прогулялись по этим блистательным бульварам и улицам. Я пришел к себе почти в полночь. И лег спать с твердым намерением завтра с самого утра приняться за дело.
Аграфену Кузьминичну я нашел не сразу. Дверь мне открыла бойкая темноволосая девушка, быстро лепетавшая по-французски.
– Потише! Аграфена Кузьминична дома?
– Мадам почивать изволит.
– Тогда, пожалуй, приду позже.
Но тут послышался властный голос:
– Кто там? Зови.
Горничная нырнула в комнаты, а потом вышла ко мне.
– Проходите…
Я прошел в комнаты, где царила полутьма. Аграфена Кузьминична лежала на подушках. Выглядела она не очень здоровой.
– Что вас привело ко мне? И как ваше имя?
– Соколовский Богуслав Адамович. Частный сыщик.
– Присаживайтесь, Богуслав Адамович.
Я сел на красивый стул с изогнутой спинкой. И чуть подался вперед.
– Вам привет от Веры Каразиной.
– А… Верочка! Как она?
– Четверо детей. Жизнь графини Веры кажется во всем благополучной.
– Вера… – Дама замолчала. – Вас привело ко мне какое-то дело…
– Не скрою, сударыня, я разыскиваю Марию Анастасьевскую.
Если моя визави и была удивлена, то ничем себя не выдала.
– Мария мертва. Ее убили десять лет назад. Разве вы не знаете эту историю?
– Есть сведения, которые дают основания усомниться в этом.
– Потрудитесь изъясниться подробнее.
– Дело в том, что Марию Анастасьевскую несколько месяцев назад видели здесь. В Париже.
– Кто?
– Некий Николай Черновицын, давний ее поклонник. Он не только видел ее, но даже беседовал с ней. Но Марии удалось ускользнуть.
– Вы уверены, что это была Мария?
– Он уверяет, что да.
Старая дама испытующе посмотрела на меня.
– Странная история. Вы не находите? С каким поручением вы ко мне?
Я набрал в грудь воздуха.
– Я здесь по поручению Николая Петровича Черновицына. Он хочет разыскать Марию Анастасьевскую.
– Чем я могу здесь помочь?
– Николай Петрович хочет восстановить тот самый последний спиритический сеанс.
– Зачем?
Сколько ей лет, терялся я в догадках. Шестьдесят? Семьдесят или все восемьдесят? А может, она в некотором роде бессмертна? При этом меня прошиб холодный пот. Это утверждение показалось абсурдным. Невероятным. Но кто знает. Разве можно быть в чем-то уверенным в наше время.
– Я могу дать вам один адрес, – неожиданно звучным голосом сказала Аграфена Кузьминична. – Там вы узнаете о Марии больше. А меня ни о чем не расспрашивайте. И потом вы меня, сударь, изрядно утомили. Прощайте! Вивиан вас проводит.
* * *
Я не сразу заметил графиню Софью Станиславовну Киселеву. Она почти сливалась с окном. А когда ее взгляд встретился с моим, я приподнял шляпу в знак приветствия.
– Что вы хотите? – Голос был тихим. – Кто вы, милостивый сударь?
– Мне говорила о вас Аграфена Кузьминична. Я Соколовский Богуслав Адамович.
– Вы уроженец нашей бедной Польши.
– Да, это так, мадам, но я состою, вернее, состоял на службе Российской империи.
– Сейчас вы уже не служите?
– Я в частном качестве…
– А… – Она подняла руку и тут же ее уронила. Рядом с ней стоял чай.
– Вам принести чаю?
– Если это вас не затруднит, мадам.
Я знал, что женщину можно расположить такими вот маленькими хитростями. Воззвать к жалости, которой переполнено женское сострадающее сердце.
– Что вы хотите от меня?
– Я по поводу Марии Анастасьевской…
– Я… не знаю такую…
– Софья Станиславовна. – Я решил пойти ва-банк. А что мне еще оставалось? – Аграфена Кузьминична мне все рассказала, скрывать данные факты бесполезно. Будем откровенны, графиня, это сократит ваше и мое время. Откровенность – это все, что нам сейчас остается… Мы оба поляки и неужели не найдем общий язык.
– О, моя многострадальная родина. – Графиня опустила голову, а когда подняла, то на ее глазах блестели слезы. – Так что вы хотите знать?
– Все с того момента, когда вы впервые увидели Марию Анастасьевскую. Я веду расследование по ее делу.
– Вот как! И кто вам платит? Ее родители, насколько я знаю, уже умерли. Сестра?
– О нет, один давний поклонник.
У меня мелькнула мысль, что Софья Станиславовна знает больше, чем говорит. Но мне следует вести себя с ней очень осторожно: то, что она воззвала к патриотизму, не более чем уловка. Уж мне ли не знать, как коварны наши прелестные соотечественницы. Я должен быть начеку.
– У такой девушки всегда должны быть поклонники…
– Совершенно верно. Но сейчас она уже зрелый человек.
– Мария всегда останется ребенком – чистым и великодушным.
Что-то подобное я уже слышал и уткнулся в свои записи, чтобы найти подтверждение собственным догадкам. Так и есть, графиня Вера Каразина примерно так же говорила о Мари. Ребенок, который всех поставил на уши…
– Когда она впервые появилась?
Графиня Киселева задумалась.
– Когда я собиралась отплыть к Константинополю. Мы с ней случайно встретились, когда я пришла смотреть на корабль.
Пометка: как я узнал позже, это была маленькая ложь Софьи Станиславовны. Мария явилась к ней по письму Аграфены Кузьминичны. Но это я узнал после.
– Представьте себе, передо мной стоит сущее бесхитростное дитя.
Я делаю пометку на полях. В моем деле слишком много младенцев. Моя рука начинает невольно рисовать пухлощекого купидона. До меня доносится голос Софьи Станиславовны:
– Вы меня слышите, милейший Богуслав Адамович?
– Да, – отвечаю я и с шумом захлопываю блокнот. Кажется, у меня прорезались задатки художника. Наверное, я пошел не по той стезе… А то сейчас был бы уважаемым художником, выставлялся, рисовал придворных и королей.
– Вы немного рассеянны. А вот и ваш чай.
Молодая особа в чепце принесла мне чай. Я принял чашку из ее рук.
– Благодарю вас.
– Это дитя смотрело то на меня, то на корабль. «Вы ведь моя соотечественница, не правда ли?» – раздался серебристый голос.
Я был готов и сам пустить слезу, ей-богу. Моя рука снова потянулась к карандашу. Мне захотелось нарисовать второго купидона.
– Я ответила, что да. – Софья Станиславовна смотрела не на меня, а в сторону, словно воскрешая картины былого. – Далее она спросила меня: «Вы поплывете на том корабле?»
– Какая проницательность! – воскликнул я.
Софья Станиславовна посмотрела на меня с некоторым подозрением.
– Я поняла, что у этой девушки какая-то трагическая история. Мне захотелось ей помочь. Она смотрела на меня ангельскими темно-голубыми глазами.
Я и не заметил, как моя рука открыла блокнот и через несколько секунд возникла голова еще одного купидона. Скоро у меня будет целое царство купидонов.
– Она сказала, что хочет тоже уплыть в Константинополь. Но у нее нет денег, и она не знает, как туда попасть… Я сказала, что нуждаюсь в компаньонке и с радостью ее возьму. Тем более что у меня был уже опыт путешествия с одной весьма решительной русской девушкой.
– Как ее