не хотели бы, чтобы их видели».
Семья и друзья Мэми выдвинули контраргумент: она была хорошей девочкой, которая погибла, защищая свою честь.
Детектив Джордж Тайлер из полиции Троя объявил, что может назвать человека, в компании которого Мэми Киллион была в Олбани в ночь на 4 сентября, но назвать имя отказался.
– Да, я знаю, что в 21:30 Мэми Киллион отправилась на лодке из Троя в Олбани в ту ночь, когда ее в последний раз видели живой, – сказал он. – Я знаю, что ее сопровождал мужчина. Это респектабельный человек, и он совершал поездку в Олбани с совершенно законной целью. Я не скажу вам сейчас, кто этот человек, но назову его в свое время.
Поездка заняла бы около часа, а это значит, что они высадились на пирсе Олбани примерно в 22:30.
Так что же произошло дальше? В этом детектив Тайлер еще не разобрался.
Как и в случае с Хейзел Дрю, выдвигались самые различные теории, но никто не мог с уверенностью сказать, что же случилось с Мэми Киллион, а если кто и мог, то не хотел этого делать.
* * *
Как и почти все в Трое, расследование убийства Мэми Киллион пахло политикой. Выяснилось, что анонимным гражданином, пожертвовавшим на награду 2500 долларов, был Эдвард Мерфи-младший, который никогда особенно не славился отзывчивостью и сочувствием. Он прославился другим. Мерфи был пивоваром, богатым и продажным, по мнению большинства. Он побывал мэром Троя, сенатором Соединенных Штатов и председателем Демократического комитета штата Нью-Йорк. Это были официальные титулы. Неофициально его называли «Боссом Мерфи», поскольку именно он руководил демократической машиной штата Нью-Йорк.
Политические коалиции и фракции в Трое постоянно менялись, примером чего может быть поведение мэра Конвея, который, хотя и был демократом, порвал с Мерфи и выиграл выборы, обещая реформы и объединившись с группой независимых демократов и прогрессивных республиканцев. Боссу Мерфи это не очень понравилось. Что может быть лучше, чем отплатить перебежчику, обвинив одного из его дружков в убийстве Мэми Киллион?
В ходе расследования было установлено, что Мэми посетила свою подругу Энни Калт около 17:00 4 сентября в сопровождении другой подруги, Мэри Глинн, из цеха накрахмаливания воротничков в «Тим энд Ко», которая была значительно старше Мэми Киллион. Муж Энни, Мартин Дж. Калт, был продавцом спиртных напитков и бывшим членом муниципального совета с политическими связями в мэрии, факт, который не остался незамеченным газетами, предположившими, что Мэми и Мартин Калт были больше чем просто друзьями. Калт признал, что познакомился с Мэми около года назад через свою жену, но сказал, что никогда не был с ней наедине, и назвал слухи абсурдными. Газеты гнули свою линию.
Три женщины ужинали вместе вечером 4 сентября. Мартин Калт приехал домой в 19:40, снова ушел и вернулся около 20:00 с бутылками светлого пива и лимонада, которые разделили на четверых. Мэми выпила по стакану того и другого. Примерно в 20:40 она и Мэри Глинн ушли.
– Ты можешь ехать, а я пройдусь пешком, – сказала Мэми подруге.
Мэри Глинн села в трамвай, и Мэми попрощалась с ней:
– Спокойной ночи, Гуги. Увидимся утром.
Как оказалось, Мэри Глинн видела свою подругу в последний раз.
Почему Мэри Глинн не пошла с Мэми?
– Почему? Я в тот день была в новых ботинках, которые ужасно натерли мне ноги!
Но позже она призналась матери, что Мэми вела себя так, будто собиралась не домой, а куда-то еще, намекая, что не хочет, чтобы Мэри следовала за ней.
Миссис Калт сказала, что она легла спать в 21:30. Больше в дом никто не приходил. Ни она, ни ее муж не выходили до утра. Миссис Ландригран, которая жила в их доме на Ривер-стрит, 589, подтвердила этот рассказ.
– Я знаю, что он не выходил в ту ночь, потому что я бы его услышала, – сказала Ландригран. – Я слышала, как он лег спать в своей комнате. Он крупный мужчина, и его комната над моей. У него тяжелые шаги. Я легла около половины десятого и знаю, что в ту ночь больше никто не входил и не выходил. Я еще не обсуждала это дело с Калтами (хотя ее никто не спрашивал).
Следующим вечером Мэри Глинн была среди тех, кто отправился на поиски пропавшей Мэми Киллион вместе с Мартином Калтом. Они посетили несколько баров, но так и не нашли ее.
В какой-то момент Леннона спросили, были ли Мэри Глинн, Энни и Мартин Калт теми, кого он видел с Мэми в переулке посреди ночи. Он не смог опознать ни одну из женщин и сказал, что Мартин Калт мог быть одним из мужчин, но он не уверен.
Большая часть информации, появившейся в ходе расследования, была обычной болтовней и домыслами репортеров, семьи Киллион и других заинтересованных горожан, которых раздражала апатия полиции. «Ивнинг уорлд» высказалась за многих, когда написала, что полицейские «ничего не делали и что причина в том, что в этом деле замешаны лица, близкие к мэру Конвею, который баллотируется на переизбрание».
Уильям Киллион, еще один из братьев Мэми, согласился с газетой по-своему – начальник полиции Уильям Кофлин обнаружил вдруг, что смотрит в дуло пистолета.
– Если ты не найдешь убийцу моей сестры, через несколько часов начальник полиции будет похоронен, – поклялся Киллион. – Политики связали тебе руки, но они не могут скрыть убийство моей сестры. Ты должен что-то сделать.
Шеф, изо всех сил стараясь не впасть в истерику, пообещал сделать все, что в его силах. Но что он мог?
* * *
В воскресенье, 6 октября 1901 года, газета «Нью-Йорк геральд» опубликовала статью, которая вызвала апоплексическую ярость в стенах мэрии Троя.
Под заголовком «Душитель девушек Трои: тень Мэми Киллион взывает к мести коррумпированному политическому крылу, которое, как утверждается, защищает ее убийц» в статье утверждалось, что Мэми была задушена «одним из негодяев, которые считают фабричных женщин своей добычей и рассчитывают на иммунитет от своих политических друзей».
«Было установлено, что банда политических хулиганов и других распутных персонажей, содержащих притоны и низкопробные летние дома, но занимающих видное место в городской политике и контролирующих множество голосов, имела привычку соблазнять девушек, работающих в прачечных и на фабриках, через знакомых, уже ставших на тропку, ведущую вниз, – сообщала «Геральд». – Их система состоит в том, чтобы естественным и постепенным образом сбивать девушек с пути, не имея, по-видимому, никакой цели, кроме как хорошо провести время с друзьями. Особенностью этих «вечеров вне дома» является поездка в Олбани на лодке или автомобиле, чтобы встретиться там со знакомыми, ранее работавшими на фабриках Трои и хорошо известными приезжим девушкам».
В Олбани женщин, как говорили, поили вином, угощали ужином, водили в театр, а затем поили еще немного. Наконец, им обещали экскурсию по