городу, но экскурсия начиналась и заканчивалась в печально известном районе красных фонарей Олбани. И вот «она плывет вниз по ночной Ниагаре. Если ей удастся сохранить голову и разум, если у нее сильная воля и она отказывается идти через водопад, ее хватают за горло, душат и бросают в страшные воды. Она исчезает, а через день или два ее находят под травянистыми берегами реки. В волосах песок, лицо порезано прибрежной галькой, глаза вылезают из орбит, язык разорван и высунут, и прекрасное создание, которое было радостью ее семьи и гордостью друзей, объявлено самоубийцей на дознании, контролируемом представителями той самой беспринципной банды, держащей за горло город».
«Геральд» утверждала, что это было записано журналистами со слов «мужчин и женщин в Трое и Олбани, которые глубоко тронуты ужасом последнего преступления» – некоторые из них были фабричными девушками, которые сами сопротивлялись и сумели вырваться из лап потенциальных убийц. «Вопрос стоит так: смерть или согласие», – сказала одна из них.
Газета утверждала, что Мэми действительно отправилась на лодке в Олбани со своим спутником-мужчиной ночью 4 сентября. Но ей удалось сбежать и сесть на поздний пароход, возвращавшийся в Трой. На углу Гранд-стрит и Ривер-стрит – примерно в квартале от воды – ей пришлось ждать трамвая, чтобы доехать домой. Была полночь.
Чего Мэми не знала, так это того, что ее обидчик, «жаждущий крови, уже подстерегал ее», – писала «Геральд».
«Напитки, которые она пила в ту роковую ночь в Олбани, должно быть, притупили чувство осторожности, потому что она задержалась на углу улицы у реки со своей спутницей до позднего часа, не учтя характер зверя, ожидающего свою добычу.
Во всяком случае, с ней затеяли ссору, и она, держась с прежней дерзостью, думала, что находится в безопасности, пока полупьяный убийца не схватил ее за горло и не ткнул большим пальцем в шляпу, прижав ее голову к стене. Когда бедная девушка была найдена несколько дней спустя в тихих водах, ее глаза вылезали из орбит, а распухший язык высунулся далеко изо рта. Она до последнего боролась на берегу реки, и ее шляпа потеряла форму в этой борьбе за жизнь, сохранив следы негодяя, который швырнул в реку девушку, избитую и изувеченную до смерти».
* * *
Так какое же отношение все это имеет к Хейзел Дрю?
Возможно, вообще никакого. Но репортеры не могли не заметить сходства между двумя случаями. Две хорошенькие молодые женщины из Троя найдены мертвыми, их тела погружены в воду. Обе кокетливые. Обе происходили из семей трудящегося класса, у обеих было множество поклонников мужского пола, несколько превосходивших их по положению в жизни. Обе умерли от ран, полученных в затылок. В обоих случаях шляпы были оставлены там, где они встретили смерть. У каждой шея плотно обмотана лентой.
Если доктор Элиас Бойс, который практиковал в течение пяти десятилетий, был прав, то Хейзел Дрю задушили. Могла ли она тоже стать жертвой «Душителя девушек»?
Кроме того, Мэми Киллион была напоминанием о том, как политика отравила почти все аспекты жизни в Трое, включая систему уголовного правосудия.
Напоминанием не единственным – для тех, кто вспомнил «Убийцу под вуалью», еще одно печально известное дело из истории Троя. Весной 1853 года два ирландских иммигранта, Тимоти Ланаган и его невестка Кэтрин Люби, были отравлены до смерти в своем продуктовом магазине в Десятом округе Троя. Мотив убийства так и не был окончательно определен. Главный подозреваемый – голубоглазая красавица с черными волосами, любовница банкира Джона Коттона Мазера, видного политика-демократа и потомка министра-пуританина семнадцатого века Коттона Мазера. Коттон был печально известным охотником на ведьм, автором скандальной книги «Чудеса невидимого мира», оправдывавшей салемские суды над ведьмами.
В момент совершения преступления Джону Мазеру грозило обвинение в коррупции в связи с его должностью комиссара канала штата Нью-Йорк. Женщина, выступавшая под вымышленным именем Генриетта Робинсон (не путать с Генриеттой Робертсон из дела Хейзел Дрю), на протяжении всего судебного процесса (и даже в тюремной камере) закрывала лицо темной вуалью. Ходили слухи, что под личиной Робинсон скрывалась Шарлотта Вуд, богатая выпускница женской семинарии Эммы Уиллард, бывшая замужем за британским аристократом сэром Уильямом Фрэнсисом Августом Эллиотом, и дочь Роберта Вуда, по общему мнению, незаконнорожденного сына Эдварда, герцога Кентского.
Робинсон, которую защищал Мартин И. Таунсенд, бывший окружной прокурор округа Ренсселер и будущий конгрессмен, в конечном счете была признана виновной в убийствах и приговорена к смертной казни, хотя позже это наказание заменили пожизненным заключением.
И теперь, столько лет спустя, Джарвис О’Брайен надеялся, что у него на руках не будет другого такого же дела, как это.
Но газетный репортер по имени Уильям М. Клеменс был убежден в обратном. И он собирался сделать все, что в его силах, – используя власть прессы, – чтобы убедить общественность в том, что Хейзел Дрю была замешана в непристойной интрижке, которая привела к ее смерти.
Глава 10
В город приезжает цирк
Для прессы Хейзел Дрю была при жизни призраком.
В газете она появилась, возможно, только один раз: в выпуске «Трой таймс» от 2 июля 1907 года ее имя указано в списке женщин-участниц конкурса на «Бесплатную поездку» в Эсбери-Парк, штат Нью-Джерси, спонсируемого обувным магазином «Миллардс». Из тридцати двух участниц Хейзел получила всего 201 голос, меньше, чем все остальные.
После смерти Хейзел Дрю стала суперзвездой.
В течение трех недель летом 1908 года газеты – не только Троя или даже штата Нью-Йорк, но и газеты по всей стране – не могли перестать смаковать историю очаровательной молодой женщины с льняными волосами, которая была забита до смерти неизвестным нападавшим на густо заросшей лесом окраине Сэнд-Лейка и чей труп был хладнокровно брошен в пруд у ближайшей дороги.
Освещая эту историю, пресса также и продвигала ее.
Репортеры – «сыщики-хокшоу в резиновых сапогах», на языке того времени – вторглись в Сэнд-Лейк и Трой, отслеживая зацепки, проверяя подозреваемых и улики, преследуя всех, кто когда-либо пересекался с загадочной Хейзел Айрин Дрю. Каждое предположение – обоснованное или нет – тут же попадало на первую страницу. Оргии в летнем лагере! Женщин удерживали против их воли! Тайные любовники! Греховная беременность!
Отделить факт от фантазии было нелегко тогда и нелегко сейчас. Никто не спорит с тем, что немалые площади газетной бумаги были потрачены на сенсационную историю, чтобы продать больше газет, но репортеры также обнаружили важных подозреваемых и улики, которые следователи каким-то образом упустили из виду.
В начале расследования Луис Х. Хоу из «Ивнинг телеграм» и Джон Келли из «Ивнинг уорлд», двух нью-йоркских газет, бродя по месту преступления, сделали важное открытие. Ничего не добившись от стекавшихся к пруду зевак, Хоу и Келли прогулялись по окрестностям, не отрывая глаз от