136. «Когда б я мог порвать оковы тела…»
Когда б я мог порвать оковы тела, Умчаться вольною мечтойИ долететь до крайнего предела Пучины вечно голубой, —
Я бытия не ждал бы там другого, Не жаждал там блаженств иныхИ, отрекаясь от всего земного, Не звал видений золотых;
Нет, только позабыть все злые раны Души моей хотел бы яИ, погрузясь навек во тьму нирваны, Найти покой небытия.
<1883>
137. ФТА
Лазурное небо — его одеянье, Подножье — пылающий ад,А знойные вихри самума — дыханье, Звук голоса — грома раскат.
Как царь среди вечного движась простора, Сверкающей ризой одет,Плывет, и от ярко горящего взора Кругом загорается свет.
И каждое утро владыка вселенной Родится и вечером гаснет опять.Но имени вечного смысл сокровенный Ни люди, ни боги не могут познать.
<1886>
138. «Туча промчалась и землю дождем напоила…»
Туча промчалась и землю дождем напоила. Ночь безмятежна. Кругом тишина;Но в тишине этой слышится дивная сила, В сумраке веет незримо весна.
Еле одеты прозрачной листвою березы, Капли бесшумно с ветвей их текут,Словно струятся отрадные, тихие слезы — Скоро те слезы цветами взойдут.
<1886>
139. «Мне снился сон: кругом кипит сраженье…»
Мне снился сон: кругом кипит сраженье,Под звуки труб идет за строем строй,Но среди шума, грома и смятенья Стою бессильный и немой.
Призывный клич я слышу среди стона,Сквозь дым, огонь и тьму передо мнойЗнакомые проносятся знамена, Но тщетно рвусь за ними в бой.
Мне снился сон: кругом кипит сраженье,Свободен я, стою вооружен,Но среди шума, грома и смятенья Не узнаю своих знамен.
<1886>
140. «Гаснет закат. Мой челнок над уснувшей рекою…»
Гаснет закат. Мой челнок над уснувшей рекою Тихо скользит, всё безмолвно кругом;Слышу я только, как рыба всплеснется порою Или камыш прошуршит под веслом.
А надо мною сквозь сумрак густеющей ночи Звезды несчетные ярко горят,И, под веслом отражаясь, небесные очи В искрах серебряной зыби дрожат.
Снова воскресли забытые долго виденья, Снова встают золотые мечты,Шепчут мне яркие звезды: «Напрасны сомненья, Всё, чего жаждешь, изведаешь ты.
Там, в этой бездне, где нет ни годов, ни мгновений, Всё, что прошло уже, всё, что придет,Всё, что скользит над землей, как минутные тени, Вечно в мерцании нашем живет».
<1886>
141. «За нею ты гоняешься напрасно…»
За нею ты гоняешься напрасноИ хочешь закрепить ее черты,Когда в ней всё пленительно, неясно,Изменчиво, как первые мечты.
Хотя бы к цели ты летел стрелою,Как тень свою, ее нельзя догнать,Но только воротись — и за тобоюОна сама погонится опять.
<1886>
142. «В грядущее нам света не пролить…»
В грядущее нам света не пролить; В порыве суетных мечтанийМы только тщетно силимся сломить Времен незыблемые грани.
Жизнь наша — сумерки: и ночь и день; И мы напрасно ждем ответа,Что перед нами? Вечной ночи тень Иль первые лучи рассвета?
7 апреля 1886
143. ПАМЯТИ ВАГНЕРА
Умер волшебник. Безмолвно над свежей могилою Стелется вечного неба простор.Тихо. Но в сердце звучит с возрастающей силою Стройный, незримо-таинственный хор.
Снова рыдают Тангейзера страстные струны, Снова поет у могилы Вольфрам,Глухо откликнулись Эдды зловещие руны, Близкую гибель пророча богам.
Буря ревет и грохочет в ущелии диком, С плачем и свистом летит ураган,В молниях мчатся Валкирии, с бешеным криком В огненном вихре несется Вотан.
Озера блещут зеркальные тихие воды, Манит зеленая светлая даль;Вдруг озаряя высокие стройные своды, Кровью и пламенем светит Грааль.
Умер волшебник. Но всё, что он вырвал у рока: Боги, герои, вражда и любовь,—Всё, что в минувшего бездне таилось глубоко, — В звуках и образах носится вновь.
1887 Байрейт
144. «Мне снился сон: лучами золотыми…»
Мне снился сон: лучами золотымиБыл полон сад, фонтаны и цветы;Скользили тени милые, меж нимиЯ узнавал знакомые черты…
Мне голоса знакомые звучали,Но я гнался за новою мечтойИ жадно ждал чего-то в смутной дали,Где гаснул день за гранью золотой.
Казалось, в этот мир опять возможноВернуть всё то, что жизнь могла мне дать,А я душой рвался уже тревожноТуда, к недостижимому опять.
<1889>
145. «Зачем пытаться воскресить…»
Зачем пытаться воскреситьНапрасно то, что в глубь веков года умчали? Кипящей жизнью надо жить,Все радости ее делить и все печали. Как, равнодушно будем мы внимать Угрозам, клятвам, воплям и моленьям? Исхода битвы молча ожидать, Когда всё полно гневом и смятеньем? Нет, каждый отклик радости живой И каждый вопль смертельной тяжкой боли Отдастся сам блаженством и тоской И отзовется в сердце поневоле… Но образы неясны и бледны, Среди борьбы, тревог и колебанья Они, скользя, меняют очертанья, Как смутные томительные сны.Когда ж во глубь веков они уйти готовы И потонуть во тьме минувших дней,Спадают разом их случайные покровы, И скрытый смысл их светится ясней.
<1889>
146. «Да, пламя жгучее в груди не угасает…»
Да, пламя жгучее в груди не угасает: Его минутный яркий блеск исчез,Оно не рвется вверх, кругом не озаряет Кровавым заревом луга и лес, —
Ночь надвигается всё ближе, всё чернее, И в искрах дождь не брызжет золотой, —Но угли жаркие лежат на сердце, тлея, Пока не станут пеплом и золой.
<1889>
147. «Смеркается. Знакомыми полями…»
Смеркается. Знакомыми полямиПодходит поезд к станции. ЛесокИ мельница за прудом и кустами, Еще минута и — звонок.
А тройка ждет уже, тревоги, горе —Забыто всё, и хочется скорейУйти и потонуть в немом просторе И тихом сумраке полей.
<1889>
148. А. А. ФЕТУ
Пусть лучшие давно промчались лета,Над пламенем твоим бессильны дни:Светлей и ярче первого рассветаГорят твои вечерние огни.
1889
149. ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ БУДДЫ
День наступил, спешит густой толпою Ко храму древнему народ:Сегодня в первый раз своей рукою Царь-отрок жертву принесет.
Засыпана цветами вся дорога, Гремит браминов стройный хор,Но он глядит задумчиво и строго, И полон скорби детский взор.
Звучат везде священные напевы, Горят алмазы и жемчуг.Его красавицы встречают девы И замыкают в чудный круг.
Весельем дышат лица молодые, Всё полно жизни, красоты,И солнце льет потоки золотые На ткани, мрамор и цветы…
Но вот и храм — и холодом и тенью От сводов веет вековых,Там в сумраке под вечно хмурой сенью Безмолвно всё — и хор затих.
У стен стоят немые изваянья, Во мрак вперив недвижный взор:Праджапати — источник мирозданья, Варуна — вечности простор;
И рядом Чандра, тихая богиня, Царица светлая ночей,Что плавает в лазуревой пустыне В венце серебряных лучей.
И Сурия, живой огонь вселенной, Кем мир согрет и озарен,И сам великий Брама неизменный Среди явлений и времен.
И замерла толпа безмолвно на пороге,И ждет, чтоб царь колени преклонил свои,Но он вошел — и встали мраморные богиПред тем, кто миру нес учение любви.
<1892>
150. МОЛОТ