Выдох раздражения вылетел из ее рта, она не сдержалась. Персефона знала, что была слишком стара для такой реакции, но люди были такими сложными!
Она смотрела, как странный мужчина уходил, а потом покинула те поля. Аид был сегодня занят, ему нужно было много сделать, чтобы он смог снова гулять с ней. Он хотя бы пришел к ней прошлой ночью, как и должен муж.
Вскоре она попросит его остаться после. Она понимала, что он был занят. Он управлял всем Царством мертвых. Но он точно не будет против, если останется на пару ночей в неделю? Цербер еще не вернулся, и она ощущала себя одиноко в большой кровати и незнакомой комнате.
Она прошла через портал полей в Царство мертвых. Черный песок шуршал между пальцев ног, замедляя ее.
Зато она могла подумать. Но она могла только это в Подземном мире. Думать и ждать, пока Аид будет свободен.
Может, это и было проблемой.
В дальнем конце реки Стикс расцвел яркий свет. Портал открылся в мир смертных, впустил кого-то в Царство мертвых. Странно, ведь этот портал был не обычным для душ. Персефона нахмурилась. Кто мог пройти.
Цербер ворвался и побежал к ней на скорости десяти лошадей. Песок летел из-под его лап в воздух.
Смеясь, Персефона упала на колени, протянула к нему руки.
Зверь Царства мертвых врезался в нее, все три языка вывалились, он сбил ее на землю и стал лизать ее лицо.
— Я тоже скучала, малыш, — она все время хихикала. — Как ты уже вернулся?
— Я его забрал, — Гермес прошел в портал следом и присоединился к ним, криво улыбаясь. — Вижу, он уже нашел самого любимого жителя Царства мертвых.
— Ясное дело, — буркнула она, столкнула с себя Цербера и заставила его сесть смирно на песке. — Геракл закончил?
— Гера отпустила его, если ты об этом, — Гермес закатил глаза. — Еще один сын Зевса улизнул.
Персефона не знала, можно ли было так это описать. Геракл пострадал из-за богов, и он мог лишь пытаться загладить вину за свою жестокость. Гера поступила с ним плохо. Они поступали плохо со всеми героями из полей Элизия.
Хмурясь, она посмотрела на Гермеса, вставая.
— Я рада, что Цербер ему помог. И, когда придет время, мы встретим его в Царстве мертвых, и он займет место среди других героев.
Гермес отмахнулся.
— Да-да. Ты можешь говорить, что хочешь, моя дорогая Кора.
— Теперь я — Персефона, кстати.
Он окинул ее взглядом.
— Интересный выбор имени. Кто его тебе дал?
Она не хотела говорить, что ее назвал Аид. И это сделал не он. Он предложил имя, но она его приняла как свое. Если бы ей не нравилось, они придумали бы иное имя.
Как Гермес осмеливался осквернять это воспоминание!
Она фыркнула и опустила ладонь на ближайшую голову Цербера.
— Я не знаю, что ты решил тут устроить, Гермес, но ты привел моего пса. Уже можешь идти.
— Зачем идти, когда становится интереснее? — Гермес выглядел так, что ему не хотелось доверять.
Персефона не могла понять. Может, дело было в его поведении. Его взгляд бегал, глаза смотрели во все стороны, пальцы дергались, ехидный тон явно искал сплетни.
Она доверяла интуиции. Гермесу нужно было покинуть Царство мертвых. Сейчас.
— Я не знаю, почему тебе интересно, — она прищурилась и холодно улыбнулась ему. — Гермес, уверена, ты знаешь, что мне не нужно просить тебя покинуть Царство мертвых. Я могу заставить тебя уйти.
— Как же, маленькая королева? — он прищурился, намекая, что был не против ссоры с ней.
Пусть попробует.
Она сжала пальцами загривок Цербера, он низко зарычал.
Гермес сосредоточился на псе, который любил Персефону больше всех. Он поднял ладони.
— Ладно. Я пойду. Не нужно спускать на меня пса. Я знаю, когда меня не хотят.
Вряд ли, ведь он спорил с ней насчет отбытия. Желудок Персефоны сжался. Его глаза блестели хитро, словно он что-то затевал, о чем она не знала. Еще тайна. Еще уловка, чтобы разозлить ее или расстроить.
Персефона сжала Цербера еще раз и резко сказала:
— Идем, — и отвернулась от посланника богов, стараясь не оглядываться.
Но он окликнул ее, смеясь:
— Ты уже встречала Минту?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Она говорила себе идти. Ей не нужно было слушать его историю. Геката успокоила ее. Между Аидом и Минтой уже ничего не было, иначе он не приходил бы в постель Персефоны.
Да?
Цербер заскулил, когда она развернулась, словно пес предупреждал ее не веселить Гермеса. Она должна была его послушать. Она кричала в своей голове не смотреть на него. Не спрашивать, что он имел в виду.
— Я встречала Минту, — ответила она. — Она — нимфа. Я — богиня и королева Царства мертвых. Я знаю, на что ты намекаешь, но я не поведусь на твои ядовитые слова.
Гермес пожал плечами.
— Я просто хотел знать, встречала ли ты ее. Остальное ты додумала, ваше высочество.
Персефона фыркнула и покачала головой.
— Я не знаю, почему Аид пускает тебя в Подземный мир.
Может, это была последняя попытка с его стороны, или Гермес продумал весь разговор. Он закончил их беседу вопросом:
— Ты не переживаешь из-за нее?
— Нет, — рявкнула Персефона. — Мне не о чем переживать.
Она развернулась и пошла прочь. Его смех обжигал ее уши, и ее мутило. Ее почти тошнило. Она хотела выпустить жуткие чувства из тела с рвотой.
Худшая часть? Вернувшись в свой замок, в свои красивые покои, которые она теперь звала домом, Персефона не могла выбросить его слова из головы.
«Ты не переживаешь из-за нее?».
Аид доказывал снова и снова, что ей не стоило переживать. Он смотрел только на нее, и она жаждала его прикосновений ночью. Он целовал ее так сладко, что она не могла представить, что это было ложью. Он дал ей новое сильное имя.
Но да, Гермес.
Персефона переживала из-за Минты.
ГЛАВА 30
Персефоне было стыдно признавать, что слова преследовали ее всюду.
«Ты не переживаешь из-за Минты?».
Нет, она не хотела переживать из-за нимфы, ведь была богиней. Но разве ее не вырастили нимфы? Потому она, а не другая богиня заинтересовала Аида? Он пытался заменить свою бывшую любовницу?
Она знала, что мысли были опасными. Они гнили в ее разуме, сеяли семена сомнения глубоко в полях ее сердца.
Она стала искать то, чего не должна была. Знаки, что Гермес был прав, и она была слишком наивной. Слишком слепой. Она видела как-то раз, как они говорили в поле. И хоть Аид дико размахивал руками с безумным взглядом, она не знала, была ли это ссора возлюбленных.
Минта смотрела на Аида за ужинами с другими богами и богинями. Она накручивала волосы на палец, игриво улыбаясь. Когда она замечала взгляд Персефоны, она улыбалась еще шире. Словно у нее была тайна, которую богиня не знала.
Персефона знала, что многое преувеличивала. Она должна была перестать так думать и просто спросить у Аида, что происходило. Она не говорила с ним толком о Минте, и ей нужно было услышать его уточнение.
Но одержимость не проходила.
Наконец, она покинула замок и пошла к Стикс. Может, если она постоит там, где они впервые смотрели на Царство мертвых, она вспомнит, почему доверяла ему.
Черный песок восхищал так же, как в первый раз. Души с их голубым сиянием на берегах… восхищали. Они были милыми и чистыми, и она хотела спасти все.
Может, ей нужно было попросить Гекату и Танатоса поиграть с ней. Она могла получить от них пару монет и вернуть себе то состояние, в каком была, когда только открыла свои чувства к Аиду.
Она еще не дала тем чувствам имени. Ее ревность мешала другим эмоциям проявить силы.
Она заметила движение у портала. Еще кто-то? Сколько живых приходило в Царство мертвых за день? Они прибывали чаще, чем она верила. Подземный мир должен быть местом, куда не могли пойти смертные, пока не умирали.
Трое мужчин вышли на песок, и первого она узнала.
— Геракл? — спросила она, потрясенно качая головой. — Я не думала, что вскоре тебя увижу.
Он низко поклонился.
— Моя королева. Благодаря вам, моя душа была очищена раз и навсегда.