала вышеозначенные времена. – Не то, что сейчас. Солнцестояние ныне лишь очередной повод накачаться.
«А кто просил в тёмное время суток лезть в Заклятый лес? Вроде мечом не угрожали и арбалетом промеж лопаток не тыкали…»
Я отставила утюг, подняла глаза на каминную полку. Золотой камень, словно живой, подмигнул мне из-за чёрного шарика.
– Вэл?
– Да, миледи?
– Ты о моих походах не распространяйся, ясно?
– Да, миледи.
– Умница, – удовлетворенно кивнула Дана. – Платье погладила?
– Да, миледи.
– Тогда повесь в шкаф и приготовь мне ванну.
– Да, миледи. – Я осторожно взяла униформу и отнесла в гардеробную.
Функции хранилища одежды у единственной выполняла небольшая отдельная комната, сплошь заставленная шкафами и стеллажами с обувью. Я не раз задумывалась, зачем Дане столько вещей, если она всё равно полдня проводит в простом форменном платье, отличающемся от наряда горничной только цветом и отсутствием фартука.
Аккуратно повесив форму в один из шкафов, я отправилась в ванную комнату, размерами превышающую гардеробную. Наполнила роскошную, снежно-белую ванну горячей водой, восхищаясь удобствами богатых домов.
Что-то звякнуло. Я выпрямилась, недоуменно огляделась. Плеск льющейся из крана воды глушил все доносящиеся из спальни звуки, так что звякать могло лишь здесь, в ванной. Я покосилась на полочку с многочисленными шампунями, бальзамами, душистым мылом, масками для лица и тела… Всё на месте, ничего вроде не упало… Я посмотрела на раковину. На её краю искрилась какая-то необычная красноватая пыль.
Я приблизилась. Пыль крошечными клубами оседала на керамике, стремительно таяла, являя моему взору мятую бумажку, наискосок перечеркнувшую белый бортик.Я двумя пальцами подцепила прямоугольник, стряхнула остатки сверкающей пыли. Это ещё что такое? Когда я сюда зашла, никаких бумажек здесь не было, Данаида не имеет привычки разбрасывать свои бумаги, где ни попадя и особенно в ванной.
Я повертела непонятное явление в руках. Ой, а тут что-то написано. Вернее, накалякано, по-другому сей образец неизвестного почерка и не назовёшь. Хм-м… Я вгляделась в кривые буквы. Вал… Вул… Мама…
Я сообразила, что там написано. Имя. Совершенно очевидно, имя получателя.
То есть меня, ибо написано было «Вэллариане».
– Вэл?..
Я вздрогнула и торопливо спрятала послание в карман платья. В чуть приоткрытую дверь просунулась встрепанная светловолосая голова Даны.
– У нас перебои с водой?
– Н-нет…
– Тогда в чём дело? Что так долго?
– Э-э… сейчас, миледи.
– Не сей час, а сию минуту, – отчеканила единственная. – И добавь лавандового масла.
Я усердно покивала и бросилась к полочкам. Письмо в кармане будто пульсировало, разъедая изнутри сильным, тревожным любопытством.
– – –
Проверить, дошло ли послание до получателя, возможности не было и, тем не менее, Скар с чувством выполненного долга угостил себя второй сигаретой – не пропадать же халявному улову из чужих карманов, а курить в подземелье значило уподобиться сильно копчёной рыбе, – и отправился восвояси.
– – –
Текущий рабочий вечер никак не желал заканчиваться. Это я поняла, когда вместе с утюгом спустилась на первый этаж и узнала от взволнованной Норики, что господина Брета, оказывается, ограбили. Срывающимся трагическим шепотом катесса поведала, что какая-то нелегкая понесла Брета пешим ходом в район рынка. Собственно зачем, Брет, видно, не сознался или попросту не стал сообщать прислуге. Где-то возле рыночной ограды на него напал неизвестный, банально вынырнув из подворотни и оглушив почти двухметрового, широкоплечего мужчину крепкого телосложения с одного удара. Очнулся Брет в той самой подворотне, с внушительной шишкой на затылке, раскалывающейся головой, общей физической слабостью и без денег, дорогущих часов и сигарет.
– Сигарет? – повторила я.
– Ну да.
– Брет что, курит? – Я напрягла память, но указывающих на данную вредную привычку фактов припомнить не смогла.
– Курил, – поправила Норика. – Миледи Дейра табачный дым терпеть не может, вот господин и бросил ради неё… почти. Ты только не говори никому, но он иногда тайком в саду того… покуривает.
Внезапно перед моим мысленным взором мелькнул алый огонек во тьме сада, виденный мной в ночь после приёма. Тлеющий кончик сигареты мал сам по себе, значит, владелец стоял совсем недалеко… возможно, рядом с окнами нашей спальни… Зараза, и как это воспринимать? Не будем забывать, что окна комнаты Дейры и Брета выходят на другую сторону, но ведь и сторон у дома не две!
Тем временем Норика продолжила рассказ, перейдя к эмоциональному описанию внешнего вида Брета, недавно приковылявшего в особняк, переполоху, поднявшемуся от явления бедолаги народу, и экстренным медицинским мерам, спешно предпринятым деятельной Дейрой. Доктор уже ушёл, обнадежив растревоженную общественность заявлением, что пациент жить будет. Внятно соображать, несмотря на удар по голове, тоже.
«Меньше надо одному по сомнительным местам шастать», – мстительно подумала я и удалилась по своим делам.
– – –
Короткая стрелка круглых белых настенных часов на кухне едва приблизилась к отметке семь, когда колокольчик, венчающий входную дверь, разразился настойчивыми трелями. Фелис, только-только поставившая холодный чайник на огонь, вздрогнула от неожиданности, оглянулась на ведущий в коридор проём, прислушалась. Минута тишины, и повторный звон птицами разлетелся по всему первому этажу.
«Демоны!» – Фелис без особого энтузиазма пошлёпала открывать. Заметила в зеркале своё отражение – волосы нечесаные, лицо хранит остатки сна, мятый минималистический пеньюар, – но поправлять ничего не стала. Кто бы там ни был, обойдётся!
За дверью обнаружился Макс. Дикарка удивилась, но виду не подала.
– Чего тебе?
– Записка от миледи Дейры леди Анне-Изабелле Селии, – заученно отчеканил парень, протягивая традиционную для таких случаев бумажную полоску.
– Я передам, – Фелис привычно-быстрым движением выхватила записку.
– Миледи просила срочно, – добавил Макс, как-то внимательно на неё поглядывая.
– Вот прямо сейчас и отнесу, – буркнула дикарка и захлопнула дверь.
Направилась к лестнице, однако возле ступенек замерла, развернула записку.
«Дорогая Анна! Срочно нужна твоя профессиональная помощь. На