Он чуть было не выследил Викторию, чуть было не попросил покормить его. Но все же сдержался и продолжил избегать ее. По все тем же причинам и еще одной. Точнее, еще многим, но по одной самой важной. Она не хотела кормить его. Понимание этого разрывало на части, даже если он сам был в этом виноват. После того, как он с ней обращался…
Животный вой донесся из глубин его сознания. Тот, что он уже слышал раньше, но проигнорировал.
У него не вышло рассказать Виктории о встрече с ее матерью — той, что танцевала в лесу. Теперь он был уверен, кого он тогда видел. Воспоминания Виктории ожили перед его глазами. Как ее мать пыталась сбежать с ней, как Влад их настиг, как он наказал Викторию на глазах матери. Порка плетью с девятью хвостами, пропитанными той же жидкостью, что сейчас в его кольце.
Когда отец завершил наказание, ее спина напоминала клочья алых лент. Влад еще заплатит за это.
И Эйден собственноручно убьет его, уже по-настоящему. Скоро. Сначала надо только разобраться с Сорином.
«Эйден», — нервно позвал Элайджа.
— Ни слова больше, — сказал он себе под нос. — Вы обещали.
«Прости, но я только сейчас понял. Только что увидел. Тебе нужно принять таблетки. Хорошо? Пожалуйста».
«Что?!» — хором спросили Калеб и Джулиан.
— Что ты видел?
«Просто прими таблетки. Ты уже знаешь, эта битва может развернуться по-разному — каждый следующий вариант хуже предыдущего. А сейчас я увидел еще одну версию будущего. Картинки были разрознены и скошены, и я не уверен, что видел все в правильном порядке, но думаю, ты победишь, если примешь таблетки».
Как это возможно?
— У меня нет их с собой, — если он их не примет, то видение из прошлого Виктории возникнет посреди боя? Или его отвлекут души? — Да и мне понадобится твоя способность.
Ему нужно будет знать, что задумал выкинуть Сорин до того, как этот ублюдок реально это сделает. Сорин собирается убить его, в этом нет сомнений.
«Просто… отправь Викторию за ними».
— Зачем?
«Я же сказал. Высока вероятность, что ты не победишь без них».
Высока вероятность?
— Этого недостаточно.
«Окей, давай зайдем с другой стороны. Помнишь, каким холодным ты был?»
— Да, — не так-то просто это забыть.
«Так вот, это твой спасательный круг. Сейчас твой главный враг — твои же сильные эмоции. Таблетки помогут сохранить равновесие».
— Ничего не понимаю.
«Ага, я тоже», — присоединился Калеб.
«Просто прими таблетки, Эйден, — настаивал Элайджа. — Поверь мне, эмоции тебе не помогут».
А что-нибудь ему поможет?
— Ладно, — Элайджа никогда не ошибался. Или почти никогда, стоит заметить. Таблетки так таблетки. — Я…
Сорин возник на окраине лужайки, уже стремительно шагая к нему, двое его приспешников держали знамя над головами, остальные несли свои факелы. Дождь был им не помеха. Они выглядели как гибрид тени и света, угрозы и избавления.
Подул ветер со свистом… все ближе и ближе… шаги…
— Уже слишком поздно. Я не могу отправить ее сейчас, — это бы показало его слабость. Уязвимость.
Для вампиров внешний вид был всем, и если он будет выглядеть слабым и уязвимым, то проиграет битву, даже если победит Сорина.
— Нам нужно найти иной способ вернуться с победой.
Элайджа застонал:
«Этого я и боялся. Просто попытайся оставаться спокойным. Невзирая ни на что. Ладно?»
— Ладно, — легко сказать. Почти невозможно сделать.
Сорин со своими сторонниками уже был здесь, они стояли прямо внутри защитного круга, и Эйден четко видел лица каждого, в том числе Сета, Шеннона, Райдера — его друзей из людей. Они были связаны веревкой. Пленники.
Надо отдать им должное, они не выглядели напуганными. Сет с его черно-красными прядями, вода с которых стекала ему на глаза, был в бешенстве. Темная кожа Шеннона сливалась с тенями, но его глаза… Его зеленые глаза сверкали. Он с прищуром смотрел на Сорина, пытаясь заколоть того взглядом.
Райдер оставался самым спокойным из них троих. Он был шокирован происходящим до глубины души.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Начинать надо с главного.
— Отпусти их, — потребовал Эйден. — Сейчас же.
Дождь стал слабее до холодной мороси. Сорин кивнул, словно и сам рад пойти навстречу.
— Конечно, я их отпущу. Их свобода в обмен на корону. Легко, просто, и тебе не придется умирать.
Он мог принять условие, но став королем, Сорин может потом убить ребят в любом случае, и Эйден уже никак его не остановит.
— Только трус мог предложить такую сделку.
— Здесь, по плану, я должен был впасть в ярость и напасть на тебя? Прости, никакой злости. Называй меня как хочешь. Плевать, скоро все здесь будут называть меня королем.
— Ты слишком самоуверен.
— Просто уверен в себе. Но ладно. Не хочешь спасать своих друзей — я понимаю. Бессердечно с твоей стороны, но может, ты откажешься от короны, чтобы спасти свою девушку.
Пока Сорин говорил, один из его прихвостней проскользнул в толпе и приблизился к Виктории, схватив ее сзади за шею и вынудив опуститься на колени. Она попыталась сопротивляться, но явно не могла сравниться с ним в силе.
— И пока ты не спросил: она не может телепортироваться, — добавил Сорин. — Она пришла ко мне вчера, и я подмешал наркотик в ее напиток.
Виктория вздрогнула и посмотрела на брата как на предателя. Эйден сам почувствовал себя преданным. Она бросила его и пошла повидаться со своим братом, может даже выдала тому секреты Эйдена.
«После того, как ты с ней обращался, разве можно ее винить?» — спросил Элайджа.
«Спасибо, что помогаешь сохранять спокойствие», — мрачно подумал он, но души не могли слышать его мысли.
— Как ты можешь с ней так поступать? — спросил парень Сорина. — Она же твоя сестра.
Небрежно пожал плечами.
— Я кое-что понял за столетия. Каждый может пойти в расход.
Подбородок Виктории дрожал, и Эйден понимал, что она пытается сдержать слезы. Он напрягся. Неважно, что она натворила, неважно, что там произошло, он не мог вынести самой мысли о том, что она расстроена. Сильные эмоции? Только сейчас он осознал: если что-то и могло их вызвать, так это то, что связано с ней.
Любые сомнения в его чувствах к ней отпали в этот момент. Эйдену она не просто нравилась, он любил ее и сделал бы все возможное, чтобы ее уберечь. Более того, он ей доверял. Она могла пойти на встречу с братом, но не стала бы делать ничего, что поставило бы под угрозу Эйдена. Также как он, даже когда был не в себе, не подвергнул опасности ее.
«Эйден», — начал Элайджа, опять нервно.
— Нет, — сказал он. Больше не отвлекаться.
— Он без своего зверя, — крикнула Виктория, на последнем слове взвыв от боли. Видимо, тот тип сильнее сдавил ей шею.
Элайджа выругался. Искра в груди Эйдена вспыхнула гневным пламенем. На задворках сознания он слышал жалобный плач новорожденного. Точь-в-точь как в прошлый раз.
Только громче и злее, как сам Эйден сейчас. Души начали ругаться, Калеб и Джулиан требовали ответов, которые Элайджа отказывался давать.
Эйден приглушил их, как мог, и сосредоточился на Сорине. Мудак заплатит за боль Виктории. Кровью.
— На мечах? — спросил он, потому что их воин выбирал во всех видениях, которые были у Эйдена об этой схватке.
Секунда потребовалась Сорину на осознание смысла этого вопроса. Капитуляции не будет. Они сразятся. Удивление промелькнуло в его голубых глазах, прежде чем смениться рвением.
— Давай поступим в некотором роде честно. Без оружия. Голыми руками.
Эйден кивнул. Этого он не ожидал. Все не так, как было в видениях. Что это могло значить? Из-за чего все изменилось? Из-за таблеток?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Если с головы Виктории или моих людей упадет хоть волос, я убью всех твоих приспешников, когда покончу с тобой, — сообщил Эйден Сорину. На полном серьезе.
— И кто теперь слишком самоуверен, м?
— Я хочу, чтобы ты поклялся. Что им не навредят ни сейчас, ни во время боя, ни после. Разумеется, независимо от исхода.