Смахивание кнопок по стула перед тем как сесть давно превратилось в обычный ритуал, в рефлекс, с этого начинался урок в любом классе и он даже перестал обращать на это внимание.
Его немного интересовало, каким образом Олег умудрился скрыть от всех тот факт, что в раздевалке все прошло не так, как показалось всему классу и как выглядело со стороны. Он не знал, что именно Олег рассказал Игорю, но эта парочка, как и раньше, сочилась ядом и использовала каждый удобный момент для того, чтобы как-то задеть его.
Но ему было уже все равно. Он не стал интересоваться у одноклассников тем, что они застали в раздевалке, хоть он и знал наверняка, что Олег был там, не через окно же он вылез и убежал?
Что-то изменилось у него внутри. Иногда ему казалось, что он стал более собранным, иногда наоборот, он слонялся рядом с домом, вопреки обыкновению и не готовил уроков, получая четверки, чем вызывал сдержанное удивление учителей, ходил в пустынный двор школы-интерната для глухонемых как будто стремился к чему-то. Но не знал к чему именно.
По утрам, заходя в класс, он перестал робко и, как ему ранее казалось, незаметно высматривать ее, подглядывать, на кого она смотрит, улыбается она или хмурится. Оттенки ее эмоций перестали его волновать, или же он так надежно убедил себя в этом.
Боль ушла куда-то вглубь и не докучала, так же, как ушли через неделю синяки и ссадины.
Он привык. Привык к тому, что перестал мечтать и вкладывать глубокий смысл в свои занятия. Подшивка на стене утончалась, машинально он подтягивался утром и вечером по двадцать раз, но общее напряжение минувшего лета куда-то ушло.
Занятия превратились в обычный ритуал, в выполнение последовательности действий, не несущих в себе какого-то особого смысла, и он не знал, правильно это или нет, и что надо делать.
Он понимал, что изменился, но не мог и не хотел искать в себе причины изменений, не собирался копаться в себе для выяснения сути этих изменений. Он привык не улыбаться, чтобы не тревожить разбитую губу и когда она зажила, не нашел поводов делать это вновь.
Максимум легкая усмешка порой появлялась на губах, когда он читал или слушал наиболее идиотский ответ на уроке кого-то из одноклассников.
Иногда на переменах он ловил обращенные на себя взгляды девочек одним — двумя классами младше него, иногда похожие взгляды на него бросали даже девочки из параллельного класса. Он не реагировал на них. Он не понимал, что скрыто в их взглядах и не собирался уточнять и разбираться. Возможно, какие-то взгляды на него бросали и одноклассницы, но на них он давно перестал обращать внимание.
Артем робко приоткрыл дверь в класс в середине урока. Щелка была совсем небольшая, и практически никто не обратил внимания на приоткрывшуюся дверь. Одноклассники были погружены в решение очередной контрольной, а он к этому моменту, потратив на решение ровно пятнадцать минут и от скуки решив в уме второй вариант, бездельничал и бесцельно смотрел по сторонам.
Артем приоткрыл дверь совсем чуть-чуть и робко высматривал его внутри класса. Он увидел Артема первым и поднял руку.
— Извините, я могу выйти?
Учительница, отвлекшись от заполнения классного журнала, посмотрела на него усталым взглядом, абсолютно не удивившись тому, что он положил перед ней готовую контрольную.
Если бы она вдруг возразила и запретила ему выйти, он бы все равно вышел. А может быть на его лице было написано что-то такое, что учительница, открыв рот, помолчала и так же устало произнесла «да, конечно».
Он прикрыл за собой дверь и потянул Артема вниз по лестнице:
— Давай отойдем подальше от класса, и все расскажешь.
Артем послушно дал себя увлечь за собой, но когда они спустились на один лестничный пролет, вырвал плечо из его руки и остановился.
— Рассказывай, что стряслось, — сказал он твердо. По лицу Артема уже было очевидно — что-то абсолютно точно «стряслось». Уже знакомые подсохшие, но еще влажные дорожки на его щеках говорили сами за себя.
— Они…они там, — сказал Артем и слабо махнул рукой куда-то в сторону. — Ты, ты обещал, что поможешь. — Артем замялся, посмотрел в сторону и уточнил: — Вернее, я так понял, что ты поможешь. Ты сказал позвать тебя, если что-то…Мне больше некого попросить…
Мальчик замолчал и окончательно сбился.
— Да, я обещал, что помогу, успокойся, Артем. Кому нужно помочь и что случилось, и где? Твоему другу?
— Да. Ему. Есть у нас один мальчик в классе. Он…ну ты понимаешь. Он к нам пристает, несколько раз отнимал у нас деньги. Однажды даже ударил моего друга. — Артем замолчал.
— А тебя он бил? — уточнил он. Задать вопрос было почему-то трудно, он стиснул зубы и ощутил, как желваки прокатились под кожей.
— Да, — кивнул Артем и вдруг поднял голову и посмотрел ему прямо в глаза. — Но я боюсь, что сейчас все будет хуже.
— Сейчас они где? Пошли, по дороге расскажешь.
Мысль о том, что глупо и нелепо вмешиваться в детские отношения ему, в два раза старше каждого из первоклашек, пришла в голову на мгновение и вылетела. «Старший брат, да какой у тебя старший брат, вот мой старший брат твоего старшего брата ка-а-ак…»
— Они там. За школой. Там, где мы тогда с тобой разговаривали. Но… с ним, с этим… — Артем замялся, будто подыскивая правильную формулировку, и выдавил, — «хулиганом» еще и его брат. Он постарше. И… сестра моего друга. И еще не знаю кто.
Он резко остановился. Брат, сестра, первоклашка, не умеющий постоять за себя, что там вообще происходит?
— Так, Артем, расскажи все внятно и понятно. Кто там и зачем. Мне просто нужно понять.
Артем поднял на него взгляд и вдруг сморщившись, заревел, с трудом бормоча сквозь слезы:
— Там мой друг со своей сестрой. Вернее, там только сестра была. Она. Она…
— Успокойся, Артем, — жестко сказал он. — Ну ты что, Тема? Соберись. Сейчас мы все решим, успокойся. Ну, что там, кто?
Удивительно, но мальчик успокоился и смог продолжать свое сбивчивое объяснение:
— Она отказывается гулять с братом нашего одноклассника. Вот и выясняют отношения. А мой друг… я за него боюсь…
— Ладно, пошли. Ничего я толком не понял, но на месте разберемся. Кто что хочет, и кто от чего отказывается.
Они ускорили шаг и выскочили на улицу. До конца урока еще оставалось время, и на выходе из школы никого не было. Старушка-«техничка» проводила их удивленным взглядом, но они не обратили на нее ни малейшего внимания.
— Так, Артем, слушай внимательно. Я пойду туда один и посмотрю. Что там и как. На сестру со своим ухажером, на ее брата и вашего хулигана. Все я правильно разложил в голове, пока шли, или нет?