Читать интересную книгу Гарольд Храбрый - Борис Финкельштейн

   — А знаешь, Монфор, — вновь заговорил он, — мне пришлось по душе, как ты защищал Гарольда. Он действительно хорош. Прими он моё предложение, я был бы доволен. Вдвоём мы бы завоевали весь мир!

   — Он отозвался о вас столь же лестно и обещал дружбу, если вы откажетесь от своих притязаний, — встрял в разговор отец Мэйгрот.

   — А как ещё он мог обо мне отозваться? — усмехнулся герцог. — Истинные воины всегда уважают друг друга... К тому же мы очень похожи. Мы оба умны, решительны и честолюбивы... Что до дружбы... — герцог замолк, откинулся на спинку кресла и о чём-то задумался. Улыбка сбежала с его лица.

   — Мы могли бы быть большими друзьями... — медленно заговорил он. — Но Гарольд мой враг. И враг смертельный. Ибо он стоит между мной и английской короной... Корона нужна не только мне... Нормандия со всех сторон окружена врагами. Завоёванный нами мир шаток и ненадёжен. Стоит мне умереть — и алчные соседи разорвут герцогство на куски... Именно поэтому нам необходимо захватить этот остров и превратить его в неприступную крепость. И клянусь Кровью Христовой, я сделаю это! А Гарольд либо покорится, либо умрёт — третьего не дано!

Вильгельм замолчал и пристально взглянул на своих приближённых, проверяя, какое впечатление произвели на них его слова. Однако в их глазах не было энтузиазма, они излучали тревогу и неуверенность, те самые чувства, что мучили его. Герцог нахмурился и опустил взор, и в этот миг ему на помощь пришёл настоятель Ланфранк.

   — Скажи, сын мой, — тихо обратился он к де Монфору. — Нет ли у тебя известей, способных порадовать нашего сюзерена?

   — Есть... — вздохнул барон.

   — О чём это вы тут толкуете? — заинтересованно спросил герцог.

   — Монсеньор! — возвысил голос де Монфор. — В лагере Гарольда неспокойно!

   — Так что ж ты молчал? — возмутился Вильгельм. — С этого и надо было начинать. Рассказывай!

   — Северяне недовольны усилением рода Годвина. Они в любой момент могут взбунтоваться.

   — Ты имеешь в виду графа Моркера?

   — Его, монсеньор. И его брата Эдвина, — кивнул барон.

   — Но ведь Гарольд удовлетворил их требования.

   — Это ничего не меняет.

   — Хм... Интересно, — задумался Вильгельм. — Если отколоть от Гарольда север, ему конец. Однако я уже вступил в союз с Тостигом. А он потребует Нортумбрию... Над всем этим надо хорошенько поразмыслить...

Он взглянул на приближённых и, встретившись с озадаченными взглядами посланцев, пояснил свою мысль:

   — Граф Тостиг перешёл на нашу сторону.

   — Не может быть! — непроизвольно воскликнул де Монфор.

   — Вот так-то, Монфор, — усмехнулся герцог. — Хорош братец, нечего сказать.

   — Да, монсеньор, — кивнул барон. — Сколь высок один — столь же низок другой. Преизрядный мерзавец!

   — Не мерзавец, а умница! — одёрнул вассала Вильгельм. — Не ждёт милостей от судьбы, а пытается вырвать их силой, умело используя благоприятные обстоятельства. И правильно делает!

Де Монфор сконфуженно замолчал, а герцог, опустив голову, погрузился в размышления. Приближённые помалкивали, украдкой переглядываясь друг с другом.

   — Мы с графом разработали хороший план, — разорвал тишину Вильгельм, — договорившись ударить одновременно. Однако мы немного изменим этот план. Мы нанесём удар не одновременно с Тостигом, а позднее... Граф смел и предприимчив, он склонит на свою сторону северных воителей. Пусть Гарольд попробует справиться с ними, пусть они колотят друг друга... А мы добьём того, кто останется в живых!

   — Мудро, монсеньор! — в один голос воскликнули священники и лорд-сенешаль. И лишь де Монфор с сомнением поглядел на герцога.

   — Но ведь бароны не хотят идти в поход, — значительно произнёс он.

   — Куда они денутся! — нахмурился Вильгельм. — Клянусь Кровью Христовой, они не просто пойдут, а полетят вслед за мной. Вихрем!

Напоминание о непокорных вассалах вновь ухудшило его настроение, однако он взял себя в руки и с деланной бодростью произнёс:

   — Однако хватит о делах. Нас ждёт Тостиг. Пора отпраздновать его прибытие. Ступайте в пиршественный зал, друзья мои. Я вас догоню.

Приближённые, поклонившись, направились к двери.

   — Отец Ланфранк, задержись, — бросил им вслед герцог.

Настоятель замер у порога. Вильгельм опустился в кресло и жестом пригласил занять место напротив себя. Священник сел на предложенный табурет и выжидающе взглянул на своего повелителя.

Тот молчал, покусывая нижнюю губу. Высокомерное выражение сбежало с его лица — взгляд стал усталым и поникшим. Это не удивило отца Ланфранка, он слишком хорошо знал герцога и видел его всяким. Священнику льстило, что лишь в его присутствии грозный властелин норманнов мог позволить себе немного расслабиться. И лишь у него спрашивал совета.

   — Твоё мнение, святой отец? — прервал паузу Вильгельм.

   — Всё идёт своим чередом, сын мой.

   — Меня тревожит Гарольд. — Вильгельм вздохнул. — Почему он так самоуверен? Надеется на помощь датчан?

   — Вероятно, сын мой, — кивнул Ланфранк. — Как-никак, Свен — его дядя.

   — Хорошо, что Тостиг с нами. Его измена поубавит пыл Гарольда.

   — Бесспорно. Но ему нельзя доверять.

   — Ты полагаешь, он переметнётся к брату? — уточнил герцог.

   — При первой возможности, — подтвердил прелат.

   — Но Гарольд не волен вернуть ему графство.

   — Сейчас — да. Когда начнётся война — всё изменится.

   — Согласен, — задумчиво произнёс Вильгельм. — Надо воспрепятствовать этому. Вот только как?

   — Как?.. — переспросил прелат. — Тостиг обижен. Лучший способ — разжечь его гордость.

   — Хм... Поясни-ка свою мысль. — Герцог заинтересовался.

   — Извольте, сын мой, — кивнул настоятель. — Чем меньше мы будем ему помогать, тем сильнее будет его гнев.

   — И он будет всё глубже увязать, совершая неразумные поступки?

   — Истинно так, сын мой.

   — Хитро, святой отец, — одобрил Вильгельм. — Однако оставим Тостига. С ним я сам справлюсь. А вот что делать с моими любезными вассалами?.. Я полагал, что до твоего возвращения из Рима сломлю их упрямство. Но увы — они упорствуют как бараны!

   — И будут упорствовать, — усмехнулся священник.

   — Так как же быть? Заставить их я не в силах...

   — А вам и не надо применять силу, — пожал плечами отец Ланфранк. Он лукаво взглянул на повелителя и продолжил: — Вы не можете преломить стрелы, когда они собраны вместе. Но...

   — Могу преломить их по одной, — закончил Вильгельм.

   — Без всяких усилий, сын мой, без всяких усилий.

— Стало быть, мне следует вызывать баронов по одному?

   — Именно так, сын мой. И брать с них слово... Тинг — порождение языческих времён, — продолжил настоятель после секундной паузы, — его время прошло. Теперь судьбу народа должны решать вы. И только вы!

Герцог откинулся на спинку кресла и погрузился в размышления.

   — Хорошо, — прервал он молчание. — Положим, я склоню баронов. Но ведь для завоевания Англии этого мало.

   — А Тостиг?

   — Всё равно мало, — развёл руками герцог. — Гарольд силён, очень силён...

   — Так, может, отказаться от этой затеи? — вздохнул прелат. — Благо есть прекрасный повод — ваши вассалы не хотят идти в поход.

   — Не могу, святой отец, — покачал головой Вильгельм.

   — Вы правы, сын мой, — согласился священник, — это уронило бы вас в глазах ваших подданных.

   — Вот именно...

Оба вновь замолчали, обдумывая ситуацию.

   — А что, если обратиться за помощью к Святому Престолу? — прервал паузу настоятель. — Правая рука Папы — отец Гильдебранд благосклонен к нам. И крайне не доволен Гарольдом...

   — И что это нам даст?

   — Благословение Святейшего Отца.

   — Но ведь дело, которое я затеваю, нельзя назвать благим, — с сомнением произнёс Вильгельм. — Стоит ли вмешивать в него Господа?

   — Стоит, ещё как стоит. Ведь мы уже обращались к нему. Вы забыли клятву, к которой принудили Гарольда?

   — С твоего благословения! — напомнил герцог.

   — Совершенно верно, сын мой, — согласился аббат.

   — И ты полагаешь, Господу будут угодны наши деяния? — криво усмехнулся Вильгельм. — Разве этому учит Святое Писание, кое ты проповедуешь?

   — Оно писано для простых смертных, — пожал плечами настоятель. — Вы же правитель народа. А всякая власть от Бога. Так что смело делайте своё дело, а я буду замаливать ваши грехи.

   — И свои.

   — И свои, — кивнул прелат. — Если Папа поддержит нас, вы сможете призвать под свою руку рыцарей со всех христианских земель.