class="p1">Спим, значит, сладко. Устали мы, выбились из сил.
Э нет подруга, сегодня у тебя будет сон наяву. С этой злорадной мыслью перемещаю свой магнитофон! «Кошаки» на Утёсе будут расстроены, но что поделать. Вот заразы, не выключили на «офф», как требую всегда. Потому и батарейки уже сдохли. Приходится являть новую пачку. А затем и нужную кассету. Была у отца классическая музыка всякая. Сборник с композициями Моцарта, Вивальди и Баха мне нравился. Вот его и заряжаю в кассетник. Завораживающая музыка, которая бессмертна и будоражит самых равнодушных. Язык, который могут понять и разумные существа с других планет.
Два фонаря мелких ещё колдую со светодиодами, зарядил батарейками, приготовил. Всё, поехали!
Включаю музыку сперва негромко! Жду реакции, продолжая наблюдать за ней через окно.
Только вступление прошло, и заиграла скрипка Вивальди, графиня встрепенулась. На бок сперва повернулась, а затем и вовсе приняла сидячее положение, колыхая своими бидонами. Сиськи от тяжести свесились, но форму не потеряли, шары здоровенные, сочные! Ореолы для таких шаров не большие, аккуратные, сосочки вообще крохотные. Уф, у меня сразу член напрягся. Такие сисяры не только полизать хочется, в них жаждешь утонуть и задохнуться. А ещё это личико сонное, не накрашенное — вполне милое. Живота нет, ляжки сочные. На вид лет восемнадцать, совсем ещё соплячка.
Графиня гривой взмахнула, поднялась хмурая. И в мою сторону посмотрела голубыми глазами не накрашенными. Вовремя присел, успев не засветиться, отошёл к горшку с цветом, магнитофон туда сунул играющий и стал неспешно наплясывать рядом с двумя фонариками в руках включенными.
В сказке таинственный герой тоже в первую встречу танцевал с огоньками в руках.
Жозефина выглянула в окно уже с накинутой ночной сорочкой.
Помахал ей. Отшатнулась и завизжала:
— Стража!!
Продолжила наблюдать, как я с сияющей улыбкой пожимаю плечами, беру свой магнитофон и ухожу по периметру в сторону с прискоком. Она ещё с таким ужасом смотрит, сопровождая взглядом и башкой, насколько проём окна позволяет. Слышу, как набегают ошалелые мужики в её покои и врываются на балкон. Выключаю магнитофон и фонарики. Успеваю телепортироваться до того, как меня обнаружат сразу на свою плиту на берегу острова, зная, что там вряд ли кто — то тусит, потому что знак мой всех отпугивает.
Очутившись на месте, присаживаюсь. Вокруг тихо, сверчки трещат, костры уже не горят. Только вдалеке на той стороне один патрульный с факелом ходит.
Подождав минут пятнадцать, возвращаюсь на балкон к горшку. Гвардеец в фиолетовом мундире стоит чётко на месте, где я плясал. Вот блин зараза. Рисую у его ног контур из чёрных частиц. Свали уже.
Боец уходит по периметру и встречается ещё с одним. Оказывается, их вообще здесь четверо! Решили сон госпожи поохранять? Начинаю ляпать знаки из засады, выгоняя их к чертям с балкона. Попутно глянул в окно: Жозефина спит уже под одеялом, и совершенно не парится.
Убедившись, что все бойцы свалили вовнутрь. А вскоре и умчали вниз. Я нахожу тот самый вход через проём меж колонн и ляпаю на пролёт ниже сразу три знака, чтобы ни одна морда сюда не сунулась больше. Возвращаясь довольный, убираю всю магию с балкона, чтобы не напугать графиню. Встаю на исходную и снова врубаю магнитофон с фонарями.
На этот раз графиня вскакивает нервно. Смотрит на меня злобно! А я улыбаюсь через окошко и тюль, машу рукой в белой перчатке весело.
— Что тебе надо⁈ — Кричит Жозефина пискляво. — Куда ты дел мою стражу⁈
— Тсс, — прикладываю палец ко рту, и кровожадная сука затыкается.
Маню её загадочно пальчиком, отступая во тьму.
Увеличиваю громкость. Вижу, что рванула из покоев, но вскоре вернулась с ужасом на лице, похоже знаки отпугнули. Метнулась ещё раз, и уже с диадемой на шевелюре появилась.
С победным видом уверенно пошла к окну, а я отступил. Открыла балконную дверь и вышла в полупрозрачной сорочке, совершенно не стесняясь. Ох, мать моя… какие формы.
— Ты кто такой? — Прошипела, сверля меня взглядом. — Что это за звуки?
Продолжаю танцевать!
— Я Аз! — Заявляю торжественно, представляясь именем персонажа её любимой сказки. — Разве ты не узнала меня, девочка из моих снов?
Именно так герой в сказке звал героиню!
Секунд десять длится пауза. На лице графини сомнения. А я пляшу дальше невозмутимо.
— Аз, говоришь? — Выдаёт низким угрожающим тоном. — И кого же ты любишь, ответь мне?
Так, в сказке Аз вроде как влюбился в девочку, но сперва не подавал вида.
— Я не знаю, девочка из моих снов. А ты? — Отвечаю ей, двигая плечами.
У Жозефины сжимаются губы от злости, и она начинает шептать заклинание! С шевелюры целым роем срываются золотые блёстки и стремятся ко мне!
Встаю прямо с руками на боках. Убираю облака крупиц мгновенно. Ох и тает мой резерв! Но держусь невозмутимым.
— Мне уйти? Или поиграем всё же? — Спрашиваю, как малолетний сопляк.
И бровки «пёсьи» строю, убирая взглядом новые вереницы магической пыльцы. А их всё меньше и меньше. Похоже, камень разряжен.
При этом очень сложно смотреть именно в глаза, а не на дойки, которые при своей грандиозной величине вполне симметричны и ещё не провисли до пупка.
Услышав мой вопрос, графиня сделала недоумевающий вид. Что? Не тот эффект, какой ожидала, стерва?
Пауза длится на этот раз недолго. А затем её будто осеняет, гнева на лице, как не бывало.
Наконец, она рассмотрела меня. Такого милого и весёлого. Персонажа из её любимой сказки. Смотрит то на котёнка, то прямо мне в глаза. Блин, было бы побольше света, она бы точно оценила рисунок на майке.
— А ты точно Аз? — Спрашивает вдруг шёпотом с такой надеждой.
Киваю, сияя. О да, крошка, проглатывай наживку!
— Я представляла тебя другим, — выдаёт вдруг милым голосом и руками обнимает себя, грудь прикрывая насколько это возможно. Жмётся, ноги сведя, ведь слегка мохнатый лобок разглядеть не сложно. Щёки розовеют у девушки, а я торжествую.
Вот ты и засмущалась, ведьма проклятая!
— Если это сон, почему всё, как наяву? — Спрашивает, и на лице не тени сомнения!
— Это не сон и сон одновременно, — заявляю, разводя руками, как шоумен. — Виртуальная реальность.
— А это как? — Ахает.
Едва сдерживаю гадкий смех.
— Мир Вита и сказочный мир Айрам соединились, — заливаю с загадочным видом. — Ты ведь что — то сделала для этого, девочка из моих снов? Иначе бы я не появился.
Идиотка задумалась всерьёз. Что же она сделала?
Как раз вторая мелодия заиграла.
— Я закапывала в саду игрушки для тебя, но ты их так и не забрал, — говорит с обидой. — А ещё записку, но это когда отец был жив. Где ты был, когда нуждалась?
— Когда был жив твой отец, был жив и мой, я не мог вырваться раньше, — заявляю.
И чувствую её замешательство.
— Аз, ты же круглый сирота, — выдаёт испытывающе.
Твою ж мать. Бровки срочно «песьи» настраиваю. Надо её отвлечь!
— В книгах не всё верно, — говорю на выдохе. — Смотри!
Ничего другого в голову не приходит, втыкаю тыльной стороной фонарики в горшок и являю сразу две ёмкости с мыльными пузырями в красочных упаковках.
— Ой! — Ахает.
— Держи — вручаю один. — Повторяй за мной.
Энергично раскручиваю крышку и выдуваю свои первые мыльные пузыри в этом мире. Жозефина в неописуемом восторге. Пробует сама, и у неё легко получается уже под третью мелодию!
На радостях бросается обнимать меня. Крайне неожиданно выходит! Проливает немного мыла прямо на свою ночную сорочку. Ох и угораздило же точно на сосок попасть.
— Ой, — чуть ли не хныкает.
— Да ничего, ничего, — говорю радостно и прижимаюсь к её пышным сисям всем своим телом, а дальше шепчу на ухо. — Я исполню любые твои желания, девочка из моих снов.
— Как я люблю тебя, Аз, — слышу в ответ чувственно.
Но я молчу на это признание. Ибо нечего так легко соглашаться на взаимность. Ведь мне из тебя, милочка, ещё верёвки вить!
Похоже, первоначальный план стоит скорректировать. Теперь у меня появились новые идеи и непаханое поле идиотов, которые могут сослужить на благо выживания человечества.
Глава 18. Новые обстоятельства
До самого рассвета я развлекал полуголую дурочку детскими игрушками из моего мира, пока снизу уже не завопила толпа гвардейцев, которая по загадочной для многих причине не решалась подняться в покои. А утром активировалась, вероятно, потому что дедок вчерашний спохватился. Или они и так всю ночь не спали от наших забав.
Пришлось прощаться.
— Я не хочу, чтобы