Очень давно это было?
– Ещё до твоего рождения, – прищурилась молодая женщина. – Задолго до оного.
Я глянула на Фиалку. Вот вам и молодая… Хотя по виду и не скажешь… Что же получается, встреча с этим, э-э, человеком состоялась, вполне возможно, ещё до рождения моих родителей?.. О-о!..
Однако я где-то читала, что вампиры бессмертны, а значит, и человек этот мог дожить до наших дней. Вдруг он и есть?..
Фиалка молчала, больше не выказывая желания осчастливить меня фактами своей биографии. Я пытливо всмотрелась в нежное лицо, но оное демонстрировало лишь выражение спокойного ожидания. Я кашлянула, разом ощутив укол неловкости. В конце концов, кто я такая, чтобы расспрашивать её о прошлом, которое – будем надеяться! – не имеет ко мне никакого отношения?
Фиалка улыбнулась одними губами и, указав на четвёртую карту, начала что-то рассказывать о реализации личности…
– – –
Первые полчаса Скар искал пишущий инструмент и хоть сколько-нибудь завалящийся лист бумаги. Желательно чистый с обеих сторон. Вторые полчаса он мучительно сочинял мало-мальски внятный текст, четко осознавая, что все его писательские потуги благополучно загнулись ещё в прошлой жизни. Затем неожиданно проснулась Мерси, и Скару пришлось спешно сметать всю деятельность в ящик секретера, чувствуя себя озабоченным подростком, торопливо прячущим картинки эротического – а то и порнографического! – содержания подальше от бдительного ока родителей.
Остаток данного крайне содержательного утра Скар провел за выцарапыванием по памяти нужного заклинания прямо на стене (чтобы перед уходом на дело быстренько освежить). А когда закончил, прикрыл столбик убористого текста, едва заметного на сером камне, уголком выцветшего гобелена.
– – –
Меня перехватили на выходе из шатра, когда я, заполненная вопросами как кувшин водой, шагнула из освежающего полумрака на стремительно нагревающуюся площадь. Кто-то тронул меня за рукав, я повернулась и не без удивления узнала Джессику.
– Привет, – улыбнулась она.
– Э-э… привет, – неуверенно отозвалась я.
– В прошлый раз я не успела представиться. Жасмин.
Жасмин? Ещё одна представительница «Цветочной» группы? Но ведь Тера вроде говорила, что она и Лили – половина оной…
– Я уже давно работаю одна, – сказала Жасмин, проницательно прищурив серо-голубые глаза.
Я вздрогнула. Неужели она эта… как их… чтица мыслей?..
– Нет, я не телепат, – невозмутимо добавила она. – Просто у тебя лицо выразительное.
Всего лишь? У-уу… Кажется, я начинаю разочаровываться в магии…
– Послушай, Вэл… тебя ведь так зовут?
Я кивнула.
– Хорошо. – Жасмин, как старая подружка, по-свойски подхватила меня под локоть. – Тут вот какая история. В годы, когда на этом месте были лишь несколько полуразрушенных, заброшенных особняков, Фиалка, будучи тогда волшебницей, а не простой гадалкой, спрятала в одном из них драгоценный камень. А камень был с секретом…
– Каким? – спросила я, отчего-то представив маленький тайник внутри камня.
– Он энергетически заряжен. Наполнился энергией во время наложения очень могущественного заклятия.
Я заморгала. Интересно, сколько может быть заклятий на сию не шибко примечательную местность?
– Лес? – осторожно уточнила я.
Жасмин внимательно на меня посмотрела и кивнула.
И дабы не ходить слишком далеко, Фиалка, представления о возрасте которой плавали у меня на трехзначной отметке, превышающей двести, спрятала наверняка очень важный предмет в ближайших руинах. Угадайте с трех раз, в каких именно!
– И она не боялась, что его могут найти и сты… украсть?
– Только я и Фиалка знаем, где он спрятан. Но, хоть я и наложила защиту, со временем она, похоже, деактивировалась и теперь, я думаю, опытный маг запросто вычислит его местоположение.
Ну, я-то на такового не похожа даже издалека.
– Камень не артефакт, заряженный, он излучает энергию, а не глушит её… – Жасмин начала активно лезть в дебри, мне неведомые.
Тем не менее я послушно напрягла мозги, вычленяя из туманных терминов смутные образы. Раз камень что-то там излучает, я – чисто теоретически! – могу это почувствовать… А я вроде ничего не чувствовала… Если не считать подозрительного молока вчера за завтраком, меня потом так прихватило, что непонятно стало, осилю ли я танцы?.. Но, хвала богам, пронесло…
Счастье Жасмин, что она не телепат!
– Вы уверены, что ваш камень на месте? – спросила я, отбросив непотребные мысли. Откуда только берутся?
– Да уверена я, уверена. Я его почувствовала, так сказать. – Жасмин повела меня в сторону от шатра, к напевно журчащему фонтану.
– И что требуется от меня? – А в том, что меня сейчас о чем-то попросят, я даже не сомневалась. – Найти камень?
– Не совсем, – покачала головой Жасмин. – Не обижайся, но вряд ли на данном этапе ты сможешь правильно идентифицировать свои ощущения, если таковые вдруг появятся. Поэтому от тебя потребуется не найти, а провести в дом ту, кто сможет.
– Вас?
Жасмин неожиданно рассмеялась.
– Нет, конечно. Иначе, боюсь, нас выгонят обеих.
Вот этого не надо. Я проработала всего ничего, а на грани увольнения уже находилась шут знает сколько раз…
– Фиалку в особняке в лицо не знают.
– Значит, её?
– Если спросят, представь как подружку или, ещё лучше, родственницу…
Я погрустнела. Водить кого-то – пусть бы даже и настоящих родственников – в особняк Дейры на экскурсию чревато ба-альшими неприятностями. Я покосилась на спутницу:
– А может, вы сами? – Надежда, как известно, умирает последней, и моя изо всех сил сопротивлялась преждевременной кончине.
– Сами и собирались. Собственно, именно ради данной благой цели я пришла наниматься в горничные, – спокойно заметила Жасмин.
Я хотела было возразить, но вспомнила рассказ Норики, за что конкретно попросили горничную Джессику, и прикусила язык.
«Всё из-за меня, получается.
Что, мне теперь и отдуваться?!»
А-ааа…
Надежда почила с миром. Хорошо хоть, мучилась недолго.
Мы остановились возле фонтана. Жасмин присела на бортик, скрестила ноги, изучающе глядя на мою потерянную физиономию снизу вверх.
– Я думаю, лучше утром. Дейра и Брет наверняка в это время ещё спят, Данаида уходит в пансион, а остальным можно выдать историю о кузине из дальней деревни.
Честно говоря, я с трудом представила Фиалку в вышеозначенной роли. Плюс я сильно сомневалась, что она сойдет за мою кузину. За родственниц нас можно принять либо сослепу, либо находясь в изрядном подпитии, а за обитателями Аида я пока не заметила ни того, ни другого.
– А подумать можно? – робко подала голос моя решившая воскреснуть надежда.