Тут скальд встал за спинкой стула, на котором сидела девушка, и опустил свои ладони ей на плечи.
— Пожалуйста. Каждый из вас, посмотрите на Оливию.
Пять пар глаз переместились на ее лицо. Закрытая от их эмоций, она все же ощущала неприятное давление в области горла и лба. Скальд не рекомендовал ей поднимать на них глаза. Но в одни она не могла не взглянуть.
Напряженное внимание, требовательное ожидание, вопрос — взгляд Арна просачивался внутрь нее и о чем-то молил… Наплевав на предостережение, и поддавшись их связи, Олив открылась, и на нее хлынуло такое «возьмивсечтотебенужно», что горло сдавил спазм.
Эгиль сжал пальцы на ее плечах, заставляя сосредоточиться, но Олив уже была не с ними. Одним вдохом она стянула к себе энергию Создателя, после обмена кровью и энергетикой рассеянную в их телах, и вернула себя в то далласское утро… Горечь утраты с удвоенной силой захлестнула сознание девушки и, вместе с полученным от клана, она отдала все Посреднику, на какое-то время лишившись своего тела и реальности…
Спустя вечность и вновь прозрев, Олив обнаружила своих «родственников», удивленно рассматривающих следующую картину: скальд, из-за трансформации энергий снова обретший драконье обличье, скромно, по-собачьи сидел во внутреннем дворе. А в проеме распахнутой двери, придерживаясь руками о косяки, как ни в чем не бывало, стоял… Цинна!
Олив попыталась подняться — ноги ее не слушались.
Кто-то услужливо подал ей руку и поддержал.
— Дыши, — раздался над ухом родной голос, — просто дыши, мое сердце.
Девушка послушно дышала; реальность стала понемногу возвращаться. Цинна и Арн уже стояли рядом с ней — именно они и держали ее за руки. Остальные заворожено подходили и становились рядом.
Создатель, улыбаясь, разглядывал свое Дитя и его женщину — своего нежданного Посредника по перерождению — а на Цинну во все глаза смотрел его Клан.
— Не зря ты плакала на далласской крыше, девочка. Я не ошибся в тебе. Но просто не мог в это поверить!
Одним неуловимым движением возвращенный Патриарх снял драгоценную цветочную гирлянду с волос Олив, и, раздвинув стебли-звенья, защелкнул аграф на талии девушки. Золотая волна ничем не удерживаемых локонов рассыпалась по ее плечам — взгляды Арна и Цинны пересеклись. Северянин закусил губу, а Создатель рассмеялся, и произнес ему на ухо:
— Вспомнил, да? Что-то никакой субтильности не вижу. Совсем наоборот… Честно говоря, у нее такая задница — просто умереть…
Северянин хмыкнул, искоса взглянув на Олив и опуская глаза.
А Цинна тем временем продолжил в полный голос:
— Все будет отлично теперь… Вы все семья, клан, и вы — великолепны! Только… что вы на меня так уставились?
— Наверно они никогда не видели тебя в белом смокинге, — послышался из сада смешок Драккара.
И тут в полной тишине раздался напряженный голос Олив:
— Цинна! Если сейчас Арн снова повалится тебе в ноги и зарыдает — я этого не переживу.
Первым оглушительно захохотал дракон.
_______________________
* Нефертити
** Все будет хорошо — шведск.
Конец 2 части «Пятая. Руна КАНО»
Надеюсь, Вы уже заметили, что в истории нет «энцы ради энцы» и сверхспособностей персонажей ради хайпа. Например, долгое существование вампира позволяет аглянуть в далекое прошлое, а один и тот же герой может кардинально измениться за время своего существования (10 веков хороший срок)). Человеку такое не дано; за свою недолгую жизнь он может лишь осознать ошибки и начать сожалеть… и даже исправлять, возможно, но измениться времени у него уже нет — он уходит. И мне интересно было попробовать описать — как жить, уже изменившись, с этой долгой памятью о прошлом, где ты — монстр и убийца? А жаркие сцены такая же характеристика персонажей через секс — неотъемлемую часть этих отношений (ну, за редким исключением)). И в этой части герои проявляют себя по-разному с разными партнерами, и, разумеется, речь не о позах и способах удовлетворения…
А еще — Любовь… В которой тот же секс — лишь важная, но небольшая составляющая. Потому что истинная любовь — это не чувство или состояние, а часть личности, способность, дар. И касается она не кого-то, к кому «тянет» (как влюбленность или похоть), а самого героя и всего дорогого ему. Защищая это, такой герой может спасти или создать целый мир — как делает это Оливия Рейвен Кук. Но, впрочем, может и уничтожить, если это касается антагониста героини — Максимилиана Спенсера.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мудрено и наивно? Ну, простите вашу Тори, замахнувшуюся в своей сказке на глобальные проблемы! Как могу я стараюсь, чтобы читать было не скучно.
Пожалуйста, оставляйте свои отзывы — автору без этого нельзя! Читая их, я понимаю, что тружусь не зря.
Приятного вам чтения!
Ваша Тори.
Часть 3. Хотеть — значит мочь. Глава 1.
Все идут путем греха. Плюнуть кто осмелится посметь?
— Ннуу… «Живой и здоровый» говорить о тебе неправильно, но — целый и невредимый — точно!
Моррис говорил это, ощущая заполняющее его чувство родства с этим странным гостем, который — и парень это знал точно — уже не был вампиром.
— А ты изменился, человек, — Цинна внимательно смотрел брату Оливии в глаза. — Ты ведь брат Ливзан, верно?
— Мы все изменились, — просто ответил парень, и представился, протягивая руку вампирскому патриарху: — Моррис. Зови меня, Моррис, приятель.
Цинна хмыкнул, пряча улыбку и, к всеобщему удивлению, крепко пожал протянутую ладонь.
— Отлично, — вампирский патриарх еще раз внимательно вгляделся в брата Лив. — Для тебя я — просто Цинна. Ты станешь хорошим хозяином этого места.
— Хозяином? — в замешательстве переспросил парень.
— Ну, да. Хранителем Перекрестка. Его человеческой частью, — и, не давая ему опомниться, быстро продолжил: — теперь совет. Большой Совет Клана.
— Мы в неполном составе, Создатель, — виновато произнес Арн.
Веселый взгляд Цинны перепрыгнул на Олив, льнущую к телу викинга, ладонь которого, словно у слепого, безотчетно путешествовала с ее плеча на бедро и обратно.
Бессмертный мальчишка снова хмыкнул:
— Кончайте обниматься. Я начинаю завидовать.
И, когда все рассмеялись, а Эгиль, вернувшись в человеческое обличье, вернулся к столу, продолжил:
— Во-первых, комплект полный. Нору наш новый старый друг держит… как это ты называешь, Драккар?
— В клетке своего сознания… — с неудовольствием ответил колдун.
— Ну, да. С ней я побеседую отдельно. Во-вторых, — Цинна снова обернулся к Северянину и Лив, — неправильно будет называть меня Создателем. Уже неправильно. Я — Наставник Оливии, и старший член семьи.
Он помолчал и еще раз огляделся.
— Я со всеми уже знаком, кроме тебя, — он кивнул Кристин. — Подойди.
Кристин неторопливо приблизилась и встала напротив, глядя чуть сверху из-за своего роста — Патриарх клана оказался немного ниже.
Некоторое время они молчали, глядя друг на друга. Арн удивленно перевел глаза на Олив, безотчетно сжимающую его ладонь — она явно нервничала.
— Ты понимаешь, что сделала? — Цинна, взял рыжую за руку. — Жалеть не будешь?
Яркие голубые глаза вампирши полыхнули искрами:
— От сожалений есть действенное средство — память. А память у меня отличная, — она искоса взглянула на Северянина. — И моя семья теперь — Лив.
— Нет, — неожиданно жестко ответил вечный юноша. — Твоя семья теперь — все мы. А чтобы вопросов больше не возникало, мы с Оливией проведем повторную инициацию кровной связи. На другом уровне. Связь «Создатель-Дитя» при этом нивелируется. Будет действовать только чувство кровного родства по принципу «свой-чужой». Степень этого родства отчасти уже сформирована, но не до конца, из-за разницы в человеческом и вампирском сообществах, которая — повторяю — внутри Клана будет нивелирована.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Северянин нахмурился.
— Но ты останешься Главой? — недоверчиво переспросил он.